«Рикошетом зацепило. Сбой в автоматике…» — сармат развернулся к мигающей и прерывисто гудящей печи. Шипы и выдвинутые сегменты топорщились во все стороны, внутри что-то шипело. «Рванёт?» — Гедимин вскинул руку, закрывая агрегат защитным полем.
— Уббырри! — сдавленно проверещал Шесек. Он, уже в рукавицах, с комком волокна, зажатым в зубах, остановился перед печью. Сармат смахнул защитное поле и отступил к стене.
— Чем помочь?
— Стой, — буркнул Шесек, двумя руками поднимая массивный шипастый стержень. Подмастерье ухватил литейщика под мышки, дёрнул кверху, — шипы вошли в углубление под отошедшей пластиной обшивки. Гул затих. «Отростки» печи зашевелились, вдвигаясь в корпус. Шесек сделал шаг в сторону, развернул стержень и снова куда-то ткнул. Ещё одна ниша закрылась. Зелёное кольцо над печью замигало. Шесек перехватил ключ одной рукой, другой вцепился в выступ на «колонне», подтянулся и полез выше. Гедимин шагнул к печи, собираясь подставить руку, но Скогны так яростно завизжали, что сармат остановился. Шипы на печи зашевелились, вдвигаясь до упора, Шесек кубарем скатился по ней и, не поднимиясь на ноги, вскинул голову к потолку. Там зелёное свечение медленно сменялось жёлтым.
— Рикошет… — пробормотал Гедимин, виновато щурясь. Он оглянулся на жаровню. Дым уже осел, от горючей смеси осталась щепоть золы. «Сэта услышали из моих воплей хоть что-то? А поняли?» — сармат безнадёжно покачал головой. «Стражи напали первыми. Если бы не это — Сэта атаковали бы?»
Шесек сердито фыркнул.
— Я-то думал, хоть при работающей печи постесняются… — он, бросив изжёванный ком волокна ближайшему подмастерью, оглянулся на жёлтое кольцо. Гедимин присмотрелся к стержню в его ладони — на затуплённом конце каждого шипа виднелась миниатюрная линза. «Лучевые сигналы?» — сармат, забывшись, протянул к «устройству» руку. Шесек, взвизгнув, шарахнулся в сторону.
— Чини свой панцирь! — он обхватил стержень двумя руками и быстро пошёл к дальнему отсеку. Гедимин посмотрел на скафандр и беззвучно выругался. Чёрные щитки с плеч и нагрудника стекли на ноги и застыли бесформенной массой. На полу у жаровни темнели капли фрила.
…«Перед такими операциями чёрный слой, похоже, надо снимать,» — думал Гедимин, заново собирая остывающие пластины. Фрил от пола отдирать не пришлось — к белой поверхности не пристала ни одна молекула, всё скаталось в аккуратные шарики. Печь светилась; её верхняя часть погасла, но зажглась середина. Шесек и его подмастерья собрались у закрытых ворот и о чём-то пищали, изредка взвизгивая. «Надеюсь, не о том, что механизм заклинило?» — Гедимин перевёл взгляд на стену, где когда-то был проём. «Сработал сам… Его тоже повредило рикошетом? Ну, хотя бы Сэта здесь ни при чём. Они не дотянулись. Это я знаю. Сам видел.»
— Обжёгся? — спросил Шесек, поворачиваясь к нему. — Сильно? Позвать Кайри? Ты прости — тут у всех в голове одни печи, даже не подумали…
Гедимин отмахнулся и поднялся на ноги.
— Я цел. Вас-то не зацепило?
Шесек фыркнул.
— Прочные стены ты строишь. От сдуревшего стража не всякая скала прикроет. А тут — трое!
— Четверо, — машинально поправил Гедимин. Шесек дёрнул усами.
— Трое. Уфаль палкой не махал. Но и троих достаточно. Надо же мне было такую дурь посоветовать…
Он прижал уши ладонями. Гедимин растерянно хмыкнул.
— Печь уцелела? Расплав вроде не вытек… Удар не повредил опоки?
— А кто теперь скажет? — Шесек раздражённо дёрнул усами. — Скоро увидим. Нет, пойду я всё-таки к Кайшу. Шататься по дворцу стражам не запретишь. Но ломать литейню⁈
Он обошёл светящуюся печь по кругу и снова замер у стены, пристально глядя на «колонну». «Ремонтного ключа» в его руках не было, перчатки он снял, но повесил на пояс. Гедимин незаметно достал ключ от спального отсека, осмотрел его «отростки», — линз там не было, только глубокие отверстия, расположенные чуть-чуть по-разному. «Тут, похоже, механика… или, может, считыватель. А вот там — излучение…» — сармат покосился на бесполезные приборы и досадливо сощурился. «Если бы взять ту штуку, заэкранировать в три слоя, — может, на внутреннем удалось бы что-то прочесть…»
…Ниша открылась. Гедимин вынул первую отливку, осмотрел со всех сторон, не обращая внимания на её тяжесть, и облегчённо вздохнул.
— Все проверь, — буркнул Шесек, простукивая синий металл когтями. — Все, и как следует.
«Повезло, что сбой был не во время перелива,» — думал Гедимин, вынимая отливки и перекладывая на войлок. «Сейчас выбивали бы „козла“ из каналов. И искали бы Куэннские запчасти. Хотя — кто знает, работает ли эта штука вообще с расплавами…»
Гедимин поволок повозку к открытым воротам, но оглянулся на короткий визг. Подмастерье по команде Шесека поднимался по выступам печи. Забрался он невысоко — до ближайшего длинного шипа — и теперь привязывал к нему, рядом с красной лентой, ещё и белую.
…Куэннская автоматика для новой плавки выбрала другую печь — как, собственно, и всегда. «Тот агрегат остынет, и его снова задействуют,» — думал Гедимин; его взгляд — уже который раз — вернулся к бело-красным лентам. «Возможно, завтра. Хорошо, что его отметили. Теперь мы не спутаем. Повреждения были незначительными… хотя — кто его знает?»
— Не вернулись, — услышал он тихий голос Шесека. Литейщик смотрел на закрытые ворота.
— Поговоришь со своими?
— В закрытом отсеке, — угрюмо предупредил Гедимин. Шесек махнул когтистой рукой.
— Белую стену не забудь.
…Искры покраснели сразу же — будто кто-то на той стороне всё это время ждал сигнала.
— Массстер Хеттийиррн? — глаза полугуманоидного силуэта были огромными и раскалёнными до синевы. Сармат криво ухмыльнулся.
— Всё тихо. Стражей прогнали. Ты сказал про караван? Есть там кто поблизости?
— Будь спокоен… — Сэта оглянулся на чей-то голос, плохо различимый сквозь треск помех. Ещё секунда — и за костром появился тёмный силуэт.
— Цел? Тебя там не побили? — Вепуат нервно усмехнулся. — Как плечо? Кут’тайри немного перенервничал. Ну, и воины Шакхи тоже. Как там, обойдётся без международного скандала? А то Айзек волнуется.
Гедимин пожал плечами.
— Тут нам едва печь не взорвали. Скажи Айзеку — пусть с караваном не медлит. Завтра выдвигайтесь. Я тут Кайшу предупрежу. А стражи уже знают.
— Да мы уже готовы, — отозвался Вепуат. — Если бы не нергет, вышли бы в ночь. Айзек всё осторожничает…
Он махнул рукой. Гедимин криво ухмыльнулся. «Нергет… Совсем забыл.»
— Много металла собрали? — спросил он. Вепуат качнул головой.
— Да не было ничего. Только горячий ветер. Уже после рассвета все листья наружу торчали. Один Айзек чего-то всё ждал. Может, где и пролилось, но не над нами.
«Листья? Деревья снова ожили? Хотя — давно уже потеплело. Сейчас, может, все плюс тридцать, если не сорок,» — Гедимин устало сощурился. «Скорей бы тут закончить. Изучение Куэннской техники явно не задалось.»
18 день Мысли, месяц Воздуха. Равнина, Сердце Пламени
— Все ушли, — сказал с зубастой ухмылкой Шесек, заходя в зал. Ворота он оставил приоткрытыми.
— Все, — повторил Шесек. — Ну, теперь будет тихо. Илчак остался на внешнем посту. Но он один никуда не сунется. Это не Тахушсу и не Туриккори.
Гедимин неопределённо хмыкнул и оглянулся на печь, увешанную красными и белыми лентами.
— Может, сегодня поработаем спокойно.
…«Автомат выбрал другую установку,» — Гедимин покосился на светящееся кольцо над одной из печей-«колонн» и перевёл взгляд на тусклый участок потолка над бело-красными лентами. «Но эта исправна. Там вроде бы что-то мигало. В самом начале, когда шёл перебор.»
Шесек и его подмастерья шумно возились в незнакомой Гедимину и слишком тесной для него нише. Из их верещания сармат ничего не понимал. Через пару минут Шесек выбрался, на ходу поправляя застёжки, и пригладил усы.
— Пойду я к Кайшу, — хмуро сказал он. — Расскажу про вчерашнее. Такое спускать нельзя.
— Я с тобой, — сказал Гедимин. — Надо предупредить…
— Про караван? — Шесек дёрнул ухом. — Предупрежу, не бойся. А ты стой тут. Я ухожу, а печь бросать нельзя.
Гедимин мигнул.
— Тут ещё двое твоих помощников. А я всё равно ничего не знаю…
Шесек фыркнул.
— Видел я, как ты ничего не знаешь! Будь тут. Может, всё будет гладко. А может, и нет.
…Ключ от внешних ворот Шесек унёс с собой, но закрывать их не стал — оставил полуметровый проём. Снаружи было тихо — как, собственно, и внутри. Подмастерья неслышно бродили по цеху, обходя известные только им посты. Прошло уже полчаса; Гедимин снова оглянулся на приоткрытую дверь и недовольно сощурился.
«Всё тихо. Шесек, видно, застрял надолго. Как раз можно было бы побродить по заводу. Спуститься к реактору. А может, ещё что подвернётся…»
Он приподнял височную пластину, привычно зажмурился, пережидая боль от фантомного ожога, и криво ухмыльнулся.
— Пламя, приём. Хочу посмотреть на тебя вблизи. Можно?
Из ярких вспышек перед глазами на мгновение сложился шипастый шар, горящий зеленью. Гедимин радостно хмыкнул.
— Ага. Я спущусь и посмотрю. Ничего трогать не буду.
Раскалённый коготь прочертил полосу по спине от плеча к плечу. Сармат ненадолго задержал дыхание. «Ничего непонятно, но реакция есть. Ладно, рискнём…»
— А дорогу…
Что-то сверкнуло перед глазами, только уже наяву. Белый посох со стуком опустился на пол.
От верещания Скогнов зазвенело в ушах. Гедимин встряхнул головой, ошалело глядя на шар защитного поля. Внутри, припав на одно колено, стоял Хассинельг.
— Хэ-эй! — страж попытался выпрямиться, но поле прижало его к поверхности. — Дим-мин! Я тебе не враг!
Скогны сердито заверещали, поворачиваясь к Гедимину. Сармат махнул рукой, растворяя купол. «Повезло, что схватился за генератор поля. Мог бы из сфалта жахнуть.»
— Хассек, у тебя мозги на месте? — сердито спросил он. Страж, поднимаясь с пола, только ухмыльнулся во всю пасть.
— Вчера тут что-то было? Уфаль с вечера злой. Его никто таким не видел… ну, да по нему обычно не поймёшь.