— Никто никуда не летит, — отмахнулся Вепуат, внимательно глядя на сигма-сканер. — Сам, что ли, не чувствуешь? Оно висит на месте. И оно… оно мёртвое. Лет так несколько сотен.
Расширенный сканирующий поток всё равно не накрыл весь «остров» — он растянулся на полкилометра, и его узкие отростки-мысы уходили за края экрана. Во все стороны топорщились обросшие лианами шары-«полуострова»; сканер видел внутри них фрагменты расколотого панциря и деформированные кости. «Остров» был когда-то живым организмом, покрытым крупными щитками брони; сейчас её части, как и куски скелета, растащило на десятки метров, а пространство между ними заняла рыхлая растительная масса. Отмёршие стебли превратились в перегной, перемешанный с остатками панцирной фауны. Корни растений изъели панцирь и оставили от многих его фрагментов только крошево, но наросший слой почвы не позволял им рассыпаться. На «боках» мёртвого гиганта дремали, прицепившись, летучие «трилобиты» и «моллюски». Некоторые из них были вдвое, а то и втрое крупнее, чем туун-шу.
— Ты посмотри, — прошептал Вепуат, настраивая увеличение. — Все эти штуки ведь ни разу нергета не видели. Их бы выжгло первым подъёмом температуры. Тут даже почва образуется.
«Мы что, поднялись выше… того слоя, где конденсируется испарившийся металл?» — Гедимин «посветил» сканером в темноту над головой, но луч упёрся в стены белесой ряби. «Или тут какой-то пространственный карман, защищённый от катаклизмов? Эта флора… ну ладно — нергет. А как она переживает похолодания? Кислотные дожди?»
Кто-то из сонных гигантов на ближайшем «полуострове» пошевелил боковыми захватами. Гедимин настороженно сощурился на его челюсти. На них были крупные крючья, направленные кверху, затуплённые, но очень прочные. «Для поддевания панцирей? Не исключено…»
— Дежурим по очереди, — хмуро сказал он. — Тут много хищников. Ложись, подниму через четыре часа.
— Защитное поле, — пробормотал Вепуат, скрывая зевок, и поднял руку с «арктусом». Спящего «трилобита» накрыл купол. Сармат снова зевнул и улёгся на панцирь, обматываясь страховочными щупальцами. Гедимин сел рядом. Поле не пропускало сканирующий луч — теперь оставалось только смотреть вниз, под лапы туун-шу. Что-то с щупальцами незаметно подползло к ним и скользило по конечности от сустава к суставу. Так и не найдя уязвимых мест, оно отцепилось и свалилось в заросли.
Гедимин, стараясь не шуметь, спрыгнул в траву — и немедленно в ней запутался. Она вилась мелкими и очень цепкими колечками, скатываясь в плотные клубки. Вокруг лап туун-шу, если верить сканеру, уже собрались восемь панцирных организмов. Гедимин выловил их, выкинул из-под купола и, свернув его в почти замкнутую сферу, с трудом выпутался из травы и залез на панцирь. Животное даже не шелохнулось. Вепуат спал. В траве шуршали медленно ползающие организмы, и иногда хрустел чей-то панцирь.
«Странное место,» — думал Гедимин, глядя в темноту. Ощущения говорили, что вектор гравитации направлен «вниз», от головы к ногам — но где-то «над» (или «под»?) головой, как сармат точно помнил, была земля. «Интересно всё-таки, что создаёт тут гравитацию. Сам остров для этого мал… и что держит его, да ещё на одном месте? Он ведь не по орбите движется. Он просто тут висит. И его не затрагивают атмосферные явле… Стой. Откуда флора берёт воду? И с чего нарастает почва? Должен быть какой-то приток субстрата…»
Ответить было некому. Кьюссы спали в своих «кораблях» — и, похоже, хищники их не беспокоили. «Может быть, они уже сто лет тут ночуют,» — думал Гедимин. «Вон, даже сигнальные огни оставили. Зря не расспросил их, когда мы сели на остров. Как бы сформулировать вопрос про гравитацию?..»
29 день Молнии, месяц Воздуха. Равнина, Сфен Земли, Урдзутту
Где-то под боком потрескивала проводка. В развалинах, по которым Гедимин бродил, это было меньшей из проблем — но сон тускнел, развалины таяли, а треск становился только чаще и громче. Потом поверхность под спящим сарматом встряхнулась и зашипела — где-то внизу сработал компрессор. Проводка продолжала трещать. «Придётся чинить,» — Гедимин нехотя открыл глаза и приподнялся на локте. Взгляд уткнулся в склон, поросший чем-то вьющимся. Внизу был пластинчатый панцирь гигантского «трилобита». Рядом, на том же панцире, сидел Вепуат и смотрел на экран сигма-сканера.
— Проснулся? Да мог бы ещё полежать. Кьюссы только-только зашевелились.
«Кьюссы? А, да… мы же летим…» — Гедимин провёл ладонью по шлему и потянулся за флягой. Поверхность под ним снова шевельнулась — туун-шу встряхнул хвостом. Вепуат еле слышно хмыкнул.
— Ну вот, нагадил на свой же причал…
Где-то в зарослях послышалось потрескивание панцирей, шум падения и свист нагнетаемого воздуха — ещё несколько «трилобитов» поблизости сбросили помёт. Рядом всё ещё трещало, и треск определённо был электрическим. Гедимин посмотрел на склон — стебли вьющихся растений встали дыбом и вытянули отростки. На них блестела роса. Лиловая дымка над головой слабо светилась и потрескивала. Изредка её освещали синевато-белые вспышки.
Рядом кто-то выплеснул на землю порцию жидкости. Хлопнула крышка люка. Вепуат снова хмыкнул.
— И помои вылили сюда же. Вот откуда на острове удобрения…
Снова послышался плеск. «Кьюссы всё-таки проснулись,» — Гедимин сверился с часами. На острове было уже светло; в Элидгене сейчас только-только начало бы светать. «А на какой долготе место, куда мы летим, я не спросил. Долетим — увидим.»
— Чем это он занят? — пробормотал Вепуат, глядя на экран. Там Кьюсс, держа в руке заиндевевшую кованую пластину, поливал её из конусовидной чашки. Вода стекала в другую чашку, воткнутую в «палубу». Среди изгибов орнамента на пластине виднелся мелкий «фонящий» осколок, прикрытый инеем. «Вечный лёд,» — определил Гедимин, следя, как угловатый орнамент переходит в плавные завитки. «А с другого конца вставлен кейек. Ну да, как мне и объясняли.»
Кьюсс вынул из выемки в «палубе» наполненную чашку. Другой, сидящий рядом, воткнул туда опустевшую. Полив пластины продолжился.
— Странное занятие, — пробормотал Вепуат. Гедимин пожал плечами.
— Вещь надо помыть. А воды в обрез.
Вепуат сдержанно хмыкнул.
— Моют не так. Смотри, он её даже не трёт. Просто льёт и льёт воду. Это уже четвёртый заход… О, пошли на пятый.
Гедимин выразительно пожал плечами («Нашёл же он, на что уставиться! Их вещь, моют, как хотят…») и отвернулся. Вепуат громко хрюкнул.
— Смотри!
Гедимин нехотя взглянул на экран. Там Кьюсс пил воду из подозрительно знакомой конусовидной чашки. Сделав пару глотков, он поморщился и передал ёмкость другому.
— Это та самая вода, — прошептал Вепуат, растерянно ухмыляясь. — Я же говорил — это не мытьё. Какой-то ритуал. На вкус он повлиять не должен был. Разве что остудил бы воду. Чего они все морщатся? Что-то с дёснами?
«Ритуалы…» — Гедимин угрюмо сощурился и отодвинулся. На ближайшем «полуострове» крылатый хищник ударил хвостом, отделился от субстрата и уплыл в искрящуюся дымку. Гедимин пару секунд ещё видел его силуэт, светящийся по краям.
— Едят… — Вепуат никак не мог оставить соседний «корабль» в покое. — Что-то у них и с едой не то. Морщатся. Настроить бы увеличение… Мелкая рябь! Ни кварка не разглядишь в этой каше.
«Морщатся…» — повторил про себя Гедимин. В груди шевельнулось что-то холодное и тяжёлое.
— Что там было про горькую воду? — пробормотал он. Вепуат сузил глаза и кивнул.
— Надеюсь, эта зараза сарматов не берёт… — он ещё пару секунд глядел на экран, потом с тяжёлым вздохом выключил сканер. — Айзек сказал — не лезть, пока не просят. Помнишь?
— А я вообще молчал, — буркнул Гедимин, собирая в пучок разбросанные страховочные тросы. — Ты своих тварей кормить собираешься?
Он остался на спине туун-шу и следил, глядя на сканер, как Кьюссы выбираются наружу и обходят зверей, внимательно осматривая каждую пластину их панцирей. Иногда они отцепляли прилипшую фауну (или флору?) и бросали в заросли. Гедимина интересовала не столько фауна, сколько Кьюссы. «Непохожи на умирающих,» — думал он, следя за их движениями. «Видно, болезнь ещё не развилась. Интересно, туун-шу могут быть носителями?»
Кто-то из Кьюссов залез зверю на спину и зажал в кулаке широкую кость с закреплёнными на ней тонкими планками. Гедимин услышал знакомые звуки — не то гулкие щелчки, не то бульканье.
— Э-эй! — отозвался Вепуат, помахав рукой в ответ. — Уже светло! Взлетаем?
— Радостно слышать, что вы готовы к отлёту, — отозвался Кьюсс, убирая кость с планками в сумку. — Урдзутту уже рядом. Взлетайте за нами!
Три огромных «трилобита» сорвались с опоры и рухнули в дымку, на лету переворачиваясь кверху брюхом. Гедимин вцепился когтями в панцирь. В наушниках засвистело, внутренности неприятно шевельнулись, сармат зажмурился — и открыл глаза, когда небесный остров уже таял в тумане. Вектор гравитации снова был направлен вниз. Вокруг трещало — туун-шу потревожил наэлектризованный туман и собрал на себя слабые, но громкие разряды. Он уходил вниз, прорываясь сквозь «тучу». Далеко впереди пестрели хвосты Кьюсской эскадрильи. Она под треск разрядов быстро снижалась. Ещё несколько секунд — и дымка поредела, и трескучее облако осталось над головой. Внизу блестела гигантская, разлившаяся до горизонта река.
— Смотри, дельта! — Вепуат склонился над «бортом». Увидеть, на что он показывает, Гедимин не успел. Эскадрилья нырнула в разлом. Доля секунды — и внизу поплыли заросшие кустарником холмы, и заблестели небольшие, неестественно круглые озёра. Одно из них, самое дальнее, внезапно громко булькнуло, просело внутрь — и над ним взлетел многометровый гейзер. Кипящие брызги разнесло по берегам. Над озерцом поднялся пар. Цветные растения, подступившие к самому берегу, зашевелили щупальцами.
Тут когда-то было плато — но сейчас оно выглядело так, словно его взяли за края и долго трясли. От плоской возвышенности остались хаотично разбросанные холмики, еле выглядывающие из зарослей. Через разрушенное плато наискось протянулась широкая ложбина. Цепочка горячих озёр лежала на её дне. Дальние бурлили и источали пар, те, что поближе, казались спокойными — только вода в них была не синей, а багровой.