Он свернул к ближайшему ангару и включил сигма-сканер. Луч прошёл сквозь печи горячего цеха, накрыл Вепуата, что-то объясняющего ученикам-стеклодувам, и «осветил» мастерскую на дне ущелья. Внутри, вокруг стопки шкур и горки костей, устроились Джагулы. Двое резали кожу по трафарету, двое расщепляли кости на заготовки, остальные обтачивали их и собирали в каркасы. Рядом стоял образец — открытый ящик из кожи на костяной раме. Ещё двое Джагулов набивали подушку древесным волокном. Третий, держа когтями прядь волокна, что-то выспрашивал у филка в полном защитном снаряжении.
— Кет! Работать собираешься? — раздражённо окликнул сармата проходящий мимо Гварза. Гедимин рассеянно кивнул. «Ящики? Подушки? Это для филков? Ну да… у нас же в бараках были коробки для вещей. А тут всё валяется где попало. Верно, толково придумали…»
…Мимо Гедимина по дёргающемуся тросу проехал карабин с пристёгнутым листком. «Главный — жилому: где цемент⁈» — было крупно написано на розовой «бумаге». «Вспом. — жилому: тот же вопрос», — добавил кто-то строчкой ниже. Листок проехал мимо. «А медленно ползёт,» — подумал Гедимин, глядя на шевелящийся трос. «Следом едет большой груз?»
Груз так и не появился. Трос дёрнулся в последний раз и замер. В отсеке водоснабжения кто-то сердито фыркнул.
— Цем-мент им, мать моя колба…
Гедимин растерянно хмыкнул. Только сейчас он понял, что в коридоре подозрительно тихо. В боковом отсеке трещала сварка, шипел металл, вдалеке плюхал вязкий раствор, — но гула машин сармат не слышал. Он поднял сигма-сканер, направил на отсек водоснабжения — и с присвистом выдохнул в респиратор. Две поршневые машины стояли в углу, отстёгнутые от всех приводов. Филки вчетвером вручную раскручивали биконус. На них с опаской косились сварщики, работающие над цистерной. Пресс для гибки металлического листа тоже был отключен; на нём, прижимая его своим весом, сидел сармат-Старший.
«Любопытно…» — Гедимин, намотав трос на очередной блок, снова прислушался. Филки наконец управились с биконусом, и по рельсу медленно пополз короб цемента. Судя по скорости, его тянули вручную — все моторы были отключены.
«Авария? Все двигатели разом сломались? И мне никто не сказал⁈» — сармат ошарашено смотрел на сигма-сканер. «Отсек водоснабжения, две машины… полностью рабочие. Всё цело, всё на месте… Почему их отключили-то?»
Четверо филков снова месили цемент. Биконус медленно проворачивался на тросах. Гедимин повернулся к дежурному.
— Чего это они? Моторы рабочие…
Дежурный пожал плечами.
— Приказ командира.
— Шштоб ему сссамому… — сердито прошипел один из «цементщиков». Гедимин мигнул.
— Из-за чего приказ? Не сказал?
Дежурный снова пожал плечами. Гедимин оглянулся на совершенно исправные моторы, озадаченно хмыкнул и подёргал за трос подъёмника — «вира!». Наверху загудело, защёлкал блокиратор. Гедимин медленно поехал вверх по шахте. «Там мотор на месте. Почему внизу отключили? Ничего не понимаю.»
— И даже по одному чехлу не наберётся? — донеслось из-за приоткрытой двери барака. «Айзек,» — Гедимин ускорил шаг. «Чего у них опять не хватает?»
— По одному — не по нормам, — отозвался недовольный Дасьен. — Два минимум. Съёмный и несъёмный. А вообще — два съёмных. То есть, всего три. И не из драных шкур!
Айзек хмыкнул.
— Я думал, вы уже привыкли к шкурам… разной степени драности.
Дасьен сердито фыркнул.
— Тут — одно дело. На АЭС — другое. Полсотни матрасов я тебе найду. Но отвечать за это отказываюсь. Назначай кого хочешь.
— Тенгель! — окликнул кого-то Айзек. Из пищеблока выглянул филк. Дасьен снова фыркнул.
— Тенгель, я бы на твоём месте не соглашался.
— Но комендант-то жилому корпусу нужен, — отозвался Айзек, пристально глядя на Тенгеля. — Двадцать восемь жилых ячеек, жильцов — полсотни или чуть больше. Пищеблок и душ — пока наверху. Возьмёшься?
Гедимин мигнул. «Они что, уже жилой корпус заселяют? Ни воды, ни отопления, ни света… Да мы ещё водохранилища не наполнили! И кислородные генераторы, опять же…»
— Айзек, — Гедимин втиснулся в дверной проём, открыл рот, но продолжить не успел. Высоко над бараком взревел сверхзвуковой самолёт. Он летел зигзагами, постепенно приближаясь к холму… и, кажется, их было два.
— «Север» и «восток», — выдохнул Гедимин. Айзек выскочил из барака, немного обогнав его. Над плато уже клекотали «гражданские сирены», а за «восточным» ангаром полыхал закрученный спиралью огненный столб.
Кейланнов действительно было двое. Гедимин, уложив сфалт на плечо, следил, как их следы пересекаются в небе. Снижаться они не спешили, заходили издалека. Из ущелий на них недобро скалились Джагулы.
— Кьюссы, — пробормотал Айзек, опуская «телескоп». — Одеты немного по-разному.
— Прилетели не вместе, — сказал Гедимин. — Но хорошо договорились. Я бы уплотнил купол.
— Уплотняй, — кивнул Айзек.
Едва купол побелел, за ангаром кто-то сердито фыркнул.
— А следить за ними вы как будете?
— Они снижаются, — сказал Гедимин, прислушиваясь к рёву за куполом. — Похоже, скоро ся…
Два громких хлопка раздались над «восточным» плато. Сарматы переглянулись.
— Идём, — Айзек дотронулся до височных пластин. — У нас снова гости.
…Чужаки не спешили спускаться. Сперва над восточным плато поднялись перекрещенные кости со свисающими полосами цветной ткани. Послышался уже знакомый Гедимину булькающий звон — двое пришельцев сели под арками из костей и, склонив головы, щёлкали по плашкам на прикреплённых к предплечьям коробках. Это были плоские ракушки-резонаторы; звон кованых пластинок на них отдавался то бульканьем, то клёкотом.
— Просят мира, — донеслось из «южного» ущелья. Айзек еле слышно хмыкнул. Его тень протянулась с «юга» на «север» — справа от сармата дрожало светло-жёлтое пламя. Сэта под куполом сторожевого поста окончательно растворились и перемешались, превратившись в облако плазмы, и защитное поле покрылось красными, зелёными и чёрными полосами — оно еле сдерживало напор изнутри.
— Там Райвиги, — вполголоса заметил Гедимин, снова взглянув на плато. Один Кейланн принёс троих седоков, другой — четверых. Пятеро были увешаны «цацками» и бахромой, двое оделись проще, но их куртки были оторочены мехом. Они отбросили за спину длинные разукрашенные капюшоны, и сармат увидел ветвистые «антенны». Сейчас их отростки были плотно прижаты друг к другу.
— Скольких видишь? — быстро спросил Айзек.
— Райвигов двое, Кьюссов пятеро, — отозвался Гедимин. Айзек — его шлем по-прежнему был неэкранирован — едва заметно кивнул, поднял растопыренную ладонь и издал короткий вой. Следом завыли в ущелье. С дальнего плато ответили рычанием, то и дело срывающимся на щелчки и клёкот. Айзек коротко ухмыльнулся.
— Скажи им — могут подойти! Без оружия, но с подношениями. Гедимин, да закрой ты шлем!
Сармат, только приподнявший височную пластину, недовольно сощурился.
— Я ничего не пойму.
— Тем лучше, — отозвался Айзек. — Церемониал тебе без надобности. А следить, не взялись ли они снова за своё…
Гедимин нехотя опустил щиток. Посланники уже спускались с плато. В вытянутой руке, на виду, каждый, даже Райвиги, держал небольшой мешочек. Сармат «посветил» на них сигма-сканером и еле слышно хмыкнул.
— Цера. Вечный лёд, — коротко ответил он на вопросительный взгляд Айзека. — Вроде безоружны.
— Нравится мне это «вроде»… — с кривой ухмылкой прошептал Гварза. Айзек уже сворачивал защитное поле, достраивая арку и длинный отсек за ней.
Кьюссы, едва поднявшись на холм, распластались на гравии. На ногах остались только двое Райвигов. Они, прикрыв ладонями глаза, низко склонили головы. Айзек что-то проклекотал, дотронулся до респиратора. Кьюссы заверещали, прижимая когтистые ладони то к животу, то к груди, то к горлу. Айзек, хмыкнув, указал на весы у горячего цеха. Кьюссы зашевелились, проворно поднимаясь на ноги. Гварза, оглянувшись на Гедимина и Вепуата, резким жестом сказал: «Внимательность!» и зашагал к бараку. Айзек и Кьюссы уже стояли у весов; Райвиги держались поодаль, их «антенны» развернулись и переплелись.
— Пятнадцать кило? — еле слышно пробормотал Вепуат, дёрнув плечом. — На два города? Ну, это уж навряд ли…
— О чём они вообще? — спросил, недовольно щурясь, Гедимин. Кость-«переводчик» под сплошным слоем ипрона работать отказывалась.
— А, тебе же не слышно… — спохватился Вепуат. Из барака уже выбрался Гварза. Рядом с ним шёл филк и нёс четыре полупустых бурдюка.
— Они из Ахгета и Ларрата, — прошептал Вепуат. — Очень просят лекарства и мира. Клянутся, что никогда ничего против нас не замышляли, и вообще за Джеру не в ответе.
— Врут, — мрачно сказал Гедимин. Вепуат криво ухмыльнулся.
— Пятнадцати кило на два города многовато. Помнишь Джеру?.. Хм. Похоже, Айзек решил проявить милосердие. Ну, это и к лучшему. Нельзя оставлять очаги такой заразы.
Бурдюк лёг на весы. Чужак с приглушённым клёкотом высыпал из мешочка сверкающие мелкие камешки. Потянуло холодом. Чаша весов тут же подёрнулась инеем и качнулась вниз. Айзек подвинул балансир и, кивнув, резким жестом указал на бурдюк. На чашу лёг второй. Из развязанного мешочка выпали полые кости, измазанные светящейся массой. Вепуат посмотрел на сигма-сканер и еле слышно хмыкнул.
— Цера-то цера. Но видел я и лучше.
…Би-плазма весила немного — половина мешочков, привезённых Кьюссами, осталась неразвязанной. Чужаки так и положили их к подножью весов и с почтительными жестами попятились к тропе. Райвиг, протянув «подношения» Айзеку, что-то процокотал и качнул «антеннами». Айзек ответил, указав на весы и ангар за ними. Чужаки быстро переглянулись.
— Айзек требует с них клятву именем Ку-унну, — прошептал, ухмыляясь, Вепуат. — А они мира хотят, но… Ого! Согласились!
Гедимин, угрюмо щурясь, смотрел, как существа то протягивают руки к нему и Айзеку, то поворачиваются к реакторному куполу, то дотрагиваются до горла и коротких, но острых клыков. Айзек сказал что-то в ответ и кивнул сармату.