Гедимин, открыв выпускной клапан, кое-как поднялся на ноги и потыкал в сигма-сканер. «Плотность сырья. Не проверил же… А нет, всё нормально,» — он довольно сощурился. «Хоть кому-то объяснишь — и он делает. И делает правильно.»
— Гедимин! — Айзек чуть повысил голос. — Там, внизу — заготовка под корпуса реакторов. Это понятно. Отделённая часть — это что? Особенности техпроцесса?
— Реактор, — отозвался Гедимин. — Пробный корпус.
Айзек странно булькнул. Гварза — тут и он был, только стоял молча — с присвистом выдохнул и шагнул к Гедимину.
— Пробный? Что это значит?
«Началось…» — Гедимин угрюмо сузил глаза. «Негуманоиды — понимают с полужеста. Этому час долбишь — как пальцем о гранит. Как они с Куэннами общались⁈»
— Пробный. Проверка особенностей сырья, — буркнул он. — Что непонятного? Два месяца посмотрим, как себя ведёт. Если нормально — делаем корпуса.
— Два месяца? — переспросил Гварза, недобро щурясь. Его глаза потемнели.
— Двух мало, — буркнул Гедимин. — Надо бы четыре. Это реактор. Пойдёт деформация…
— Sa hasu! — Гварза грохнул кулаком о кулак. — Айзек! Твой подопытный в своём уме⁈
Гедимин только и успел удивиться и лениво прикинуть расстояние до его шлема. Айзек уже стоял между сарматами, расправив плечи и сердито шипя. Чуть в стороне приглушённо ругался Вепуат — его скафандр рвался в полёт и норовил кого-то укусить.
— Айзек, не лезь, — сказал Гедимин, устало щурясь. — Гварзу надо бить. Так устроен.
Гварза ощерился в ответ.
— Если мозгов хватает только на это…
Гедимин сам не ожидал, что его удар достигнет цели. Когда Айзек успел шагнуть в сторону, он так и не заметил. Видимо, этого не ждал и Гварза. В следующую секунду он лежал на земле, а Гедимин, ошалело мигая, сидел на его груди и смотрел на свороченный набок респиратор. Глаза Гварзы под маской закатились и замерли, щиток изнутри забрызгало кровью.
— Ну вот, — в наступившей тишине сказал Айзек. — Теперь, когда все успокоились, можно и поговорить. Опыты в самом деле придётся отменить. Время поджимает. С первым ураганом Текк’ты исчезнут до конца месяца. Хорошо бы к этому времени иметь хотя бы корпуса реакторов. Не говоря обо всём остальном.
— Да живой он, — прошептал Вепуат Гедимину в наушник. Он выпустил руку Гварзы, всё ещё бессильно обмякшую, и выпрямился. Гедимин заглянул под лицевой щиток — веки сармата начали вздрагивать. «Да чтоб вас всех…» — он, морщась, выпрямился и выразительно пожал плечами.
— Ладно. Под твою ответственность. Развалится — ко мне не бегать.
— Ты накопил много данных по тектону, — сказал ему в спину Айзек. — И по смеси с глиной. Так что опасаться нечего…
Гедимин, не оборачиваясь, шагнул за угол. Уже из «шлюзовой камеры» цеха, сквозь вентиляционный лючок, он слышал, как ворочается Гварза, и ему помогают встать. «Данные по тектону…» — сармат угрюмо сузил глаза. «Первые реакторы они с Гварзой так же строили? Понятно, почему там всё взрывалось.»
…Прошуршала и коротко стукнула входная дверь. Гедимин, не оборачиваясь, ухватил щипцами вторую заготовку. Сквозь удары молота и шипение раскалённой рэссены пару раз пробились странные потрескивания и клёкот. Потом за спиной шумно вздохнули.
— Как тебе новая наковальня?
Гедимин покосился на ярко-оранжевую поверхность в пятнах нагара и пожал плечами.
— Пока не развалилась.
Он бросил заготовку в дымящееся ведро. Повалил пар. «Воды мало. Надо бы долить,» — шевельнулось в мозгу.
— Как много странных новшеств, — пропищали где-то внизу. Гедимин наконец обернулся. Вепуат стоял посреди коридора и ближе подойти не мог — мешали расправленные крылья. С них, топорща спинные щитки, свисали летучие «трилобиты». Их шлейки Вепуат прикрепил к поясу, но животные и так никуда не рвались. Рядом с сарматом стоял, оглядываясь по сторонам и прижимая уши, низкорослый Бронн.
— Главное святилище Элидгена, — с ухмылкой сказал ему Вепуат. — Ну, из тех, куда тебя пустят. Главный храм нашего верховного жреца. Ну, и он, естественно, тут. Уже священнодействует.
Гедимин досадливо сощурился.
— Чем пороть чушь, принёс бы воды!
Вепуат заглянул за печь и обернулся к Бронну.
— Вон то ведро дотащишь? Ну, хотя бы пододвинь.
«Трилобит» на левом плече переполз повыше.
— Держи, — Вепуат придвинул ведро к защитному куполу над кузницей. — Хорошая проверка для наковальни. Прочные всё-таки кости у сааг-туулов… Гварза, кстати, очень зол.
Гедимин фыркнул. Смотрел он только на остывшую заготовку. «Промахнулся на три миллиметра. Ну ладно, срежем…»
— Айзек уверен — ничего там не перекосится, — продолжил, помолчав, Вепуат. Гедимин снова фыркнул. Жало лучевого резака коснулось металла, снимая микронную стружку. Сармат сгрёб рэссеновые крошки и высыпал на раскалённый до рыжего свечения ком.
— Я могу растить нергонские грибы, — пропищал Уттунри, заглядывая в проём между печами. — Не знаю, для чего они тут. Но это они, да? Нужны только споры, тепло и вода. Сделать дырку в дереве…
— Погоди с грибами, — перебил его Вепуат. — Может, и посадим. Со временем. Пока что надо тебе поладить с туун-шу…
— Нергонский зверь меня не подпустит, — Бронн опустил усы. — Я — не Равный Куэннам. А он огромен и свиреп.
Гедимин выдернул из печи металлический комок, протянул его вдоль каменной кромки, сминая в полосу, и перебросил на рог наковальни, на ходу подгоняя по форме. «Работать. Не отвлекаться. Слишком много всего за сегодня. Твоё дело — станция. И этот станок. Чертежи есть. Что-то да получится.»
2 день Жизни, месяц Воздуха. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
Камень под ногами задрожал, когда Гедимин выбирался из реакторного бункера. Ещё пара секунд — и из ущелья донёсся протяжный низкочастотный гул. Сармат покосился на душевую, куда так и не успел зайти, и ускорил шаг.
…Жилой корпус монтировали быстро, — однообразные перекрытия, грузовые шахты, лестничные пролёты… Гедимин краем глаза смотрел на сигма-сканер — на две «башни» посреди ущелья. Текк’ты лепили корпуса реакторов, как глиняные горшки, — один обернулся вокруг, другой забрался внутрь, и два тела своими витками разминали пластичный камень. «Реактор цельнолепной,» — мелькнуло в мозгу Гедимина. «Только на Равнине такое и сделаешь.»
Он старался не думать, как будет подгонять корпус до миллиметровых допусков, — а делать это предстояло именно ему, тут сомнений не было. «Уложатся в сантиметры — уже хорошо. Дальше… ну, время у нас будет,» — он подавил вздох. «Ещё один месяц пропадает впустую. Что у них на этот-то раз? Какие запреты?»
…Сигнальный светодиод замигал. На голограмме схематический колодец соединил края двух реальных — прорытого к поверхности и только что уложенного на верхушку огромной сферы. Гедимин облегчённо вздохнул и резко махнул рукой. Теперь ему оставалось только смотреть, как Текк’ты виток за витком наматываются на собранную полусферу, и слушать шкворчание плавящегося и застывающего камня.
— Тут всё? — гигантский змей выглянул из-под витка сородича. — Сложных камней больше нет. Есть щиты. Их нести? Ставить по кругу?
Гедимин качнул головой.
— Нет. Это завтра. Сейчас… — он, запнувшись, потёр плечо. Мышцы ныли так, будто он сам перетащил жилой корпус по частям в пещеру.
— Куэнн-работа? Другая? — Текк’т навис над ним, приоткрыв гигантскую пасть. Гедимин кивнул.
— Наверху. Мять двойной камень, мешать с глиной. Будет много лепки.
…Он прикусил внутреннюю поверхность щеки. Боль и солёный вкус во рту разогнали наплывающий туман. Гедимин шагнул к двум жёлтым цилиндрам, тронул «бетон» дрожащей рукой. «Реакторы из камня. Раньше бы кто сказал — не поверил бы.»
Сюда ушло много тонн золотой глины — тектон сверкал, пропитанный её «блёстками», и Гедимину представился зелёный «огонь» внутри и изжелта-зелёное сияние сквозь стенки. О том, что камень непрозрачен, он вспомнил не сразу. «Допуски,» — «ремонтное чутьё» вместе с памятью о расчётных параметрах наконец проснулось, и сармат едва заметно сощурился. «Везде оставлено больше, чем надо. Ну да это к лучшему…»
Он настраивал увеличение сканера, пристально глядел на экран, пытаясь заметить медленную деформацию материала. Тектон, даже отлежавшийся, только что кардинально изменил форму, теперь должна была пойти усадка. Гедимин высматривал неравномерности, слабые места, миллиметр за миллиметром двигал сканирующий луч вслед за ладонью. Застывший камень холодил пальцы. «Снять перчатку? Может, чувствительность возрастёт…»
— Гедимин! — донеслось с холма. Над обрывом стоял кто-то из филков и махал рукой на «юг». Гедимин досадливо сощурился.
— Занят. Сканирую.
— Вепуат очень просил, — отозвался филк. — Там прилетели.
Поднимаясь на плато, Гедимин гадал, как он умудрился не услышать рёва летящего Кейланна и — особенно — грохота при сбросе скорости. Тут же раздалось громкое шипение, а за ним — незнакомый шелестящий голос и электрический треск. У душевой, вертя головой во все стороны, стоял Хассинельг. Увидев Гедимина, он радостно ухмыльнулся и замахал посохом и хвостом.
— Сюда! Уттунри, да вылезь ты оттуда! Тебе такая честь, а ты…
— Гедими-ин! — донёсся из-за ангара придушенный голос Вепуата. — Эти узлы… ты их как затягивал⁈
В полуметре над землёй, почти касаясь её прижатыми лапами, висел туун-шу. Тросы, удерживающие его, витками валялись вокруг. Вепуат сидел на земле, собрав их в кулак, и пытался свободным когтем поддеть узел на лапе. Под скатом крыши, упирающимся в гравий, что-то шевельнулось и тут же замерло.
— Ты что, его отвязываешь? — Гедимин едва заметно сощурился — «опять его куда-то несёт…». — Он же опять начнёт…
— Он под присмотром, — донёсся со спины туун-шу трескучий голос. — Тут есть кто-то, способный развязать верёвку?
Вниз свесилась узкая морда с тройными челюстями. Из затылка и шейных позвонков торчали длинные отростки. Между ними с сухим треском проскочила искра.
— Это он? — похожий голос донёсся с крыши. На её скате, пристально глядя на «трилобита», сидел очень тощий шестилапый ящер. К конечностям прижимались сложенные перепонки. Тонкие шипы вдоль хребта искрили и потрескивали.