Он вспомнил ночную попытку просканировать печи и поморщился. «Фонило» в этом помещении всё, и расплести клубки излучений никак не получалось, сколько защитных полей сармат ни ставил. «Если бы вытащить один агрегат наружу, где фон ниже…»
Додумать он не успел — под потолком загудело. Потом ворота затрещали, и Шесек подпрыгнул на месте.
— Стражи, чтоб им всем! Так и знал — не дадут работать!
«Стражи…» — Гедимин, угрюмо щурясь, приспустил с плеча сфалт — так, чтобы удобнее было перехватить за сопло. «Явно не союзники. Союзники ворота не ломают.»
— Тахушсу! — услышал он сердитый голос Шесека. — Ладно, этим троим заняться нечем. Ты-то куда⁈
— Кому нечего бояться, тот не скрывается, — отозвался щёлкающий, скрежещущий голос. Шесек отступил, пропуская существо, похожее на моток белой проволоки. Следом, оглядываясь по сторонам, вошёл инсектоид с массивными жвалами. Из-под его ног, волоча за собой посох, вышмыгнул многолапый ящер.
— Что ты тут делаешь, когда двери закрыты? — Тахушсу поднял палку и посмотрел на цех сквозь навершие. Шесек фыркнул.
— Что делают в литейнях? Ты тут не первый год — пора бы и запомнить!
— Я помню, что литейни Пламени — не для чужаков, — тяжёлый взгляд стража остановился на Гедимине. Тот сощурился в ответ.
— Я тут работаю. А вот ты…
— Помолчи, убийца городов, — существо ударило посохом об пол, высекая белые искры. — Покажи свою работу, литейщик. Что вы сделали за закрытыми дверьми?
— Ничего не трогать — ни пальцем, ни палкой! — сердито фыркнул Шесек, доставая ключ от склада. Стражи, переглянувшись, пошли за ним. У ворот осталось существо, похожее на тихоходку. Оно устроилось поперёк проёма, будто хотело помешать кому-то выйти. Гедимин, нехотя вернув сфалт за плечо, двинулся за стражами. «Инспекция, мать моя колба… Что-то испортят — переломаю все палки. Плазме, небось, поддадутся.»
«Моток проволоки» сунулся на заполненный склад, выставив посох поперёк двери. Белые световые пятна заскользили по полу, накрывая одну за другой готовые детали.
— Металл и Воздух. Металл и Вода. Металл и Камень. Огонь. Молния. Что это? Для чего?
— Для дома Пламени, — отозвался Шесек. — Видишь? Тут только литой металл. Что ты думал найти⁈
— Akksoyi, — белое пятно коснулось ипрона и погасло, будто втянутое в жёлтую поверхность. — Священный металл. Зачем?
Он резко развернулся. Стражи, замершие у двери, расступились, как по сигналу — и навершие посоха почти упёрлось в грудь Гедимину. Сармат мигнул.
— Отвечай! — на скафандре вспыхнул белый блик. Гедимин сердито сощурился.
— Это для… — он едва не сказал «магнитных катушек», но вовремя опомнился. — Для защиты от излучения. У вас тут его много.
— Лезвие? Для защиты? — «проволока» зашевелилась, разматывая витки. — Это что? Лист? Для чего такой тонкий?
Навершие повернулось к мотку фольги. Гедимин убрал руку за спину — так и тянуло закрыть ворота защитным полем.
— Сказал же — для защиты.
— От чего он защитит? От дыхания?
— Сказал же — от лучей, — буркнул Гедимин. — Было бы больше металла — сделал бы толще.
— Оружие? Вон та вещь — оружие? — ящер (вроде бы его звали «Илчак») сунулся в отсек. Белый блик упал на сопла и внутренние экраны бластеров.
— Металл и Лучи, — бесстрастно сказал Тахушсу. — Чтобы убивать.
— Защищаться, — отозвался Гедимин, недобро щурясь.
Шесек хлопнул себя по ушам.
— Оружие! На Равнине — такая редкость! Никто его не носит! Никто не делает! Так, что ли⁈
— Открой вторые ворота, — проскрежетал страж, отводя посох в сторону. На склад тут же сунулся инсектоид.
— Броня! — он посветил на металлические листы. — «Они без панцирей» — вот что все говорили. Теперь панцири будут. Тут хватит на город.
— Для Джагулов, — ящер приподнялся, заглядывая ему в глаза. — Для трёх племён. А эти штуки, круглые? Чтобы выдувать громовые семена?
— Иди сюда, — оглянулся на него Тахушсу. Он уже стоял на пороге второго склада и светил на фрагменты ворот.
— Вот это броня. Части брони. И ещё вон там. Листы тхелена.
Инсектоид сунулся в ворота и заскрежетал жвалами.
— Два слоя! Против оружия и против чар. Но кто такое поднимет⁈
— Сааг-туул, — отозвался ящер. Он успел прошмыгнуть мимо Шесека и теперь стоял посреди склада, вертя посохом.
— На кой сааг-туулу броня? — литейщик двинулся к ящеру, вытесняя его со склада. — Куда он дел свою⁈
— Кто откажется от защиты… — пробормотал Тахушсу, направляя посох на Гедимина. — Вот зачем ты здесь. Вооружаешь орду…
Сармат ошалело мигнул. Только теперь фразы стражей сложились в одно целое, и он помянул про себя спаривание «макак».
— Это части ворот, — процедил он, недобро щурясь. — А там — части цистерн для воды. Трубы — для водопровода. Орде всё это ни к чему.
— Так ты говоришь, — отозвался страж. — Кто тебе поверит?
— Хранящее Сердце, — бросил Шесек прежде, чем Гедимин успел открыть рот. — И мы, литейщики. А вот тебе, Тахушсу, пойти бы в сказители! Надо же такого наплести на ровном месте…
Почти секунду литейщик и страж молча смотрели друг на друга. Потом Тахушсу что-то проскрежетал и повернулся к своему «отряду». Гедимин глядел, как они стягиваются к противоположной стене и встают там. Ворота по-прежнему перегораживала огромная тихоходка.
— Дим-мин, — еле слышно прошептал Шесек, не оглядываясь на сармата. — Всё, что делаешь, делай на виду.
Гедимин мигнул.
— Они что, так тут и останутся? — наконец понял он. — И надолго?
Шесек щёлкнул когтем.
— Да чтоб я знал! — сказал он в полный голос, не скрывая раздражения. — Наверху жарко, во дворце заняться нечем. Вот и мешают литейщикам работать.
— Мешаем литейщикам убиться, — отозвался инсектоид. — Но ты считай, считай себя умнее всех. К дуракам закон милосерднее, чем к предателям.
Гедимин снова мигнул. Он мало что понял, но ему было не по себе — и от компании, пристально следящей за ним, и от странных слов.
— Думай, что говоришь, — фыркнул Шесек и отвернулся. Гедимин с досадой сощурился на закрытый спальный отсек. «Только хотел связаться с базой! Придётся ждать до вечера. При этих… инспекторах жаровню лучше не трогать.»
…Гедимин вытащил пустую волокушу со склада и отодвинул к стене. На потолке ровно светилось жёлтое кольцо. Уже отработавшая, разгруженная печь погасла; для новой плавки автоматика выбрала соседнюю. «Повторная загрузка, похоже, запрещена,» — думал Гедимин, медленно обходя белые «колонны». «Или её стараются избегать, пока есть возможность. Эти агрегаты не приспособлены для бесперебойной работы? Странно. Обычно наоборот — стараются избежать лишних переключений…»
— Дим-мин, — Шесек тронул когтем его ладонь и оглянулся на закрытый спальный отсек. — Дело к вечеру. Скажи своим про караван!
Гедимин мигнул.
— Стражи, — напомнил он, неприязненно щурясь на группу у ворот. Проём так и оставался открытым, чужаки поодиночке выходили, но всегда возвращались. Сармат машинально пересчитал их — все были на месте.
— Они тут могут и до завтра проторчать, — отмахнулся Шесек. — А ты из-за них потеряешь день.
Гедимин оглянулся на светящуюся «колонну».
— Печь работает. Подождать, пока закончит плавку?
— Да пусть работает, — Шесек снова отмахнулся. — Пусть все, кому надо, смотрят. Тут пол-Тогота на неё смотрело, и что? Всё одно ключи передать некому.
Гедимин мало что понял из его недовольного попискивания, но кивнул и под возгласы насторожившихся стражей вошёл в спальный отсек. «Надеюсь, никто ни с кем не сцепится,» — на секунду сармату стало не по себе, но он, глубоко вдохнув, разжал невидимые обручи на груди и вынес жаровню в зал. «Стражей не слушать. Заниматься делом,» — он бросил масляный комок на раскалённые камни. Тот зашевелился, загораясь жёлтыми искрами. Через пару секунд они покраснели.
— Огонь⁈ — вскрикнул кто-то за спиной сармата. Он встал между жаровней и стражами, непонятно на что надеясь. «Защитное поле,» — мелькнуло в голове, и сармат согнул пальцы. «С ячейками и гребнями. Обычная стенка — не выдержит.»
— Снова в столице карликов загораются огни, — донеслось из тёмно-красного костра. — Почему… Хэшшшшшссс!!!
Белая вспышка ударила сармата в плечо. В ту же секунду сверкнула вторая, и он тряхнул головой, роняя тёмный щиток на глаза. Пальцы уже упирались в ладонь, а в дециметре от неё вспыхивало и содрогалось защитное поле. Купол выгнулся дугой, врастая в потолок. Его жгло с двух сторон — белыми вспышками снаружи, синеватым потоком плазмы — изнутри. Плазма клубилась над жаровней, выбрасывая протуберанцы, и поле под её потоками шло чёрными пузырями. Белая вспышка — и его почти порвало, но ячеистая структура выдержала. Что-то капнуло на ступню. Ещё удар — и купол, выгнувшись, едва не зацепил локоть. Гедимин зажал респиратор ладонью и развернулся лицом к облаку плазмы.
— Эй! — заорал он, надеясь, что хоть кто-нибудь услышит. — Ишха! Скажи там! Караван! Пусть — соберут — караван! Завтра — в путь! Запомнил?
В жаровне что-то хрустнуло. Ослепительный свет погас. Купол изнутри заволокло густым дымом. Гедимин выскочил из облака, замыкая дугу защитного поля в кольцо — и успел увидеть, как белая вспышка рикошетит от гребня и врезается в потолок. Жёлтый круг над печью мигнул и позеленел. Поверхность «колонны» зашевелилась, выдвигая шипы и открывая ниши. Внутри копошилось что-то мерцающее.
Отчаянный визг Шесека ударил по ушам. Литейщик одним прыжком преодолел три метра, встал перед стражами, вскинувшими посохи, и махнул ладонью. Фигуры, замершие у ворот, дёрнулись. Что-то среди их одежд и панцирей тускло вспыхнуло, окутываясь дымом. Кто-то махнул посохом, окружая всех белесой стеной света, дым и вспышки исчезли — но стражи были уже за воротами, словно их отбросило воздушной волной.
— Вон! — заорал Шесек, и его крик, как вторая волна, отшвырнул чужаков далеко в коридор. Правда их отнесло, или они отбежали, Гедимин разглядеть не успел — ворота уже захлопнулись безо всякого ключа, став монолитной стеной.