— Никак, — выдохнул разведчик, остановив очередной замах. Туун-шу, не получив команды, раздул бока и замер в воздухе. Гедимин покосился на его плавники — «дирижабль» потихоньку разворачивался к реке.
— Разумное существо, — вздохнул Вепуат, направляя Тикса к земле. — Гедимин, ты с двадцати метров спрыгнешь? Сесть тут я его не уговорю!
…Черви ели ил, органическая «мелочь» на поверхности их не интересовала, — «фонящий» клубок остался далеко в стороне. Гедимин, стараясь держаться твёрдых пород и не ступать на песок, набивал мешок крошёным илом. Только по фиолетовому отливу и можно было догадаться, что эта иссушенная порода когда-то лежала в реке.
— А в кристаллоидах ирренция нет, — заметил Вепуат. Он стоял над крупным красным «кристаллом», торчащим из глины, и смотрел на приборы. Другой «кристалл» Гедимин заметил в десяти метрах от первого — подземное растение широко раскинуло побеги.
— Как-то им удаётся его не накапли… Sata!
Кристаллоид зажёгся изнутри красным светом. «Фонари», утопленные в глину, вспыхивали один за другим. Гедимин, криво ухмыльнувшись, перевесил сфалт на грудь. Вепуат хлопнул себя по предплечьям и встряхнулся, сбрасывая пернатые «обшивки». Две тени, треща перьями, метнулись к разлому. На запястье Гедимина зажёгся светодиод. Сармат уже видел на земле слабые отсветы — холодную зелень, ползущую от дальнего разлома. Что-то медленно двигалось над пустыней, и кривая интенсивности излучения поднималась всё выше.
— Эй! Элогвен!
Под тёмным щитком лица Вепуата было не видно — но он пытался выглядеть дружелюбно. Гигантский пучок светящихся нитей ненадолго замер, растягивая «щупальца». У них были глаза и лапки, и то, и другое — разбросанное по телу как попало.
— Привет, — криво ухмыльнулся Гедимин, вскрывая корпус сфалта. — Привет тебе от «Элидгена».
Дозиметр взвизгнул, и Вепуат хлопнул себя по запястью. Гедимин прикрыл глаза. Волна жара текла по телу — с левого бока на спину, на правую руку, сжимающую сфалт, горячими волокнами по груди… Что-то медленно огибало его, нарезая круги — а другое, порывистое и раскалённое, проходило сквозь мышцы и кости и отзывалось на коже болезненными вспышками. Сармат открыл глаза, но увидел только холодный зелёный свет. «Сетчатку выжгло,» — мелькнула равнодушная мысль. «Или черенковский эффект?»
… — Идём!
Кто-то постучал по его наплечнику. Гедимин мигнул. Свечение погасло. Вокруг была пустыня — и подползающие сумерки. Темноту разгоняло слабое сияние кристаллоидов — и поясной фонарь Вепуата. Гедимин схватился за сфалт — проём в корпусе был закрыт, пластина жгла пальцы.
— Оно само, я не трогал, — быстро сказал Вепуат. — Эта штука… она нас не обидит. Идём! Я без тебя не полез. Я всё-таки не атомщик.
…Фонари сарматы убрали — тут и так всюду был разлит тусклый зеленоватый свет. Он шёл от земли — серо-белесой поверхности, покрытой блестящей стеклянистой коркой. В ней было много трещин, глубоких и мелких; они светились чуть ярче. Гедимин, забывшись, шагнул к одной из них — и по глазам хлестнула зелёная вспышка. Ступню обдало жаром.
— Sata! — Вепуат замер на месте, глядя на дозиметр. На дне трещины что-то шкворчало, постепенно затихая. К зелёному свечению добавилось красноватое. Гедимин снова шагнул, стараясь не тревожить разломы. Под ногой бугрились щётки мелких кристаллов. Они захрустели, и из-под ступни ударил зелёный луч.
— Heta! — крикнул Вепуат под верещание дозиметра. Гедимин наклонился, запустил когти в горячий разлом. Проплавленная корка выламывалась с трудом.
— Эти штуки… Уверен, что не взорвутся? — Вепуат отодвинулся к разлому, настороженно следя за сарматом. Тот поддел ещё пласт остекленевшей почвы, обернул защитным полем — плёнка тут же покрылась зелёными пятнами и красноватыми разводами. «И вот в такие места аборигены лазят, намазавшись грязью?» — Гедимин покосился на дозиметр, и его передёрнуло.
— Лучше всё-таки руду копать снаружи, — пробормотал за спиной Вепуат. — В этой ипрона, похоже, немного…
— Стой тут, — велел Гедимин, передавая сармату мешок, обёрнутый защитным полем. — А я осмотрюсь.
От сигма-сканера тут было мало проку; Гедимин заглянул было в «окуляр Ку-унну», но тут же зажмурился — неожиданно яркий свет чуть не обжёг сетчатку. «Реакция… чего-то с чем-то,» — сармат обернул «телескоп» защитным полем и пошёл дальше, стараясь не тревожить расщелины.
По-видимому, стеклянная корка часто нагревалась, оплавлялась и даже вскипала, — она вся шла неровными волнами, кратерами, мелкой рябью. Потом стали попадаться кристаллические щётки. Их Гедимин находил по яркому свету. Хотел было выломать крупный образец, но ладонь ощутила жар. «Это ж самородный твэл,» — сармат прикрыл кристалл защитным полем и осторожно поддел когтем. «И тут таких штуковин…»
Что-то шевельнулось на краю поля зрения. Гедимин вскинул «арктус», ожидая новой вспышки — но свечение отделилось от «куста» кристаллов и нырнуло в расщелину. Сармат успел разглядеть сегментированное тело, короткие светящиеся плавники и гигантские глаза.
— Гедими-ин, — подал голос Вепуат. Ему явно было не по себе, хотя сармат отошёл недалеко — всего на пару десятков метров.
— Тут какие-то трилобиты летают, — Гедимин криво ухмыльнулся. — Пойдёшь за образцами?
— Давай-ка выбираться, — Вепуат даже не улыбнулся. — Нам ещё Тикса искать. Пока нас самих не нашли. Тут темень, но червям-то без разницы…
38 день Мрака, месяц Камня. Равнина, живой астероид над пустыней Ксалан — Сфен Камня, зифта Кцет
— Вепуат!
Шелест и чавканье стали громче. Гедимин сдёрнул кожух с фонаря — и услышал скрежет и недовольный возглас. Из складчатой расщелины, из плотных зарослей чего-то губчатого высунулась бронированная перчатка и жестом показала: «Гаси!» Гедимин, хмыкнув, выпрямился и поднял фонарь над головой. Вдалеке, метрах в двадцати, «скальная» поверхность пошла волнами. Края тёмного проёма заколыхались и просели внутрь, выпуская гигантский фасетчатый глаз.
— М-мать моя колба… — Гедимин накрыл фонарь ладонью. Вепуат из-под губчатых зарослей выразительно хмыкнул. В наступившей темноте снова что-то зашелестело, заплюхало и зачавкало. Потом о броню заскрежетали когти.
— Стой, свои! — громко прошептал Вепуат. От кулака он всё-таки увернулся и теперь светил дозиметром из-под «борта» туун-шу. Гедимин протянул ему руку, втаскивая на «палубу».
— Где ты лазишь? Сожрут!
— Да ну, это местные кораллы, — отмахнулся Вепуат, раскладывая по карманам пробирки и свёрточки. — А ничего себе экосистема на этой твари!
— Ты, когда мы на неё садились, знал, что она живая? — Гедимин недобро сощурился, но в почти полной темноте этого всё равно никто не разглядел бы. Светлело сегодня медленнее обычного, даже разломы в складчатом небе еле-еле тлели.
— Ну, мне было без разницы, — рассеянно отозвался Вепуат. — Кого Тикс нашёл, к тому и прицепился.
…С первыми лучами света поверхность вокруг пришла в движение. Губчатые заросли оседали, как хлопья пены, сворачиваясь в комковатую массу. Из-под неё проступали многочисленные кольчатые сопла. Снова зашевелилось складчатое «веко». Что-то в глубине «скального массива» громко зашипело, и вся поверхность встряхнулась. Туун-шу выпрямил подогнутые лапы и защёлкал спинными пластинами. Вдалеке, на длинных гребнях обросших «скал», тоже что-то хлопало щитками, шипело и обменивалось скрежечущими воплями. Вокруг забулькало — кольчатые трубки, как по команде, выпустили цветные складчатые веера. Вместе с втяжными «листьями» из «сопел» вылетало что-то панцирное и шмыгало в складки «камня».
Туун-шу снова заворочался, нагнетая воздух в полости. Под ним, упираясь в брюхо, шуршали вееровидные листья.
— Ну как? — нетерпеливо спросил Вепуат — и в очередной раз попытался сунуть нос в приоткрытый реактор. Гедимин сердито сощурился и поднёс ладонь к просвету. Пальцы чувствовали слабое ровное тепло. Сармат потёр висок и снова представил себе светящиеся твэлы. «Станция, приём…»
«Палуба» качнулась. Гедимин вцепился в броню туун-шу, едва не выронив сфалт. Поверхность вокруг шла волнами. Небесный гигант отряхивался, расправляя складки на боках. Летучая фауна сыпалась с него градом.
— Летим! — крикнул Вепуат, первым почуяв неладное. В «ущельях» «астероида» открылись проёмы. Со свистом развернулись перепончатые «плавники». «Палуба» качнулась с «борта» на «борт». Туун-шу наконец выдернул лапы из «губки», взвился в небо, сопротивляясь уволакивающему ветру. Ещё удар хвостом — и зверь развернулся брюхом кверху… точнее, книзу. Область аномальной гравитации осталась позади. Гедимин встряхнул головой, прижимая к себе едва не оброненный сфалт, и посмотрел вверх. Там, утаскивая за собой летучие стаи, уплывал живой астероид.
— Яд-дро Сатурна… — протянул Вепуат, провожая его затуманенным взглядом. Туун-шу ударил хвостом, нырнул в разлом вслед за гигантом и снова начал набирать высоту. Вепуат, опомнившись, хлопнул его по броне.
— Сто-ой!
…На пятом разломе туун-шу всё-таки остановился, раздул бока и уставился всеми глазами на сарматов. Больше смотреть было не на что — хвостовые лопасти «астероида» исчезли в разломе. Внизу клубилась сероватая дымка.
— Ну что? «Элидген» отозвался? — нетерпеливо спросил Вепуат. Гедимин фыркнул.
— Ты лучше скажи, где мы.
«И куда эта тварь успела улететь за ночь…» — рёбра сдавил невидимый обруч. «Могла она сдвинуться так, чтобы мы не заметили?»
— Снизимся — посмотрим, — пробормотал Вепуат, опуская обе ладони на панцирь туун-шу. — Теперь надо оч-чень аккуратно спуститься…
…Дымка рассеялась. Внизу плыли каменные зубцы, торчащие из потрескавшейся глины. Она отливала фиолетовым.
— Ну вот, а ты нервничал, — Вепуат облегчённо вздохнул. — Это всё ещё Ксалан. И река где-то рядом. Сейчас аккуратно нарежем круги — и нас к ней вынесет. Попробуй ещё раз связаться с «Элидгеном»! Может, отсюда нас лучше слышно.
…Станция молчала — и в этом сегменте Ксалана, и в следующем.