— Подожди. Осталось одно дело. Реактор…
Пол душевой едва заметно дрогнул. На стене закачались подвешенные шланги.
— То-то и оно, — пробормотал Айзек, глядя под ноги. Второй толчок заставил его широко расставить пальцы. В жилом модуле забормотали, зашуршали дверными створками. Третий толчок был слабее — Гедимин почти его не почувствовал, только ручеёк в водостоке на миг сменил направление.
— Сегодня ещё потрясёт, — деловито сказал Айзек. — День Камня — и, похоже, сильный. Так что до темноты сидим и ждём. Я бы сам лучше сидел в ангаре у Маккензи, но…
Он развёл руками. Гедимин уткнулся взглядом в стену. «Вот как они все залезают в мозги? Я вот так и не научился.»
— Что с реактором? — спросил Вепуат, и Гедимин запоздало насторожился. «Реактор? Мы же запечатали главный корпус…»
— Последний сброс энергии, — Айзек щёлкнул по запястью. — Надо будет вынести накопитель в камеру сброса — и выжать из него всё до кванта. В камере мы его и оставим.
— А реактор… — заикнулся было Гедимин. Айзек резко качнул головой.
— Остановлен — и хорошо. Излучать будет вхолостую, но — так всем спокойнее. Кенен! Излучатель у тебя? Тогда — идём.
Гедимин молча двинулся за ним. Кенен Гварза шёл впереди, держа в руках маятниковый излучатель. Гедимин косился на фонари вдоль стен и думал о них и о «термоэлементах» — от согревающих помещение до приводящих в действие поршневые машины. «Хватит им заряда на месяц? Если не будет сильных дней Льда или Мрака… А, мать моя колба! Кто поручится, что их не будет⁈ Надеюсь, излучатели вытянут. И никто не полезет к реактору что-нибудь заряжать. Скафандры у них…» — он досадливо поморщился. «Слой фольги… Надо бы нам найти кусок Сфена Лучей. Разрабатывать его самим и не мучать Скогнов. Эта планета набита ирренцием и ипроном, а мы… Вот чем я полтора года занимался⁈ Вернусь — буду искать. Даже если до него сутки пути…»
Мотор загудел, раздвигая массивные створки. Гедимин удивлённо мигнул. Открывать нижний люк было незачем — ничего, кроме темноты, там не было. Фонари осветили пустую накопительную сборку, часть машинного зала, аварийную лестницу…
— Донесёшь накопитель? — спросил Айзек, проверяя височные пластины. Гедимин кивнул. Ступеньки его выдержали — он сам трижды испытывал их, пока монтировали камеру сброса. Горячее щупальце коснулось виска. Гедимин едва заметно ухмыльнулся.
— Заберём у тебя лишнюю энергию. Чтоб не дошло до протечки и взрыва…
Пузырь защитного поля перекрыл коридор оттока снаружи. Гедимин поднял экранирующую створку, и белесая плёнка вспыхнула зеленью. Реактор, даже с опущенными управляющими стержнями, отчаянно «фонил». Невидимые волокна липли к коже, в грудь дул тёплый, не задерживаемый скафандром ветер.
Накопитель был тёмно-тёмно-синим и грел руки. Гедимин покосился на светящиеся твэлы. «Что-то ты лишнего навыделял,» — мелькнуло в голове. «Если бы показания приборов хоть где-то записывались…» — он взглянул на рамочный радиометр. «Сейчас вот — больше нормы. А давно оно так, и как себя до этого вело…»
— Спи, — сказал он, коснувшись твэлов. Можно было уже не осторожничать — после «общения» с накопителем всё равно предстояло долго мокнуть в санпропускнике. Волокно коснулось виска. Пол под ногами едва заметно дрогнул. Здесь, в главном корпусе, толчки ощущались слабее всего — не зря Гедимин полгода возился с демпферами.
«Оно ту-ут,» — прогудело внутри черепа. «Пора у-уходить.» Волокна растаяли так быстро, что кожу тронуло холодком. Гедимин поёжился и ускорил шаг. «Реактор дело говорит. Не знаю, кого он чует, но мне оно тоже не нравится.»
Яркий зелёный луч бил в потолок почти две секунды, прежде чем накопитель посветлел. Вепуат стоял поодаль, сканировал толщу скалы над станцией и едва заметно кивал, стоило Гедимину на него покоситься. Излучение сквозь батарею каменных линз уходило в небо, не успев «заразить» скалу над ними — так говорили приборы, и сармат надеялся, что они не врут.
— Запись показаний… — пробормотал Айзек за его спиной. — Даже не знаю. Разве что операторов заставить. Каждые пять минут или чаще…
— В таких записях важна непрерывность, — буркнул в ответ Гварза. — Или непрерывно, или — ключевые моменты. Начало смены, конец часа, конец смены. И все беспричинные скачки. Ты лучше подумай об ЭСТ-излучении. Его фиксировать по-прежнему нечем.
Гедимин покосился на сигма-сканер. «Надо бы оставить тут земные приборы. В ипроновых корпусах, чтоб доставали по необходимости. Может, не мутируют. А то им ни сигму замерить, ни поле поставить, ни нормально проанализировать…»
— На дезактивацию, — бросил Гварза, убирая с накопителя «щупы» дозиметра. — И эту штуку, и всех нас. Особенно Кета. Хепри! После дезактивации идёшь и напыляешь новую обшивку.
Вепуат покосился на золотистый рукав скафандра и дёрнул плечом.
— Да я бы и так бы…
— Ободранный ликвидатор — лишнее внимание, — Гварза недобро сощурился. — На Земле вы не жрецы ядерных богов, а тески из гетто! Не шуметь, никуда не лезть, полицию обходить стороной! Оба запомнили?
…Жгут радиометра больше не дёргался. Гедимин шагнул в открывающийся шлюз и едва не напоролся на «щупы» дозиметра. Гварза поводил прибором вдоль скафандра и нехотя кивнул.
— Выходи. Всё лишнее — сдать.
Он сунул Гедимину кошелёк на завязках — «цацку», сшитую «асбестовой» нитью. «Работа филков,» — определил сармат, разглядывая вещицу. «А ничего, постарались…»
— Лишнее — сдать! — с нажимом повторил Гварза, глядя на него в упор. Гедимин мигнул.
— У меня ничего нет.
— Кровяной камень, — Айзек, оторвавшись от разглядывания сканера, согнул пальцы и один из них разогнул. — Подъязычная кость. Местные цацки. Всё, что с Равнины, на Равнине должно и остаться.
…От вырезанной кости-переводчика на комбинезоне осталась заметная вмятина. Гедимин долго её заглаживал, но неровности ещё были видны.
— Наверху пройдут декомпрессию, — вполголоса успокаивал Гварзу Айзек. — И они, и техника. Через пару дней ни один медик ничего не определит.
— Да они запалятся раньше, — буркнул в ответ Кенен Гварза. — Разве что их из гетто вообще не выпускать… Поговорю со Скегги. Какое-нибудь вечное дежурство, чтоб кроме мониторов ничего не видели…
…Чёрный панцирь Вепуата был непривычно гладким и тусклым. Сармат остановился рядом с Гедимином и шумно вздохнул.
— Отвык я уже от этого… Какой там траспорт ходил между гетто? Или лучше пешком? Ни молекулы не помню…
— Транспорт выбьем из Маккензи, — мрачно пообещал Гедимин. Ему тоже было не по себе, и он не знал, от чего больше — от «рехнувшейся» планеты вокруг или от Земли, ждущей за порталом. «Приедем с утра,» — повторял он про себя. «Никуда не лезть, идти в штаб ликвидаторов. Надеюсь, нас там никуда не перевели. Хотя бы день посидеть спокойно, вспомнить, что там к чему…»
Бронеход выпустил трап. Гедимин оглянулся на складчатую крышку люка. Этот каменный колпак ещё сохраняли и надвигали на «настоящую» крышку, отлитую из рэссены, — он предохранял и маскировал гладкий металл. Люк за сарматами задраили; теперь ничто не напоминало об огромном подземном здании.
Вепуат стоял на трапе и смотрел на небо, странно поводя плечами — будто к спине ещё крепились крылья. Поймав взгляд Гедимина, он смущённо хмыкнул.
— Ничего, ещё полетаем.
…Бронеход тронулся. В шлюзовой камере не было никого, кроме Гедимина и Вепуата; Айзек вёл машину, Гварза ушёл в отсек. Транспорт медленно сползал по тропе, качаясь на осыпях. «Тропу не расчистил,» — запоздало упрекнул себя Гедимин. «Землетрясения её присыпали. Когда вернёмся, она ещё тут будет? Или придётся резать новую?»
Он упёрся локтями в раздвинутые колени и уставился на палубу. «Это вещество называется „фрил“. На Земле строят из него. Из модулей, блоков и плит. Никто не лепит из камня. Ещё на Земле есть колёса. Они не взрываются. Это удобно.»
Часть 4406.06.14 — 11 день месяца Камня. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити — Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген» — Сфен Камня, пустыня Кситту — Сфен Воды, река Эллур
06 июня 14 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Рядом кто-то застонал. Гедимин хотел повернуться на звук, но стоило скосить глаз — и внутренности свело болезненной судорогой. Респиратор залепило вязкой слюной. Внутри не было даже воды, чтобы её размочить, но потроха всё равно дёргались. Гедимин замер, уткнувшись шлемом в пол. Кто-то рядом шевельнулся. Стоны стали громче.
— Ого! — свет из открытого люка полоснул по сомкнутым векам, чужой голос отдался в черепе неприятным гулом. — И Джед, и Веп лежат пластом. Веп! Ты-то чего⁈
Сармат прохрипел что-то невнятное. Гедимин собрал все силы, чуть повернулся — и снова скорчился от боли. Вепуат лежал рядом, обхватив голову, и то пытался приподняться, то с задушенным хрипом валился на палубу. Она дрогнула под чужими шагами. Кто-то склонился над сарматом, заглядывая в лицевой щиток.
— Прелестно, — пробормотал Кенен Маккензи, шагнув к люку. — Без погрузчика тут не управиться. Ванджур!
Гедимин слышал, как захваты погрузчика поднимают Вепуата, как ему «расстёгивают» скафандр, и он шипит и шумно глотает воздух. Потом подцепили и его самого. Пока он унимал судорогу, кто-то крепко взял его за руки, встряхнул кисти, — броня вскрылась от шеи до паха, шлем уполз в выемки воротника. Холодный сквозняк обжёг кожу и принёс запахи — что-то горелое, что-то расплавленное, что-то гниющее…
— И надолго это с ними? — спросил Маккензи. Кто-то пожал бронированными плечами.
— Вепуат раньше легче переносил переходы. Не стоило его так долго держать без декомпрессии.
— Бегал в открытом шлеме — и вот результат, — услышал Гедимин недовольный голос Гварзы. — Облучался, тянул в себя мутагены… Никого из медиков под рукой нет?
— Мн-да, это я не подумал, — пробормотал Маккензи, наклоняясь над сарматами. Гедимин услышал тихое шипение вскрываемой ампулы. Потом под кожу впилась тонкая игла.
— Парни, я вас тут цельные сутки держать не могу, — Маккензи выпрямился. — Пара часов — и на выход. Ванджур! Отгони машину на чистку, будь добр. Как мы до сих пор не запалились — ума не приложу. Чего стоит один ваш ипрон…