… — Дом Хусу? — Гедимин задумчиво сощурился. — Это те, которые дружат с домом Тик?
Вепуат мотнул головой. Оба свитка он отдал Айзеку и Гварзе и теперь заглядывал в текст то из-под локтя, то через плечо. Гедимин буквы видел, но ни одной не знал.
— Не, те были Ахсу. И… вот это-то и любопытно, — пробормотал Вепуат, влезая Айзеку под локоть. Командир досадливо отмахнулся.
— Да постой ты спокойно!.. Да, любопытное дело. Как я понимаю, завтра сюда прилетят все три клана…
— Кет, Хепри, с холма завтра ни ногой! — бросил Гварза и снова уставился на свитки. — «И мы говорим — в доме Тик для вас нет больше пользы, пусть их договор не будет скреплён…» Конкуренция в Хигесге… Похоже, завтра будет много шума.
Айзек досадливо поморщился.
— Мы не собираемся ссориться ни с кем в Хигесге. Пусть бы сюда прилетали все кланы.
— Ну и пусть прилетают, — подал голос Гедимин; уже пару минут он чувствовал неприятный гул в голове. «Опять какие-то традиции,» — думал он; в груди ворочалось что-то угловатое. «Надо на завтра поставить два защитных купола. Растащить их по куполам, и пусть сидят тихо. Для драк у них свой город есть.»
— Вот ведь странные существа, — пробормотал себе под нос Вепуат, будто услышав мысли Гедимина. — Не угадаешь, во что упрутся. Надеюсь, обойдётся без электрической бури…
2 день Воды, месяц Земли. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»
«Грязные» отсеки были со всех сторон заэкранированы; перед работами Гедимин проверил, как закрыты люки. Посторонним без надлежащей защиты попасть в «грязную зону» было неоткуда — и всё же Гедимин ещё раз огляделся, прежде чем вывести гружёный транспортёр из цеха. Внутри короба, обёрнутого защитным полем, лежали «фонящие» мешки. «Знать бы ещё, что они излучают,» — думал Гедимин, глядя на сигма-сканер. От дозиметра проку не было — только анализатор «ловил» что-то, «вылетающее» из мешков с отходами. «Вылетало» много — этот минерал был привезён из Сфена Лучей, и, хотя ирренций из него вытрясли, что-то «фонящее» внутри осталось.
Вепуат заглянул в короб и хрюкнул.
— Чего? — хмуро посмотрел на него Гедимин. Он был не в духе с самого утра — с тех пор, как положил на обжиг толстостенный цилиндр из «лиловой глины». Внутри «бочонка» растеклась застывшая стеклянная плёнка; на стенке отпечатались вдавленные буквы — два имени и дата. «Три центнера ценного материала перевели на…» — сармат, оборвав мысль на полуслове, стиснул зубы. То, на что «перевели» центнеры, тоже лежало в «грязной» зоне, в трёх слоях защитного поля; когда-то оно было филками, сейчас — водой и хлопьями пепла. «Хоть бы воду позволили сцедить — уже ушло бы меньше глины. Почему их не вывезли в Сфен Лучей⁈ Там бы их и не заметили…»
— Те же мешки, что мы привезли из Ксалана, — Вепуат кивнул на траспортёр. — И ровно столько же. Будто их в цех и не заносили.
Гедимин поморщился и сунул ему трос. Транспортёр до биологического отсека тянули вручную — не было смысла возиться с машиной.
— Двадцать четыре килограмма выделили, — буркнул он. — Четыре процента. Больше — уже было бы опасно. Видел, как в Сфене Лучей под ногами «хлопало»?
— Двадцать четыре? — Вепуат оглянулся на мешки. — А с виду и не скажешь. Сколько занесли в цех, столько и вынесли. Какая-то… неполезная руда. Вон, эллурский ил разобрали безотходно — всё пошло в дело. Даже органика.
Гедимин вспомнил, куда пошла «органика» из эллурского ила, и снова поморщился. «А поселенцы это едят. Их хоть предупредили?»
…В «вольере» Зелёных Пожирателей не было острых углов, и хорошо заделали стыки. От двери Гедимин видел, как «червяки» пытаются подняться по стене, вытягиваются вдоль неё — и опускаются, не находя опор. Двое медленно, но настойчиво толкали от центра «вольера» крупную полую кость или ракушку — гнездо-укрытие. Вепуат топнул чуть громче, и Пожиратели бросили «груз» и свернулись в клубок.
— Есть хотят, — сказал разведчик, выдёргивая из короба первый мешок. Гедимин только и успел шагнуть в сторону — Вепуат вывалил всё в «вольер». Поднялось облако пыли. Гедимин поймал его защитным полем, придавил к земле. Пожиратели, сперва замерев, зашевелили усиками и двинулись к песчаной горке. Вепуат ещё не успел всё высыпать, как зверьки захрустели. Кто-то привстал, шевеля усиками, и прямой наводкой пополз туда, где виднелось зеленоватое свечение. В пустую породу Айзек высыпал сто граммов ирренция; отбить их Гедимину не удалось, и сейчас он снова скривился. «Переводить добро у нас умеют. Вот с добычей один я маюсь…»
…Айзек остановился у предупреждающей черты и, не заходя в цех, протянул Гедимину две пробирки из чёрного стекла.
— Размажь ирренций по стенкам, — велел он. — Грамм по двадцать-двадцать пять, больше не надо. Лишь бы пахло. Сделай экранированный контейнер. Это для биоотсека — Пожирателей доить.
Гедимин, подавив раздражённый вздох, убрал пробирки в нишу. Кто-то уже нарезал резьбу в два витка — под завинчивающуюся крышку. Айзек, хлопнув себя по лбу, достал из кармана костяные втулки с длинными ручками.
— Эгнаций проверял — всё закрывается. Но ты, если надо, подгони понадёжнее.
Он заглянул в цех, по-прежнему не переступая черту, и остановился взглядом на полуметровом лиловом цилиндре.
— Остывает, — буркнул Гедимин. — Обязательно было переводить глину⁈
— Нести уже можно? — Айзек пропустил последнюю фразу мимо ушей. — Жидкость не вскипит?
Гедимин сунул в контейнер «щупы» анализатора.
— Рано. Порвёт.
— Значит, до вечера, — сказал Айзек. — Могильник, как я видел, готов?
— Там экран только с одной стороны, — напомнил Гедимин, угрюмо щурясь.
— Ничего, эта штука в экране со всех сторон, — отозвался Айзек. — Вечером приходи, без тебя не обойдётся.
— Тебе что, Гварзы мало? — спросил Гедимин ему вслед, но ответа не дождался. «Ритуалы, чтоб их…» — он неприязненно покосился на контейнер для останков. «Три центнера глины, мать моя пробирка…»
…Пленный Кьюсс стоял в дверях «тюремного отсека» и смотрел немигающим взглядом на «северо-запад». Там булькал камень — Текк’ты замешивали в «бетон» шесть центнеров «лиловой глины», всё, что Гедимин успел сберечь от ритуального использования. Теперь он смотрел на синеватую массу и криво ухмылялся. Чуть поодаль уже выросла стопка экранирующих пластин и обечаек. «До вечера полежат, а потом спущу вниз. Хоть бы пару недель их никто не трогал…»
Рядом с «ангаром дирижабля» появился ещё один, пустой и открытый настежь. Его по кругу обходил задумчивый Вепуат. Два чёрных «трилобита» слезли с его скафандра и сновали по складчатой крыше. Сармат не обращал на них внимания.
— Пока не трогай, пусть устаивается, — сказал ему Гедимин, проверив стену ангара сигма-сканером. Пластичный тектон только-только застыл; сверху он казался твёрдым и неподвижным, но усадка едва-едва началась.
— Ага, — кажется, Вепуат мало что расслышал. — Когда польёт, придётся запихнуть. Надо бы его приучать…
На сторожевой башне сверкнула жёлтая вспышка.
— Летят!
Язык рыжеватого пламени отклонился к «югу». Гедимин обернулся, поднял «телескоп», — поперёк синих и тёмно-зелёных «колец» и «волн» по небу тянулись серебристые клинья.
— Их там два, — сказал он. Вряд ли его слышали — Вепуат уже обогнул ангары и остановился на «южном» склоне. Под обрывом зашевелился сааг-туул, и кто-то коротко взвыл.
…Две стаи Хигов приземлились одновременно — с двух сторон от Вепуата, на одинаковом расстоянии, секунда в секунду, будто долго тренировались. Гедимин, сразу насторожившись, переложил поудобнее сфалт и приподнял генератор защитного поля. Вепуат укоризненно хмыкнул. От «караулки» к чужакам уже быстрым шагом шёл Айзек.
— Сила Пламени да не иссякнет, — один из Хигов привстал на двух парах лап, сцепив переднюю на груди. — Дом Хусу прочёл ваши слова. Мы тут. Зверь, захваченный вами, там?
Туун-шу, запертый в ангар, громко зашипел. Второй, пришвартованный у душевой, приоткрыл глаза — и тут же начал раздуваться.
— Ага, — Вепуат проводил взглядом «дирижабль», поднявшийся под самый купол. — Воду пьёт. Хвост зажил. К себе не пускает. Тут есть Кьюсс из бывших хозяев, но…
Гедимин оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть закрывающуюся дверь. Пленник спрятался.
Хиги, треща и разбрасывая искры, пару секунд переглядывались. Затем один из них взлетел и спикировал на спину туун-шу. Зверь зашипел, стравливая воздух и сплющиваясь. Ещё двое Хигов сели на его броню, осыпая его разрядами. Вепуат болезненно поморщился.
— Потише там, ладно?
— Сам не умеешь — не учи, — отозвался Хиг-переговорщик. — Тут уж наше дело. Вы позвали — дом Хусу поможет. Мы помним свои клейма.
— Зверь был пойман для Ларрата девять лет назад, — сообщил Хиг-«пилот». Туун-шу уже опустился к земле, оттопырил спинные пластины, и трое ящеров сновали по «отсекам», то и дело выглядывая наружу. «Как будто за рычаги дёргают,» — думал Гедимин, глядя, как существо то вздрагивает, то открывает глаза, то приподнимает пластины брони. «Все подряд и наугад — авось сработает.»
Туун-шу, резко ударив хвостом, выдрал половину анкеров, но другая выдержала — и его мотнуло полукругом и припечатало к торцу ангара. Посыпалась каменная пыль. Хиг выскочил на крышу и встряхнулся, разбрасывая искры.
— Чей теперь зверь? Твой? — он посмотрел на Вепуата. — Внутрь влезешь? Кьюсское барахло надо убрать.
Вепуат оглянулся на шахту, открыл было рот, но вдруг насторожился.
— Кьюсское? Там нет… знаков, ловушек и прочей дряни?
— Всё сгорело, — другой Хиг выкинул из брюшного «люка» связку дымящихся камешков. — Сам не лазил — правильно. У Кьюссов что-то да лежит. Я — Хусу-Таррки. Выучу за три огненных камня. Больших камня. И мне нужно место, кувшин и жаровня.
— Три камня, — Вепуат кивнул и указал на «нору» у душевой. — Там жаровня, кувшин и две чаши. Если подстилок мало — сейчас найдём что-нибудь у Кьюссов.
Хиги переглянулись и втроём шмыгнули в «нору». Изнутри донёсся треск. Ещё громче затрещала вторая стая, до сих пор не издавшая ни звука. Один из Хигов заглянул в ближайший ангар и вернулся обратно, искря всем хребтом.