Из ангара вылетела стая нхельви и рассеялась по холму, пронзительно пища и стрекоча. Вепуат вышел и шумно выдохнул.
— Надеюсь, Сэта никого не пропустят. Им с башни хорошо видно.
— Их не обожгут, пуганув огнём? — спросил Гедимин.
— Лучше пара ожогов, чем сдохнуть на ровном месте, — угрюмо ответил Вепуат. Луч его фонаря упёрся в дальний край обрыва — там уже шевелился, поднимаясь на задние лапы, разбуженный сааг-туул. В душевой шумела вода. Из приоткрытой двери выходили кочевники, увешанные бурдюками.
— Вот сейчас и поедем, — сказал Вепуат и встряхнулся — перья двух «трилобитов» на спине перепутались и встопорщились. Скаф недовольно затрещал. Гедимин покосился на глаза на стебельках, лезущие из-под обшивки Вепуата, и едва заметно поморщился.
— Второй ещё не летает?
Вепуат вздохнул.
— Может, в дороге взбодрится.
По пальцам тянуло прохладным ветром. За ночь иней растаял, но под слоем гравия ничего не зашевелилось. Мёртвая трава расползлась в скользкую жижу. Кое-где в свете фонаря она пенилась — какие-то бактерии сочли её съедобной.
— Ни единой споры, — Вепуат смотрел на сигма-сканер. — Будто и не было. Даже иглицу вижу, а огнелюбок нет.
Гедимин пожал плечами.
— Может, ветром принесёт. Не вымерли же они по всей Равнине.
— Откуда нам-то знать, — проворчал Вепуат и ускорил шаг. Гедимин озадаченно мигнул. «Чего волноваться из-за дурацкой бесполезной травы⁈ Иглица, туманник, волосяник, — от них хоть прок есть…»
…Дерево-обелиск у обрыва выглядело безжизненным. Гедимин на долю секунды отвёл от него взгляд — и тут же из его пор выбросило десяток листьев. Они развернулись метровыми полотнищами и закачались, наклоняясь под разными углами. Сааг-туул шумно стравил воздух, замедлил было шаг, но громыхание трещоток заставило его дёрнуть головой и хвостом и снова перейти на бег. Сармат покосился на термометр — «плюс десять».
Такого потепления, видимо, хватило — везде по ущельям деревья выпускали «веера» и «полотнища», и чем дальше, тем медленнее шёл сааг-туул. Наконец он остановился, уткнувшись мордой в кусты.
— Пусть ест, — Вепуат, включив сигма-сканер, рассматривал что-то под лапами зверя. — А мы оглядимся.
Гедимин осмотрелся по сторонам и пожал плечами. Ничего любопытного вокруг не было, — обычный Сфен Земли, разве что некоторые холмы сильно источены ветром. «Сфен Воздуха под боком… ага, ну я так и думал,» — сармат опустил «телескоп» и покосился на небо. Там, не улетая далеко, выписывал петли Скаф.
— И здесь нет, — Вепуат тяжело вздохнул. — Надо будет проверить в Сфене Огня…
— Там ничего не растёт. Вода кончилась, — напомнил Гедимин. — Что ты прицепился к этим огнелюбкам?
Вепуат отмахнулся и покосился на пернатый рукав. Перья шевелились, и не от ветра — существо проявляло признаки жизни.
— Ну? Слезешь ты уже? — Вепуат попытался расстегнуть верхнюю обшивку по старым швам. Существо сердито забулькало. Там, где были швы, Гедимин увидел чёрную матовую шкуру с зачатками перьев.
— У Скафа тут кожи не было, — Вепуат озадаченно смотрел на существо. — А этот — какой-то странный. Эй!
Он встряхнул локтями и лопатками. Существо подняло куцые крылья.
— Куда ему лететь на таких огрызках? — Гедимин просунул палец под вырост, но замеры сделать не успел — крыло ударило по ладони. — Ты бы его откормил…
Вепуат досадливо поморщился.
— Да я уже замаялся ему рыбу пи… Ядро Сатурна! — он, хлопнув себя по шлему, полез за флягой. — Сейчас попробуем…
Перья пошли волнами. Гедимин ухмыльнулся в респиратор. «Или оно поест, или от брезгливости само спрыгнет. Интересно, имя Вепуат уже придумал?»
Существо неуверенно макнуло хоботок в жижу. Вепуат зашипел на Гедимина, и тот, пожав плечами, перебрался на другой уступ. Зверь наконец догрыз кусты и нехотя побрёл дальше. На его спину шмякнулся Скаф.
«Доедем. Может, уже и завтра,» — думал Гедимин, устраиваясь на броне. «Заберём транспорт… Пока Маккензи ничего не присылает, надо разведать Эллур. Если там что-то есть — решать вопрос с добычей. Обогатительный цех без экранов опасен, а без руды — просто не нужен…»
27 день Воздуха, месяц Камня. Равнина, Сфен Молнии, окраины Хигесга
Гедимина разбудило бульканье и хлюпанье. Не открывая глаз, он перевернулся набок. «Палуба» колыхалась. Сквозь дрёму сармат подумал, что от тряски булькает содержимое фляг, но тут же понял — «бульки» идут не в такт.
— Здоров же ты лопать… — пробормотал над головой Вепуат. Гедимин открыл глаза и увидел флягу с Би-плазмой. Из груди Вепуата в её горлышко уходил чёрный хоботок и с хлюпаньем втягивал жижу. Гедимин только видел, как он вздувается и опадает.
— Хватит! — Вепуат отодвинул флягу. Выпавший из неё хоботок вскинулся, дёрнулся из стороны в сторону — и внезапным рывком дотянулся до горлышка. Сармат ошалело мигнул.
— Говорил же — недокормленный, — проворчал Гедимин, подтягиваясь на верхнем выступе «стены». Слоистая структура громко захрустела. Сармат отпустил её и откатился к «переборке». Немного не рассчитал — сбоку хрустнуло, сверху посыпались чешуйки.
— Иди наружу, — недовольно покосился на него Вепуат. — Тут для твоих разминок тесновато. Мн-да-а…
Он спрятал флягу и пошевелил пернатыми плечами. Существо, дремавшее на «стене», отвалилось от неё и шмякнулось ему на спину, цепляясь крючковатыми лапами.
— Пол-литра за один присест… Надо будет вечером добавить.
…Участки Сфена Молний попадались всё чаще — вот и сейчас сааг-туул трусцой бежал по глинистой равнине, покрытой сухими руслами. Вдоль них из земли торчали многогранные выступы — «зародыши» деревьев-пирамид. Вдалеке поднимались выросты-шпили, и Гедимин то и дело слышал электрический треск. Что-то панцирное копошилось у «пирамидки», пытаясь прогрызть кору. Похоже, иногда это ему удавалось — вдоль сухого русла было много выеденных остовов, уже не подающих признаков жизни.
— Часто кормишь своих зверей, — выговаривал Вепуату Джархин. Оба дрессировщика «трилобитов» выбрались на броню с питомцами. Сааг-туул бежал не так уж быстро — взлетевший эшку-тэй успевал его догнать.
— Это не я часто. Это вы редко, — ворчал в ответ Вепуат.
… — А огнелюбок и здесь нет, — тяжело вздохнул разведчик, устраиваясь рядом с Гедимином. Тот сидел на «горбу» сааг-туула и сканировал окрестности. Зверь сторонился электрических деревьев, но чем дальше, тем больше их вокруг становилось. Рядом с самыми плотными рощицами уже появились столбы с костяными подвесками; присмотревшись, Гедимин различил и вбитые в кору трубки, и контейнеры для сбора сока.
— Здесь и в том году травы не было, — отозвался он. Ему было не по себе. С тех пор, как появились столбы-метки, Джагулы притихли. Все, кроме погонщиков, ушли под броню, да и те засели в приоткрытых «люках» и вздыбили шерсть. Урджен раздал им какие-то «цацки», покосился на сарматов, но к ним не подошёл.
Пейзаж сменился — караван выбрался к полуразрушенным скалам Сфена Камня. Вепуат покосился на сканер, мигнул и выпрямился во весь рост.
— Смотри, метки!
Костяные столбики торчали из осыпи. Они потемнели от жара, местами выкрошились, явно не раз выламывались из пазов, — но их снова ставили вертикально и вешали новые «цацки». «Три столба,» — машинально подсчитал Гедимин. «И во-он там ещё три. Это метки периметра. Интересно, что они огородили…»
Погонщик высунулся из ниши и огрел сааг-туула шестом. Панцирный зверь навряд ли что-то почувствовал, но затрещало громко — и сааг-туул замедлил шаг и нехотя развернулся.
— Мы обходим эти… участки, — заметил Вепуат. — Точно… ага, вот мы их проехали — и снова развернулись в ту же сторону!
Погонщик махнул шестом. Сааг-туул недовольно дёрнулся, но снова начал разворот. Впереди из осыпи торчали свежие, ещё не обугленные столбики.
— А их тут много, — Вепуат огляделся по сторонам. — Э-эй! Ваджег! А если насквозь проехать? Мы же ничего не поломаем и не возьмём!
Ваджег высунулся из «люка» и громко рявкнул.
— Урху! Где глаза⁈ Тут всё в разрыв-камнях!
Гедимин, мигнув, развернул сканирующий луч к ограде. «Камни со знаком разрыва… Уран и торий! Так и есть…»
Из камней, соединяя столбики-метки неровной чертой, торчали керамические плитки. Это был обожжённый ил с кучей бестолковых включений, и слеплены они были абы как, и края местами потрескались, не выдержав обжига. Но символ, выдавленный на каждой из них, был чётким и на разных плитках не различался — видимо, выдавливали одним штампом.
— Смотри-ка, — пробормотал Вепуат. — У кого-то тут свои рудники. Или прииски. Джегех! Это метки Хигов?
— Кому ещё тут быть⁈ — рявкнул Джегех. Ему явно было не по себе. Он то и дело косился на небо. Гедимин проследил за его взглядом, но ничего интересного не увидел.
…Сааг-туул остановился — и тут же сунул морду в ближайшие кусты. Среди них были электрические, но, похоже, молодые побеги ещё не накопили жгучего сока — зверь хрустел ими и только иногда вздрагивал и махал хвостом.
На панцирь выбрался Урджен. На его грудь, поверх накидки из перьев и бус, свисала маска-ракушка. Он вынес бубен и связку труб-раковин. Ещё двое кочевников вышли на броню с трещотками, один вынес костяной барабан. Гедимин покосился на весь этот набор и потянулся к наушникам. «Сейчас будет громко…»
— Что, подъезжаем? — оживился Вепуат. — Город рядом?
Гедимин огляделся по сторонам. Никаких следов поселения тут не было, только электрические деревья росли чаще. «Может, это искусственные посадки?» — задумался он. «Почему тогда такие кривые и неравномерные?»
— Зифта, — рыкнул Джагул. — Зифта рядом. Нас увидят.
Барабан загромыхал. Следом завыли ракушки. Гедимин прикрыл наушники и поднял сигма-сканер. «Зифта? Это такое здоровенное полое дерево. Вроде бы штука заметная. Надо смотреть…»
…Это был четвёртый по счёту разлом. Наушники уже закрыл и Вепуат, и даже Скафу было не по себе. Электрические рощи поредели. За живыми шпилями Гедимин разглядел пологий холм, а над ним — пару острых выростов. «Дерево мёртвое, а „антенны“ не отвалились,» — подумал он — и, взглянув на сканер, изумлённо мигнул. Башни-«антенны» только по форме напоминали живое растение. Они были вылеплены из тектона — снизу