Передатчик на запястье мигнул и загудел.
— Гедимин, — в наушниках послышался голос Айзека, чуть приглушённый помехами. — Что в цеху? Авария?
— Нет, — отозвался сармат. — Переезжаем в пустой ангар. Склады освободились — пусть дробильщики сидят там.
В наушниках хмыкнуло.
— Склады? Те, что с песком и гравием? Прямо сейчас? А не опасно — работать на складе, когда Текк’ты по нему ползают?
— Текк’ты ползают снаружи, — буркнул Гедимин. — Лепят облицовку. Даже стены не задевают.
Передатчик замолчал. Айзек заглянул в выгородку и поманил сармата к себе. Тот, пожав плечами, двинулся к выходу. За спиной громыхнул пресс, чуть попозже — другой.
— Гедимин, я что-то не понял, — Айзек смотрел на сармата, слегка щурясь. — Облицовка облицовкой, но на складах полно песка и гравия. Главный корпус ещё не забутован. Ты переносишь цех прямо сейчас? Чтобы его таскали по ущелью вместе со складом? Потом Текк’ты будут доставать засыпной материал из ячеек. Уверен, что цех при этом не зацепят? Я бы так не рисковал.
— Главный корпус будет так стоять ещё два месяца, — сказал Гедимин. — Никто никуда цех не потащит. За два месяца успеют всё переработать. Им же не город-миллионник обеспечивать!
Глаза Айзека начали темнеть ещё на первой фразе. Последние он, скорее всего, не слышал.
— Гедимин, ты в себе? Какие, на орбиту Седны, два месяца⁈
Сармат мигнул.
— Устойка реакторных корпусов. Коридоры оттока, — сдержанно напомнил он. — Потом — испытания под давлением. Пока реакторы снаружи, верх закрывать нельзя. Текк’ты их потом не просунут, а филки — убьются.
Кто-то сбоку громко фыркнул. Кенен Гварза, незаметно подошедший к сарматам, угрюмо сощурился на Айзека.
— Что, опять ни кварка не согласовано? Кто говорил, что дал Кету чёткие указания?
Айзек раздражённо вздохнул.
— Мои указания тут никто не слушает. Гедимин! У нас нет лишних месяцев на все твои опыты. Кенен, что там с усадкой глино-тектоновой смеси? Миллиметры?
— В пределах трёх, — отозвался Гварза. — Для ирренциевого реактора нашей модели — несущественная мелочь. Ни на мощность, ни на безопасность не повлияет.
Гедимин встряхнул головой.
— Три миллиметра — мелочь⁈ Вы там что…
Айзек крепко сжал его запястье.
— Гедимин! У нас на руках год наблюдений. Образцы, экспериментальный реактор… Да, непривычно. Однако — в нормы вписывается. Спускай всё под землю, собирай реакторные залы — и закрывай уже главный корпус. Время и так поджимает.
Гедимин стиснул зубы. В мозгу что-то вспыхивало и тут же гасло. «Три миллиметра… если равномерно — может, и состыкуется. Если нет… если дадут постоять два месяца под землёй, не трогая, можно будет дорихтовать. А если перекосит или потрескается…»
Он оглянулся на ущелье. Отсюда, от торца душевой, золотистые корпуса реакторов и обечайки коридоров оттока не просматривались. Гедимин представил их себе, попытался мысленно прощупать, определить вероятность разрушения, — мозг искрил. «Нехватка данных. Из этого материала никто никогда не строил реакторы. Может быть всё, что угодно. Мать моя пробирка…»
— Текк’тов много? — спросил Гварза у Айзека.
— Полное ущелье, — ответил тот.
— Пойду скомандую спуск, — Гварза тяжело развернулся к «ободранной» долине. Гедимин двинулся наперерез.
— Не лезь. Ты свои реакторы уже взорвал.
— Это говорит механик без образования? — сквозь зубы процедил Гварза, сдёргивая с плеча плазмомёт. Айзек выругался.
— Тихо, вы оба! Гедимин… Делай уже, как сказано. Ничего с реакторами не будет. Отстоятся в пещере. Командуй спуск и досборку!
…Гедимин был бы рад не смотреть на экран и дать отдых искрящему мозгу. Но отвести взгляд нельзя было ни на секунду. Под землю медленно, осторожно опускали многотонные корпуса. Реактор, вырастающий посреди пещеры, казался сделанным из камня макетом, принципиально непригодным к работе. Гедимин отгонял назойливые мысли, но они не отступали — он так и видел, как костяной кран тащит по каменным рельсам твэлы, и как они ложатся в каменные ячейки, за глиняный экран. Двое Текк’тов, осторожно зажав в пастях длинные тектоновые стержни, спускались по шахте. В неё высовывались только их головы — тела извивались внутри скалы, каким-то чудом не сталкиваясь в её толще. Ещё десяток мучительно долгих минут — и в машинном зале встали опоры накопительных сборок. Гедимин снова пытался просчитать, как они поведут себя при землетрясении. Краем глаза он видел, как штабеля облицовки заносят на склад. Текк’т, собравший четыре стопки в пасть, просунул их прямо сквозь стену, не тратя времени на отодвигание створок. Ущелье между складами и главной шахтой стремительно пустело. Существа, которым не досталось массивных деталей, закрывали корпус сверху внутренней обшивкой. Пластины внешней перетаскивали за шахту, к столярному ангару. За его приоткрытой дверью взволнованно пищали. Гедимин покосился на неё, — Скогны столпились у щели, напирая друг на друга.
Внутренняя обшивка закрылась. Текк’т, высунув голову из скалы, протяжно загудел. Живые катки, уже улёгшиеся под складские ангары, чуть приподнялись. Здания с тяжким гулом сдвинулись с места. Гедимин смотрел, как они ползут к открытым загрузочным шахтам. «А ведь сегодня работу закончат,» — внезапно понял он. «Закроют последний корпус. И станция… да, это уже будет готовая станция. Без отделки, без оборудования, без коммуникаций — но готовая. Дом Пламени, мать моя колба… Осталось разобраться с металлом и полимерами. Надеюсь, Альгот и Шесек не подведут.»
…Последние кубометры гравия заполняли пустоты вдоль сферы. Гедимин смотрел на складские ангары. Там ещё лежала облицовка, перемолотые составляющие «цемента», чёрнопесочная и рэссеновая руда для мелких нужд… «Полтора пустых ангара,» — думал Гедимин. «В одном — асаановый цех. Прялки и ткачи тоже влезут. И ещё пол-ангара… Отдать филкам под барак?»
За спиной уже давно что-то трещало, кто-то ходил, шурша гравием, подвывал и переругивался. Гедимин не оборачивался. В голове мелькнуло что-то про лётные тренировки, но сармат тут же отвлёкся на стыковку обшивочных пластин — ему померещилось, что две из них соединены ненадёжно, и тяжесть гравия их продавит. Он заканчивал сканировать стык (тревога оказалась ложной), когда что-то затрещало у самого наушника, и по броне постучали длинным пальцем.
— Хетшер, — «лётный инструктор» смотрел на него чуть сверху, поднявшись на задние лапы. — Говорят, тут слушают только тебя. Даже выходцы из Ук-кута. Не знаю, что они делают в городе живых, но вам виднее.
Гедимин мигнул.
— Что случилось-то?
Киф показал пустой кувшин.
— Забыл набрать воды. А там, в вашей купальне… — его передёрнуло. — Странное место для ворот Ук-кута!
— Икси пришли, — пробормотал Гедимин, поворачиваясь к душевой. Фонарь от её дверей убрали ещё с утра, и уже было светло и без «факелов», но над зданием будто повисло плотное облако. Туун-шу, натянув тросы, замер под самым куполом на максимальном удалении от ангара и мелко дрожал. Гедимин, досадливо щурясь, быстро пошёл к душевой. Киф отстал от него на несколько метров, а потом и вовсе остановился.
За воротами душевой, накрытыми густой тенью, что-то шуршало. Гедимин постучался. Шорох стал громче.
— Пришёл за водой, — буркнул Гедимин, снимая засовы. — Я быстро.
— Хсссс… Пришшшёл, так сссахотти, — донеслось из-за двери. Сармат нащупал стену и шагнул в темноту. Ладонь наткнулась на что-то плотное, холодное, но тут же растворившееся.
— Осторожнее с пугалками. Животные боятся, — хмуро сказал Гедимин, на ощупь вставляя шланг в кувшин. Кто-то повернул вентиль — сармат услышал, как вода ударилась в дно сосуда.
— Сссвери осссторошшшны, — отозвались из темноты. — Не боятссся. Оссстерегаютссся.
…Киф к приоткрытой двери не подошёл — так и сидел в пяти метрах от неё и трещал всеми шипами. Гедимин плотно закрыл ворота и показал наполненный кувшин.
— Бери. В душевую не ходи, пока тень не исчезнет.
— Кто бы додумался туда войти⁈ — Кифа передёрнуло. Он недоверчиво обнюхал кувшин, сунул в воду сухой листок и задумчиво пожевал его. Гедимин ухмыльнулся было, но вспомнил филка, поранившегося о камешек из Сфена Пустоты, и желание смеяться пропало. «Это правильно, что он осторожен,» — думал он, судорожно вспоминая, меняла ли вода свойства после купания Икси. «До сих пор о таком не слышал. Филки её пили, мылись, — вроде никто не пострадал.»
К тому же выводу пришёл и Киф — выплюнув лист, он жадно отхлебнул из кувшина, буркнул что-то благодарное и шмыгнул в нору.
— Хиг! Там Хиг! — пропищали за спиной сразу несколько тонких голосов. Мимо Гедимина промчались, задрав полосатые хвосты, три зверька.
— Летучий зверь! — пискнул один из них, остановившись на бегу. — Кьюсский зверь!
— Джагулы! И их звери! — донеслось из-за ангара душевой — полосатый хвост, уже четвёртый, мелькнул и там. Мимо, разделяясь на тройки, промчалась стая из двух десятков зверьков. «Нхельви?» — Гедимин наконец вспомнил, как они называются. «Откуда они взялись?»
— Ничего страшного, — услышал он голос Айзека. — Даже если они сюда переселятся. Места под куполом достаточно.
— Ага, — поддакнул ему Вепуат. Двое сарматов поднялись по «северной» тропе и свернули к горячему цеху. Рядом с ними, не выпуская из рук посоха, шёл Хассинельг. Он успел разуться и снять чехол с хвоста и даже штаны — из-под длинной расшитой рубахи свисали широкие концы набедренной повязки. «Уже настолько потеплело?» — удивился Гедимин. «А верно. Плюс двадцать. Резко тут у них сменяются сезоны.»
— Гедимин! — повернулся к нему Вепуат. — Там внизу долепили, если что. Текк’ты уползли есть. А у Айзека к тебе дело.
Гедимин угрюмо сощурился.
— Реакторы внизу. Треснут — разбирать придётся полкорпуса. Что тебе ещё⁈
— Атомщик, не волнуйся раньше времени, — спокойно сказал Айзек. — Лучше покажи нам ткацкий станок. Я его до сих пор не видел. Да и Хассинельгу интересно.
…Стражу, и правда, было интересно — и при этом страшновато: на станок он смотрел пристально, однако близко не подходил и устройство разглядывал через навершие посоха. Айзек деловито изучил привод, заглянул в батарею шпулек, тронул натянутую основу и свисающий кусок полотна, прижатый плашкой. «Намотать бы эту штуку на вал,» — снова шевельнулось в мозгу Гедимина. «Но — рискованно. И всё равно нитки скоро кончатся.»