Гедимин пытался переварить увиденное. «Пятнадцать тысяч кубов по сортам за ночь…» — он растерянно покачал головой. «Любит катать камешки, вот оно как…»
За спиной прошуршала пустая волокуша, затем проскрипела по слою гравия нагруженная. Бронны выглянули из-за кромки обрыва и заверещали. Секунду спустя мимо сарматов пронеслись шестеро аборигенов и десятка два нхельви. Гедимин смотрел, мигая, как они бегом спускаются по склону.
— Выкопали что-то ценное, — без удивления отметил Айзек. — Зря Скогны убежали, всё разберут без них.
— Мать моя пробирка… — вяло отозвался Гедимин, разглядывая каменные шары. Текк’т укатал гравий в плотные, почти однородные сгустки с редкими небольшими полостями внутри. Поверхность полуметровых шаров была покрыта параллельными насечками — их, похоже, катали из стороны в сторону по чему-то стократ более твёрдому, и они слегка оцарапались. Гедимин попытался представить себе давление, нужное для такой укатки, потом — силу, которая не дала бы непластичным минералам под таким давлением рассыпаться в песок… Мозг искрил и плавился.
— Надо тебе какой-нибудь склад для сырья, — оглянулся на Гедимина Айзек. — В лабораторию всё это не влезет.
Гедимин встряхнулся и окинул пирамиды шаров прояснившимся и сосредоточенным взглядом. «Круглые. Неудобно. Надо было попросить расплющить…»
— Сделаю чертёж… Надо будет наверх всё это перетаскать, — пробормотал он. На ум не шло ничего, кроме прицепа к гусеничному тягачу, — местным транспортом перевозить всё это можно было до тех пор, пока шары не рассыплются обратно в гравий — или даже в песок.
— Подожди до ближайшего Текк’та, — отозвался Айзек. — Куда-нибудь на нижний склон их, чтоб не над лабораторией… Ну что, с металлом для стройки проблем не будет?
Гедимин неуверенно усмехнулся.
— Вот так и добывают рэссену… Скогны и прочие?
Айзек хмыкнул.
— Говорят, Нерг добывал. У Скогнов всё сложнее… Ты куда?
— За образцами, — отозвался Гедимин, не оборачиваясь.
Плотно скатанный шар из рэссеновой руды весил три центнера; возвращаясь с ним в руках на плато, Гедимин снова пожалел, что попросил «заготовки» именно такой формы. «На редкость неудобно в хранении. Да и в обработке. Он ведь мог их раскатать в лепёшки — было бы проще носить и резать.»
Вепуат, разбиравший какие-то записи, при виде Гедимина с металлическим шаром поднялся из-за стола.
— Один из тех, внизу?.. Придётся тебе строить домну. Литейной станцией ты всё это никогда не переработаешь.
— Иди изучай Текк’тов, — отозвался Гедимин, сердито щурясь. — Вот как они это делают⁈
…«Обожжённая керамика легче нарезается,» — отметил про себя Гедимин, подкладывая под облучатель тонкие плашки. «Но всё равно — пластичность почти нулевая…» — он с досадой покосился на пластинки, расколотые при нарезке. «Примитивные технологии… Надо попробовать смешать эту штуку с сешем. Она легче металла…»
…Нарезанный на куски шар никак не влезал в тигель. Гедимин крошил непрочную породу и рассеянно щурился — в голове достраивался чертёж каменной печи со встроенными термоэлементами из кейека и передвижной лучевой пушкой.
— Давай за два раза, не лезет, — посоветовал, выглянув из-за штативов, Вепуат. — Запасаешься песком?
— Буду делать рилкар, — отозвался Гедимин, проверяя уровень засыпки. «Влезло. Начнёт испаряться — осядет.»
— Думаешь, выйдет? — Вепуат недоверчиво хмыкнул. — Прямо-таки рилкар? Он же не просто из песка плавится…
Гедимин закрыл последнюю задвижку и шагнул в сторону, наблюдая за датчиками давления. Станция ещё не остыла от последней плавки — реакция должна была пойти сразу же, и бурно, сармат немного опасался за тигель.
— Какое-то стекло нужно, — рассеянно пробормотал он — трудно было думать о нескольких вещах одновременно. — Меня вот из лаборатории выселяют. А все пробирки из земного стекла и фрила. Что мне там с ними делать⁈
— Айзек пошутил так, — без особой уверенности сказал Вепуат. — Глупая шутка, но…
Сквозь гул литейной станции Гедимин услышал протяжный вздох.
— Да нет, не шутка, — сказал Айзек, задвигая за собой переборку. — Гедимин, ты правильно готовишься. Подумай ещё, как развернуть на холме плавильни. Для рэссены, под чёрный песок… и что у нас там ещё? Нужно будет сырьё для стройки, в двух лабораторных тиглях мы его не сварим.
Гедимин помянул про себя уран и торий — печи на кейеке и прочий бред не давали покоя, похоже, не только ему.
— Цехи тут развернуть? — угрюмо спросил он. — Воздух чем нагнетать будем? Как в древности — мешками из шкур?
Вепуат хрюкнул в респиратор.
— Посадить нхельви на каждый мешок, и пусть прыгают, — пробормотал он под недовольным взглядом Гедимина. — Применим их в мирных целях…
Айзек громко щёлкнул пальцами по столешнице.
— Хватит «хи-хи». Гедимин, у тебя есть чертёж кожуха для барака? Найди время и допроектируй внутренности — хочешь, один цех на всё, хочешь — десять. Всё сырьё для стройки нам придётся делать здесь. Особенно — то, где счёт на десятки тонн. И… ты вроде хочешь чёрным песком заменить рилкар?
Гедимин вопросительно хмыкнул.
— Он чересчур тугоплавкий, — качнул головой Айзек. — Это даже не рэссена. Трудно будет создать такую температуру с доступными технологиями. Недоплавленную рэссену можно проковать, а вот стекло… Ищи что-нибудь более легкоплавкое.
— Где? — Гедимин помрачнел ещё сильнее. — В Сфене Земли мы перебрали все минералы. В экспедиции нас не пускают.
Айзек задумчиво сощурился на потолок.
— Экспедиции будут, атомщик. Нам сначала надо тут всё наладить. Пока займись чертежами.
Переборка с тихим шорохом вошла в паз. Гедимин покачал головой, сверился с датчиками давления (газ выходил бурно, но от станции ничего не отвалилось) и перебрался за стол.
— Не знаю, что он тут налаживает, — пробормотал Вепуат, возвращаясь на своё место. — Рабочих нет, материалов нет, охрана где-то бегает… Как по-твоему, к вечеру стражи вернутся? Нам ещё к порталу ехать, а в степи — сам помнишь…
Гедимин рассеянно хмыкнул. В его руках была извлечённая из мягкой ветоши пластинка тёмного стекла — с микроскопическими включениями, но всё же без видимых пузырьков и кусков инородных веществ. «В принципе, всё видно,» — он прищурился сквозь пластинку на ближайшие штативы, затем — на стол Вепуата. «Но свет глаза не режет,» — сармат посмотрел на светильники, потом зажёг наручный фонарь и направил себе в лицо. «Хуже, чем наши щитки, но всё-таки — хоть что-то. Отшлифовать, пока гзеш остывает, и заняться маской…»
…Маска, натянутая на рельефную полусферу защитного поля, смотрела в стену круглыми чёрными «глазами». Гедимин растянул ремешки между пальцами, провёл по кромкам, что должны были прилегать к коже, потом, опомнившись, нехотя отстегнул перчатку и взял инопланетное вещество голой рукой. Ему было не по себе, и взгляд невольно искал контейнер с дезинфектантом. Жёлтый гзеш не плавился, не пузырился и не жёг ладонь — спокойно лежал, растянутый на пальцах, прохладный и шелковистый на ощупь.
— Приятная штука, — пробормотал Гедимин, отпуская край маски и выливая на ладонь дезинфектант. — Хоть бы и самому такую носить.
— А? Что там? — Айзек, вышедший из шлюзовой камеры, успел увидеть, как губы Гедимина шевелятся, но слов уже не расслышал. — Что это за штука?
— Для Калига. Маска, — отозвался Гедимин, настороженно глядя на сармата.
— А… — равнодушно отвернувшись от маски, Айзек подошёл к литейной станции. — Тигли пусты? Вот и хорошо. Двадцать минут до выезда. Всё, кроме оружия, принайтовать, ксеноорганику — и неорганику тоже — из карманов выложить.
Он прошёл мимо агрегата, и за ним зашуршала, задвигаясь, переборка. Вепуат еле слышно хмыкнул.
— Оружие, стало быть, с собой? Любопытно…
…Глайдер плавно сползал по откосу. Гедимин, устроившись на крыше, косился на небо. Оно было тёмно-синим, расчерченным белесыми зигзагами; они пересекались, образуя несимметричный орнамент.
— Не отстают, — сказал Вепуат, глядя вниз. С двух сторон от бронехода, почти впритык к его гусеницам, бежали стаи нхельви. Гедимин насчитал полсотни зверьков, прежде чем подсчёты ему надоели.
— Так до портала и пойдут? А потом — обратно?.. Не, думаю, отстанут, — без особой уверенности сказал Вепуат. — Чего мы им так дались, интересно…
Бронеход ехал медленно — даже слишком, как показалось Гедимину; с двух сторон тянулись пёстрые осыпи, нагромождения живых валунов, полосатые обрывистые склоны. Однажды сармат разглядел в долине обширный, но неглубокий кратер, покрытый копотью — возможно, его оставил мощный разряд, вонзившийся в землю и испаривший часть породы. Один из нхельви метнулся было к нему, но остальные встревоженно запищали, и существо, едва обнюхав углубление, побежало обратно. Тянувшееся слева плато оборвалось крутым склоном; сарматы въезжали в пересекающую долину. Что-то мелькнуло за перистыми листьями, потом ещё раз, — длинный силуэт с выростами по бокам…
— Hasu! Опять они!
Вепуат выпрямился, сдёргивая с плеча плазмомёт. С двух сторон от условной «дороги» парили в воздухе огромные «трилобиты с хоботками». Они выстроились вдоль низины в две узкие шеренги и резкими движениями, то зависая, то срываясь с места, летели вслед за караваном. Их хоботки были вытянуты и развёрнуты к сарматам, и Гедимин, приглядевшись, увидел зажатые в них гладкие камни с бликами-глазами.
— Ядро Сатурна! Прямо как мартышки со смартами… — Вепуат, недобро щурясь, следил за растянутыми стаями «трилобитов». Гедимин взглянул поверх одной шеренги, поверх другой, — на горизонте, за ближайшими холмами, колыхалось в тумане что-то огромное, но явно живое.
— Дроны-наблюдатели, мать их колба… — пробормотал он.
— А мы разрешения на съёмку не давали, — процедил Вепуат, прицелился — и со свистящим вздохом опустил оружие. — Разломы, чтоб их…
Гедимин посмотрел на сканер. «Трилобиты» — как за день до этого их хозяева — держались вроде бы близко к каравану, но на деле — на безопасном расстоянии за частой чередой разломов. Просветы в ней были слишком узкими, чтобы сарматы успели прицелиться.