— Два, три, четыре… — вслух считал Вепуат, разгибая пальцы. — Ага! Так и есть — новое озеро. И сразу с гейзером.
Гедимин мигнул.
— Новое? Но землетрясений не было… — он судорожно вспоминал, чувствовал ли подземные толчки. «Палуба» качалась, и частенько, но сотрясения такой силы… «Озеро-то озером. Но низину тоже выгнуло. Вон там поднялась скала, а тут…» Он присмотрелся к скале и мигнул ещё раз. Может, она и поднялась только что — но тогда на её вершину кто-то успел взгромоздить алтарь. Над ним стояла огромная, сложная костяная арка, и ослабший ветер трепал свисающие с неё бусы.
38 день Воды, месяц Воздуха. Равнина, Сфен Земли, Урдзутту
Где-то наверху шумел дождь. Внизу — и немного сбоку, и со всех сторон одновременно — что-то трещало, щёлкало и шкворчало. Вдалеке стучали костяные барабаны, и их рокот прерывался протяжным воем. «Стучальщики вылезли под дождь,» — определил Гедимин по влажноватому звуку. «И колотушки уже набухли. Ну да не моё дело…»
Открывать глаза не хотелось — даже для выяснения, что именно шкворчит глубоко под «палубой». Вдалеке булькнул и зашипел гейзер. Воздух качнулся, пальцы обдало сквозняком — кто-то вошёл в «отсек» и сел на ворох одеял.
— Льёт как из цистерны, — сообщил Вепуат, устраиваясь в соседней ложбине. — Погода нелётная.
Он улёгся на спину и поднял включённый сигма-сканер. Гедимин, всё-таки открывший глаза, еле слышно хмыкнул.
— Дорогу не забыл? Нам завтра отсюда выбираться.
— Выберемся, — вяло отозвался Вепуат, глядя на сканер. — Ни кварка не видно в этих разломах…
Снаружи снова кто-то завыл. Намокшие барабаны замолчали — видимо, их всё-таки попрятали по «отсекам». Теперь перекликались кочевники, иногда помогая себе воющими ракушками и визгливыми дудками. За «переборкой» на кого-то рычали, а он лениво рявкал в ответ. Одинокий абориген с костяным коромыслом прошёл по коридору, собирая вёдра. Вепуат высунулся из «отсека» и после полуминуты рявканья, рычания и фырканья вернулся с кольцом колбасы.
— Куда потащил мутаген? — лениво спросил Гедимин. Вепуат отмахнулся.
— Органика, жир… — он смотрел на анализатор, зажав «мутаген» между «щупами». — Органика… Хм. Восемь, что ли, видов плодов и кореньев. И жир… животный жир, ДНК следовая. Любопытно. Вроде бы в древности это делали из мяса.
Он высунулся из «отсека» и через пару секунд вернулся без колбасы. Чавканье в соседней «комнате» стало громче.
— Из чего оболочка? — запоздало зашевелился Гедимин; мозг от долгого сидения в тесном «отсеке» с кривыми «переборками» работал совсем вяло. — Сеш?
— Внутренности, — отозвался Вепуат. — Внутренности животных. Было бы что интересное — Альгот бы уже выделил. Ему эту органику вёдрами носили.
Он снова улёгся на спину и уставился на сигма-сканер. Судя по недовольному прищуру, луч так и не пробился через «фонящие» разломы. Гедимин пожал плечом и перевернулся набок. «Надо отсюда выбираться,» — вяло шевельнулось в мозгу. «Пока совсем в спячку не впали.»
…У предметов пропали тени. Дождь еле-еле капал, и даже аборигены уже не обращали на него внимания. На скале над озером разбирали конструкцию из костяных арок. Пустые кувшины на жертвеннике заменили полными. Гедимин со спины сааг-туула видел веера цветных листьев над деревьями и шевелящийся ковёр на земле — флора Урдзутту успела восстановиться. «Плюс тридцать,» — сармат сверился с термометром. «Вот и местные повылезали из одежды. Но так близко к гейзеру — это они зря. Он новый, режим ещё не устоялся…»
Горячее озеро булькало, выпуская пузыри. Соседнее с ним наполнилось до краёв. С обрыва ещё текло, на дне длинной низины ветвились широкие ручьи, и некоторые водоёмы уже выступили из берегов. Купаться ещё никто не пошёл — все толпились вокруг жертвенников, расставляли кувшины, лили оранжевую жижу. Снова вынесли из «отсеков» просохшие барабаны и бубны.
— Любопытно, — пробормотал выбравшийся на броню Вепуат; он смотрел то на жертвенники, то на загнутые пальцы. — Богиня воздуха — это понятно. Боги Смерти — в общем, тоже. Ещё богу льда перепало… и богине воды… А вон там… Жизнь и Лучи, кажется. Вот это уже интересно…
— Могли бы уже всех покормить, — буркнул Гедимин. Он оглядывался по сторонам в поисках навесов и воткнутых в землю костей. И «больницы», и могильники исчезли — и где они были, сармат никак не мог вспомнить. Весь рельеф перекорёжило, деревья, скалы-останцы и приземистые платформы раскидало в новом порядке, будто кто-то разобрал неудачную поделку и из тех же деталей спаял новую. «Деревья-то ладно. Но тут и скальные пласты двигались…» — Гедимин уже в который раз пытался построить в мозгу картину тектонических смещений в Урдзутту; получалась всё та же пересобранная «цацка», словно все элементы рельефа были никак между собой не связаны и перемещались, как им вздумается.
— Вроде бы остров был в той стороне… — услышал он напряжённый шёпот Вепуата. Сармат пытался просканировать небо. «Да, верно, там,» — подумал Гедимин, разворачиваясь в ту же сторону — и вздрогнул. Из небесных складок выпали три точки, на лету выстраиваясь в клин.
— Летят? — Вепуат ошалело мигнул и чуть не хлопнул себя по скафандру «щупами» сканера. — Летят!
«Их трое,» — Гедимин снова посмотрел на небесные складки. Существа быстро снижались. Из «люков» на бронированных животах свисали цветные полотнища, из-под брони доносились странные ритмичные щелчки, переходящие в гудение.
— Кьюссы, — Вепуат, помрачнев, опустил сканер. — Так и летают клином.
Кьюссы не спешили снижаться. Они медленно прошли над долиной один круг, потом другой. Кочевники встречали их воем и лающим хохотом, кто-то, взяв кость или палку, подманивал летунов — видимо, поэтому они и не снижались. Наконец они повисли в воздухе в стороне от всех сааг-туулов и особо посещаемых святилищ. Вепуат шумно вздохнул и нахохлился. Как это у него получилось без перьев, Гедимин так и не понял, но ему стало не по себе.
— Твой зверёк ведь не обязан летать с ними, — пробормотал он, глядя на небо. — И прятаться там же, где они.
Вепуат снова вздохнул.
— Не обязан. Завтра закончим все дела тут и пойдём в Элидген. Может, он по старой памяти туда прилетит…
— Урху! — раздалось сбоку, с «горба» на загривке зверя. Там стояли трое озадаченных Джагулов. Ещё несколько выглядывали из «люков».
— Что случилось? — спросил Вепуат, старательно ухмыляясь; его глаза остались тёмными.
— Это я спрошу, — отозвался самый озадаченный Джагул. — В чём твоя боль? Что-то не сказал Кьюссам? Позвать их?
— Не прилетят, — Вепуат слабо ухмыльнулся. — Да и незачем. Мой зверь, туун-шу… Все зверьки вернулись, а его всё не видно.
Джагулы, как по команде, посмотрели на небо. Зеленовато-синие складки уже не светились, волнистый орнамент постепенно распадался на бесформенные пятна. Гедимин перевёл взгляд на землю, — темнота медленно сгущалась. «Дело к ночи. Летают туун-шу в темноте? Вроде бы нет…»
— Одинокий туун-шу и чёрный летун с ним? — Джагул-погонщик повернулся к тому, кто выглядывал из «люка», и коротко рявкнул, хлопая себя по плечам. Тот, рыкнув в ответ, исчез в «отсеке».
— У Ур-Зиджалор много летучих зверей, — сказал Джагул, глядя на Вепуата; Гедимину в его гримасе померещилось сочувствие. — Они обыщут небо.
— Уже поздно, — Вепуат покачал головой. — Лучше бы завтра. Чтобы эшку-тэй сами не потерялись там…
Кто-то на скале поднял голову и взвыл. Гедимин развернулся на звук и радостно хмыкнул. Из тающих небесных складок выпала ещё одна точка. Она летела по прямой, быстро снижаясь; ещё секунда — и сармат увидел над ней вторую, поменьше.
…«А перья у него удлинились,» — думал Гедимин, цепляясь за броню. Промахнись он на сантиметр — и скатился бы вниз по непредсказуемо кривой «обшивке». Чёрный комок перьев облепил Вепуата и развернул за его спиной двухметровые гребни. Сармат стоял, расставив руки, и пытался сохранить равновесие — его дёргало то вперёд, то назад. Кое-как он совладал с крыльями и на полурасправленных съехал вниз. Туун-шу висел низко над землёй, вытянув лапы-крючья; под брюхом болтались обрывки тросов — анкера он потерял где-то в небе. Вепуат, обежав его по кругу, простучал панцирь, заглянул под лапы и облегчённо вздохнул. Гедимин видел, как существо следит за ним, открывая по пути его движения периферийные глаза.
— Уф! — Вепуат взобрался на спину туун-шу, повернулся к сармату и шумно вздохнул. — Якоря он потерял. Найдётся к чему привязать его? Может, в камнях дырок насверлить?
— В нишах где-то был запас, — вспомнил наконец Гедимин — и перестал выискивать среди гравия рэссеновую руду. — Если на лету выпало — пойду ковать новые. Камни с дырками — это без толку.
«Завтра будет на чём лететь,» — думал он через пару минут, проверяя, крепко ли держится привязь. «Может, с утра и отправимся. Тут больше делать нечего. Что там в Элидгене, интересно? Наловили медуз? Рельеф не поменялся? Надеюсь, туда никакой гейзер не приволокло…»
39 день Камня, месяц Воздуха. Равнина, Сфен Земли, Урдзутту — Сфен Камня, город Джера
— Гедимин, ты чего щуришься? — удивлённо спросил Вепуат. Он стоял на плоском пригорке на месте бывшего шатра (несколько дней назад никаких бугров там не было — это Гедимин помнил хорошо). Чёрный «трилобит» снова вцепился в его плечи и бока и свесил голову на грудь. Его внутренние полости раздуло, и Вепуат из-за этого казался пернатым шаром. Он почёсывал существу головной щиток и рассеянно ухмылялся.
— Не по себе, — отозвался Гедимин. Он опустил височные пластины и говорил вполголоса, хотя вряд ли его мог слышать кто-то из чужаков. Кочевники, оставив сарматов в покое, возились с «передвижными лагерями». Их пытались подогнать ближе к пригорку, но животные хотели пастись на ещё не вытоптанных местах и на грохот погремушек и вопли погонщиков реагировали вяло. Ещё дальше, на почтительной высоте, кружила «эскадрилья» из трёх огромных «трилобитов». Несколько раз она резко разворачивалась, порываясь подлететь к холму, но Джагулы встречали её воем и хохотом — и «самолёты» уходили в сторону.