— А ещё ближе подойти можно? — спросил он. — Так, чтобы увидеть само Пламя?
— Что? — страж ошалело встряхнул головой и неуверенно ухмыльнулся. — Куда⁈ Сожжёт! Это один Кемагвен выдерживает. И — немного — Кайшу. Остальным нельзя. Даже Дуунгуа. Они и так слишком близко. Как там можно жить⁈ Куэнны у них, что ли, в роду…
— Ясно, — пробормотал Гедимин, глядя на дозиметр. «По омикрону — кьюген в час, по сигме… у самых „ворот“ — за сотню. Замерить бы в момент открытия канала. Жаль, открывался в пяти метрах над землёй… может, как раз для того, чтобы никто руку не засунул. Или посох.»
Он покосился на Хассинельга. Тот беспокойно вертел головой, хотя вокруг было тихо.
— Идём уже, — сказал он, поймав взгляд сармата. — И так задержались.
Гедимин кивнул и ускорил шаг. Мысли вспыхивали и гасли. Ни одной толковой среди них не было.
— Дуунгуа этот — страж? — тихо спросил он. — Командир?
— Эти, — поправил Хассинельг. — Стражи ворот силы. Ну, и ключей. Когда других ключников нет. Все на охоте, на ритуалах, воюют… Они там давно. Может, пришли с Кайшу. Говорят, там и живут. Эрррх… Как всё-таки сделать, чтобы в посох больше влезало?
Он покрутил палку в руках, едва не зацепив наконечником стену.
— Если там ворота — их же можно и открыть? — предположил Гедимин. «Было бы логично сделать там люк. Местные правильно туда не лазят. Но я-то в скафандре…»
Хассинельг посмотрел на него исподлобья.
— Ты зачем туда рвёшься? Убьёт. Ваше Пламя — оно ещё совсем младенец. Даже зародыш. А это — древнее. Никакой панцирь не выдержит. Ты при других не выспрашивай, ладно? Я никому не скажу. А какой-нибудь Шесек…
Он остановился, не дойдя одного поворота до литеен.
— Пора, — буркнул он, растворяясь в воздухе. Гедимин остался посреди коридора. Отсюда уже было слышно перепискивание Скогнов в литейнях. «Работа…» — сармат нехотя ускорил шаг. «А любопытная тут зарядная камера. Жаль, избыточной мощности. И трансформатор не вставишь. Нам у себя, что ли, такую сделать?»
Шесек, увидев сармата, навострил уши.
— Ну что? Были у Дуунгуа? — литейщик ухмыльнулся. — Не прогнал? Ключник не любит, когда к нему лезут без дела.
— Были, — отозвался Гедимин. — Крупное существо. Ключи литеен… их тоже там заряжают?
Шесек быстро оглянулся на дальнюю стену — где-то там была ниша-«сейф», но Гедимин не взялся бы её искать.
— Да, когда нужно. Позапрошлый мастер, эллурец, вроде ходил. Но с ключами это редко. Это Куэннские вещи. Не костяной хлам с Дальнего Края.
Гедимин достал ключ от спального отсека, повертел в пальцах. «Где тут аккумулятор? Где индикатор заряда?»
— Этот никуда нести не нужно, — сказал Шесек, глядя на ключ. — Дуунгуа сказали — этот ещё и преемник моего преемника может не приносить. Я их все ему показываю каждый год. Так, на всякий случай.
Он, в последний раз оглянувшись на Гедимина, созвал подмастерьев и ушёл к дальней стене. Сармат достал из-под брони кость-«переводчик», обернул защитным полем в три слоя. Зелёных бликов на внутреннем шаре не увидел, но красных было с избытком. «И в этой штуке тоже где-то аккумулятор,» — он повертел кость, царапнул когтем какое-то углубление. «И вообще непонятно, как она работает. Надо было лучше расспрашивать Куэннов о сигма-излучении…»
19 день Кислоты, месяц Воздуха. Равнина, Сердце Пламени
— Понял я, понял, — Шесек нетерпеливо дёрнул вибриссами. — Во что завернуть и чем обвязать. Для тонкого — мягкое, для того, что потолще — древесное волокно сойдёт. Добуду. Только с возвратом, идёт?
— Всё вернём, — пообещал Гедимин. Перед мысленным взором мелькнули волокуши, доверху нагруженные скатками войлока и шкур и мотками тросов. «На базе всё заверну в защитное поле. Долго хранить не придётся. Сразу начнём монтаж. Сначала — вентиляцию и свет, потом всё остальное.»
— И с возвратом не тяни, — проворчал Шесек, что-то подсчитывая на когтистых пальцах. — И ничего не режь, запомнил? Ни обмотки, ни обвязки.
Он оглянулся на цех, внимательно приглядываясь к каждому участку стены и к каждой «колонне». Особенно долго он смотрел на печь, увешанную красными и белыми лентами.
— Так и не заработала, — пробормотал Гедимин. — Даже сегодня.
— Свет над ней загорался, — Шесек шумно вздохнул. — Может, ещё оживёт. Ладно, иди спать. Может, и завтра боги будут с нами…
Он двинулся к воротам, к ожидающим его подмастерьям, но на полпути обернулся.
— А хорошо всё-таки, когда ты никуда не лазишь! И завтра не лазь. Чтобы мне без тебя не доделывать.
Гедимин дождался, когда он отвернётся, и беззвучно хмыкнул. Ворота уже закрывались. Сармат смерил задумчивым взглядом повреждённую печь, покосился на проём, прикрытый занавесью, и свернул к спальному отсеку. «Чинить не полезу. Тут ключи нужны. Шесек не просит — лучше не соваться. А вот наружу надо выбраться. Попозже, когда стемнеет.»
…Мембраны в «сортировочном» туннеле растягивались и таяли с заданной периодичностью; за её отслеживанием Гедимин просидел перед «воротами» пятнадцать минут. Образцы — горсть рэссеновых «капель» — проходили сквозь красные плёнки, никак не изменяясь, только делились на кучки по размерам. В почерневшие ячейки их пропихнуть не удалось — повреждённая мембрана утратила и подвижность, и проницаемость. Гедимин дождался, когда откроется «большая» дверь, и двинулся по туннелю, прислушиваясь к монотонному шороху за поворотом. «Вода. Слабый дождь. Лезть по мокрой поверхности… Ладно, оценим на месте. Может, оно того и не стоит.»
…Слабое зеленоватое сияние подсвечивало дождевые струи. Ветер сносил их, наклоняя на сорок пять градусов. Гедимин покосился на пол туннеля, тронул стену, — поверхность была сухой везде, даже у открытого настежь входа. За светящимся уступом была темнота. Над ней, как дроны с направленными в небо прожекторами, висели бело-зеленоватые шпили Куэннских башен. Самих строений сармат не видел — свет их «мачт» был слишком тусклым. Несколько огней он разглядел понизу, под навесами, — какие-то сооружения были отмечены светящимся орнаментом, но наружу, под ливень, его не выставляли. Гедимин осторожно высунулся из-за гребня, огляделся, — вокруг было тихо, только в городе шелестели и скрежетали невидимые копошащиеся твари. Скафандр забрызгало дождём — он не падал только на сами стены, будто их прикрывало защитное поле, а всё, отстоящее от них на полметра, поливал беспрепятственно. «Значит, поверхность сухая,» — сармат посмотрел наверх, прикидывая, за что удобнее ухватиться. «Ну, тем лучше.»
…Дождь стекал по спине — пару раз сармат неосторожно высунул её из-под неощутимого купола. Он схватился за очередной шип, втискиваясь в углубление. В живот упёрлись короткие извилистые гребни. Внизу, за дальним уступом, сверкнула белая вспышка, кто-то выкрикнул пару слов, и ему ответили. Сармат, замерев, выждал десять секунд и пополз дальше. До светящихся «мачт» оставались считанные метры.
Белые зубцы торчали из стены, покрытые короткими шипиками. Их концы были небрежно срезаны и залиты плотной массой. Когда-то в их каналы были вставлены линзы, — так решил Гедимин, потыкав когтем в замазанное отверстие. Зубец вырастал из стены под самыми «мачтами», прикрывая сармата от взглядов снизу. Гедимин покосился на часы и беззвучно хмыкнул — до рассвета оставалась пара минут.
С крыши древнего завода был виден весь город — до самых дальних шпилей в конце спиральной улицы. За ними начиналась совсем уже непроницаемая чернота. Над головой сармата шевелились светящиеся отростки спиральных «мачт». Один за другим они загорались ярче, будто световая волна перебегала от основания к верхушке. Ещё пара секунд — и дозиметр зажёг тревожный сигнал. Гедимин прикрыл глаза тёмным щитком и завернулся в защитное поле. «Основной поток пойдёт вверх…» — он покосился на дозиметр, на гладкие основания «мачт» — там зацепиться уже было не за что, и сармат с сожалением покачал головой. «Ближе не подобраться. А неплохо было бы взять образец…»
20 день Мрака, месяц Воздуха. Равнина, Сердце Пламени
Спиральные «мачты» медленно разворачивались. Они уже светились так, что на них даже сквозь тёмный щиток было тяжело смотреть. Ещё секунда — и от руки Гедимина и «щупов» его дозиметра на крышу упала чёткая тень. Прибор заверещал, защитное поле вспыхнуло зеленью, сармат вжался в уступ, но успел, прежде чем зажмуриться, взглянуть вверх. Из развернувшихся «мачт» в небо били гейзеры зелёного света.
Сияние текло по небесным складкам, медленно желтея. Под верещание дозиметра Гедимин отвернулся от светового столба, посмотрел на выплывающий из темноты город и поднял взгляд на небо. Перед глазами всё ещё стояла вертикальная багровая полоса. Сквозь неё световые «реки» в небе казались красными. Секунду спустя сармат понял, что они и впрямь багровеют. Почерневшее небо было ими изрезано. Где-то они сузились и потускнели, где-то налились огнём. Поперёк них темнели продолговатые силуэты, медленно смещающиеся в разных направлениях. Вокруг них сновали летучие стаи, и что-то живое, шевелящееся свисало многометровой бахромой.
Мачты медленно сворачивались. Столб света превратился в тонкий фиолетовый луч. На него уже можно было смотреть, не щурясь. Гедимин направил на него примолкший дозиметр — и тут отростки мачт щелчком развернулись в полную ширину. В небо ударил второй гейзер, и сармат, зажмурившись, прижался к стене. «А ведь внизу уже светло,» — дошло до него сквозь вой дозиметра и шум ливня. «И меня хорошо так видно. И слышно… мать моя пробирка!»
Из-за багровой полосы перед глазами белая стена казалась ярко-красной. Промигавшись, Гедимин понял, что это ему не мерещится. Он стоял в центре красного светового пятна. Сармат запоздало дёрнулся, пытаясь спрятаться за выступом крыши, но пятно сместилось за ним. Луч исходил не сверху и не сбоку — свет будто просачивался сквозь белый «камень» стены.
— Дим-мин, — от негромкого голоса Кайшу кости неприятно вибрировали. — Есть хоть что-то, что может сбить тебя с намеченного пути? Хоть что-то во всех мирах?