— Он нас сажает на соседнее плато… Смотри! Там открытый люк!
— Вспомогательный корпус, — пробормотал Гедимин, собирая в кучу расползающиеся мысли. — Разгрузим руду прямо в цех. Интересно, кто додумался. Айзек?
…Ещё один массивный белый шар опустился в клеть. Гедимин покосился на дозиметр.
— Sata! — крикнул он в шахту. Снизу донёсся громкий зевок.
— Майна!
Клеть поехала вниз.
— Последний, — бросил Гедимин операторам подъёмника и выбрался наверх.
— Принесло его в три ночи… — донеслось из шахты.
— Тихо, — громко прошептал Вепуат, свешиваясь со спины туун-шу. — Тикс уснул. Пусть отдохнёт. Ему крепко досталось.
Гедимин покосился на свежую золотистую плешь на боку — скафандр так и остался неотремонтированным. «Ладно, завтра. Всё равно лаборатория уехала. И запасы фрила вместе с ней.»
— Спускайся, — сказал он. Вепуат качнул головой.
— Здесь посижу.
Он погасил фонарь. Туун-шу, тихо зашипев во сне, начал раздуваться. Причальные тросы ему не мешали — кто-то размотал их и бросил на землю, и теперь они постепенно вытягивались. Гедимин проверил, надежно ли вбиты анкера, и, пожав плечами, шагнул в люк. «До утра всё равно работы не будет. А утром… Скафандр надо починить, вот что. А потом — руда…»
7 день Молнии, месяц Земли. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»
В отсеке вспыхнул свет. Луч зацепил шлем, заставив Гедимина ошалело мигнуть и зажмуриться. Потом соскользнул на ободранный и так и не заделанный бок.
— Ясно. Без приключений у вас там не обошлось, — мрачно сказал Айзек, отводя фонарь в сторону. Гедимин сел, встряхнул головой и, жмурясь, потянулся за флягой. «Побудки не было,» — мозг понемногу просыпался. «Опять подняли среди ночи?»
— Опомнишься — иди наверх, — сказал Айзек, отступая в коридор. — Применим ваши дирижабли в мирных целях.
…Наверху его встретили протяжным гудком и сердитым шипением.
— Наконец-то! — протрещал с крыши ангара электрический ящер. Его шипастый гребень искрил и распространял синевато-белое сияние. Из ангара с шумным вздохом выглянул Вепуат. Снова загудело. Шипение стало громче.
— Давай сюда! Я им говорю — Тикс ранен. А они…
— Ну летает-то он не глазами! — донёсся из ангара сердитый голос Гварзы. Гедимин угрюмо сощурился. Он уже опознал свет, вырывающийся из открытых ворот, — в ангар Тикса, кроме самого зверя, втащили бронеход, и теперь он гудел, тревожа разбуженного гиганта.
— Что там? — спросил Гедимин, заходя в ангар. Бронеход был развёрнут открытым люком к Тиксу и погрузочным платформам. Гварза, облокотившись на одну из них, нетерпеливым жестом позвал Гедимина к себе. Рядом с ним на платформе лежало что-то плоское, обёрнутое вспененным скирлином.
— Эгберт, принимай! Осторожно, мать твоя колба!
Гедимин запрыгнул на платформу и еле успел «поймать» груз лучом анализатора. Сердце сделало лишний удар. «Накопители. Ну наконец-то…»
…Тикс повис над ущельем. Вытянуть его вдоль расселины смогли, опустить в неё — нет. Его раздуло, плавники встали дыбом; всех усилий Вепуата и Таррки только и хватало, чтобы удерживать его в пяти метрах над краем обрыва.
— Ну не будет он спускаться! — крикнул Вепуат, наклонившись над ущельем. — Гедимин! Строй полевой колодец! Спустим на тросах!
«Накопители — на тросах⁈» — Гедимин стиснул зубы. «Вот свяжешься с никчёмным зверьём…»
— Спокойно! — Айзек ухватил его за плечо. — Эй! Наверху! На четыре троса! Спускать по миллиметру!
…С пластинами ничего не случилось. С кольцами — тоже. «Чего дёргался⁈ Их же потом всё равно в шахту. Ещё полсотни метров на тех же тросах…» — запоздало сообразил Гедимин, уже сидя над заготовками со сканером в руках. Хотелось прощупать каждую пластину, снять перчатку и тронуть голой ладонью — но над сарматом стояли Айзек и Гварза, и он сдерживался.
— Что скажешь? — тихо спросил у Айзека Гварза.
— Всё цело, разумеется, — прошептал тот в ответ. — Маккензи — не дурак. Ещё месяц тянуть с доставкой он мог, но делать себе двойную работу…
— Вы с Кетом справитесь? — спросил Гварза, выключая сканер. Гедимин покосился на него, но тут же о нём забыл — накопительная выстилка и кольца для сборок были куда интереснее.
— Иди на БЩУ, пусть всё стопорят, — распорядился Айзек. — Начнём с первого блока. Спешить нам некуда.
…Реактор заглушили, твэлы потускнели, но их света для работы хватало. Гедимин, соединяя тёмно-синие пластины выстилки, чувствовал тёплые волокна на запястьях. Хранитель держался за его руки и норовил что-нибудь потрогать, выпустив щупальце поверх пальца. Айзек тоже что-то чувствовал и время от времени задумчиво ухмылялся.
— Следующий сброс энергии, похоже, будет штатным. И сделают его с пульта, — пробормотал он, оглядываясь на синий «стеклянный» колодец. Гедимин укладывал выстилку в коридоре оттока. «Сейчас закроем весь камень — и хотя бы изнутри это будет нормальным реактором…»
Коридор оттока закрылся, оставив сарматов в кромешной тьме. Айзек зажёг фонарь. Сборки, покрытые слоем каменных колец, замерли неподвижно; с них даже на время сняли приводы — повернуть их можно было только вручную.
— Кости и верёвки, — пробормотал Айзек, глядя на прокинутые под потолком блоки. — Ладно, давай потихоньку. С защитным полем для страховки.
Красные кольца накопителя холодили пальцы — как будто, не найдя источников омикрон-излучения, вещество норовило «выпить» чьё-то тепло. Гедимин придерживал опускающиеся элементы; они ложились мягко, беззвучно. Сармат косился на закрытое «жерло» коридора оттока. Он уже видел ослепительные зелёные лучи, упирающиеся в сборки — и исчезающие в толще красного «стекла». «Эта штука будет работать. Так, как ей и положено. Что бы ни творилось вокруг. Здесь ничто не нарушит законы физики.»
… — Запуск будет через сутки, — сказал Айзек, заглянув в монитор. — Это в лучшем случае. Гедимин, иди остынь. И поспи хоть пару часов.
Гедимин досадливо сощурился.
— Полный склад руды, — напомнил он. — Кто будет с ней работать? Гварза⁈
…Камнедробилки грохотали. Гедимин приостановился, прислушался и сдержанно хмыкнул. «Новую тоже запустили. Хорошо.»
Грохот стал тише, потом Гедимин услышал громкий шорох — песок, полученный дроблением, высыпали в другую мельницу, чтобы растереть в пыль.
— Пускай! — громко, перекрывая гул механизмов, сказал кто-то из рабочих. Загудело чуть громче, послышался треск. Кто-то шумно выдохнул — так, будто поднял тяжесть.
— Заводи… Вира! — скомандовал рабочий. Гедимин выбрался из шлюза. Сбоку от него двое филков в тяжёлой броне наклоняли мешок над рудоприёмником. Чуть ниже вращалась из стороны в сторону дробилка первой ступени — её останавливать не стали. Гедимин покосился на планки-ограничители, не подпускающие рабочих слишком близко. «Надо бы убрать всё это в кожух. Мало ли, кто случайно зацепится. Не намотает, но ушибы будут…»
— Да стой ты! — с досадой сказал один из рабочих. Он светил фонарём в рудоприёмник, высматривая что-то на дне. Второй — тот, кто взялся было за рычаг, чтобы открыть заслонку и ссыпать руду в дробилку — недовольно хмыкнул.
— Что ты там роешься? Уран — он и есть уран!
Гедимин, недобро щурясь, шагнул к нему.
— Где ты здесь видел уран?
Краем глаза он видел, как рабочий вылавливает что-то, влипшее в глину. Оно было приплюснутым, с небольшими сегментами, и слабо светилось.
— Ты ему скажи, чтоб работал, — буркнул филк у рычага. — Машины стоят, а он копается!
— Погоди ты, — пробормотал другой, выкладывая рядом с рудосборником ещё один обломок. Между пластами затвердевшего ила белел тонкий кольчатый стержень. «Суставы… Палец? Такой тощий и длинный?» — задумался было Гедимин, но тут же встряхнул головой. «Это те… складчатые штуки. Звёзды-фильтраторы. У них внутри такие распорки вроде спиц.»
— Это речная фауна, — сказал он филку, достающему из руды уже третий панцирь. Эти предметы Гедимин тоже опознал. «Жуки… или трилобиты, кто их разберёт. Их там много плавает. Копят в себе ирренций…»
— Река высохла, что там плавало — сдохло. Осторожнее с ними — они фильтруют ил, жрут ирренций.
— Угу, — отозвался филк и бросил один из панцирей в рудосборник. Рабочий сдвинул было рычаг, открывая заслонку, но тут филк выдернул ещё что-то прямо из высыпающейся руды.
— Ты в себе⁈ — Гедимин оттолкнул его от механизма. Филк только дёрнул плечом и разжал кулак. Там лежали два светящихся панциря. Один был чёрным, с ярким зелёным орнаментом, другой — светло-лиловым и странно набухшим изнутри. Присмотревшись, Гедимин увидел мельчайшие кристаллы сингита — они проросли между сегментами панциря, в его толще, там, где проходил орнамент, и прошили его по всем направлениям. «Как оно такое плава… Уран и торий! Это же окаменелость!»
— Все слои вперемешку, — пробормотал филк, рассматривая панцири. — А ведь эта штука должна лежать куда ниже. Она старше на дочерта лет…
— Ты работать собираешься? — ощерился на него другой. Задвижка уже закрылась, дробилки перемалывали руду, и, судя по тихому шороху, самая мелкая фракция перетёртого минерала понемногу высыпалась в разделитель.
— Ага, — отозвался филк, откладывая оба панциря в костяной ящичек. Там уже накопилась пара горстей камешков с посветлевшими останками местной фауны — или, возможно, флоры.
Гедимин поднял мешок, вывалил в приёмник, придержал рычаг, осторожно отодвинув рабочего, — уже в верхних слоях руды синели окаменелости, пропитанные сингитом. На некоторых наросли один-два кристалла, другие вспухли изнутри от многочисленных щёток. «Наелись ирренция ещё при жизни,» — решил Гедимин, поддевая обломки когтями. Ил расслаивался, освобождая крупные включения. Их из-под рук выуживал филк-«палеонтолог». Что он бормочет в наушник, Гедимин разобрал не сразу.
— Датировка? — он напряг память, но тщетно — там бултыхались только отрывки из «Справочника ликвидатора». — По изотопному соста… Hasu!
— Да хоть слои посчитать бы, — проворчал филк, перебирая в ящичке новые и старые находки. — Вот это вот — с какой глубины?