— Таррки! — крикнул Вепуат. Он стоял у ангара, задрав голову, и смотрел на гребень крыши. Там сидел искрящийся ящер.
— Ты придумал — ты и делай, — сказал он и отвернулся.
«Трилобит» перестал бить хвостом и выпустил боковые плавники. Чуть приплюснутый «дирижабль» медленно наклонялся набок и стравливал воздух.
— Тяни! — заорал Вепуат, взлетая на крышу ангара. Затрещали погремушки. Сааг-туул дёрнулся, «трилобит» зашипел, пытаясь раздуться, но поздно. Рывок — и он влетел в ангар. Ворота захлопнулись.
— С первым зверем было так же? — спросил Таррки.
Вепуат заглянул в ангар и тут же отскочил. Внутри хлопнули, смыкаясь, челюсти. Вепуат обежал ангар и шмыгнул внутрь с заднего хода. Внутри затрещало, потом зашипело. Таррки переглянулся с Гедимином и встряхнул наэлектризованным гребнем.
— Если Уркку что задумал, его не собьёшь. Вы все такие?
Гедимин молча кивнул.
9 день Металла, месяц Земли. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»
Вентиляция тихонько гудела. По коридорам тянуло сквозняком. В операторской было прохладно — филки в комбинезонах даже ёжились, попав под воздушный поток. Гедимин прикрыл лючок — «пока не станет жарко, можно не трогать» — и вышел, едва не наступив на электрического ящера. Хусу-Таррки бродил по незнакомым коридорам, привставая на задние лапы и оглядываясь.
— Пещера, а ветер, — услышал Гедимин его тихий шёпот.
— Заблудился? — спросил сармат. — Ты тут не ходи. Излучение…
Он махнул рукой в сторону реактора — невидимого за множеством стен, но вполне «отражающегося» на дозиметре. Таррки шевельнул крыльями.
— Оно мирное. Мы, Хиги, с богами не ссоримся. Нам проблем не надо.
Гедимин вывел его к шлюзу жилого блока и свернул к горнообогатительному цеху. Воздух чуть потеплел; сармат сверился с сигма-сканером — наверху начинался дождь.
«А всё-таки интересно было бы посмотреть,» — думал Гедимин, проходя шлюзы. «Откуда берётся металл, как и из чего конденсируется. И что внутри разломов в небе. Если бы удалось подняться достаточно высоко и не расплавиться…»
В цеху заправляли камнедробилку. Гедимин прислушался — резервуар с ирренциевой грязью ещё не свистел, места в нём было достаточно. «Так смена только началась. Ещё бы они за час его забили…»
— Бозек, я же больше по живым, — донёсся из угла за дробилкой растерянный голос Вепуата. — Тех хоть видно. А эти все какие-то перекорёженные. Ну, вот тут — смотри — программа нашла соответствие…
— Ага, вижу, — отозвался филк; вдвоём с Вепуатом они листали сканы на голографическом экране, рядом, накрытый защитным полем, стоял короб с окаменелостями. — Значит, это обломок радиальной спицы… А вот это, похоже, отсюда.
Он ткнул в небольшой скан и подтащил его к соседнему столбцу. Вепуат с сомнением покачал головой.
— Форма похожа. Но, — он увеличил фрагмент цветного скана и указал когтем на что-то малоразличимое. — Тут, внутри, бугорки. Видишь? А на окаменелости поверхность гладкая.
Филк покосился на контейнер.
— Может, плохо отсняли? Они же все фонят…
— Может, и так, — пробормотал Вепуат. — Может, истёрлось. Но… ладно, пока под сомнением. Меня больше занимают жуки…
Он опустил передатчик и встретился взглядом с Гедимином.
— Жуки-радиофаги, помнишь?
Гедимин мигнул.
— Копаетесь в костях?
— В основном в ракушках и панцирях, — отозвался Вепуат, сгребая по всему экрану «фото» водяных трилобитов. Там были живые, были пустые «скорлупки», были окаменелости, проросшие кристаллами сингита. Взгляд Гедимина уловил много сходства — и заметные различия. «Несколько видов? Или это самцы и самки?» — он встряхнулся, выкидывая бесполезные мысли из головы. «Чем я вообще занимаюсь⁈»
— Я сначала думал — показалось, — Вепуат продолжал рассказывать о чём-то своём, почему-то обращаясь к Гедимину. — Живых-то особей у меня нет. А выходит — верно. Два из трёх окислителей. Не один, не все три, а два. Такой вот обмен веществ.
Гедимин мигнул.
— Что, и эти твари — не отсюда?
Он попытался представить, как плавучий «жук» пересекает безводный Край под металлическими и кислотными ливнями. «Разве что в месяце Воды и при очень сильном везении…»
— Тут что-то… что-то другое, — отозвался Вепуат, глядя на экран. — Почему два, а не один? И зачем ирренций?
«Ирренций!» — Гедимин наконец вспомнил, зачем пришёл, сердито фыркнул и заглянул в разделитель. Ещё немного жижи из бака вытекло в отдельный резервуар. Сырая глина чавкнула.
— Надо как-нибудь провести нормальные раскопки, — снова подал голос Бозек. — Снять глину по слоям. Хотя бы будем знать, что из фауны лежит выше, а что — ниже.
— Ты ещё учитывай, что река-то разливается, — пробормотал Вепуат. — И размывает…
В дальнем, надёжно экранированном отсеке было тихо — плотно пригнанная створка легла внахлёст, не пропуская звуки. Внутри было чуть теплее. На запястье зажёгся жёлтый светодиод. Гедимин сверился с дозиметром и хмыкнул — «сигма» наплывала волнами из-за стены. Здесь, в отсеке, тоже было чему «фонить» — тут спекались и остывали ирренциевые таблетки — но стрелка-указатель дозиметра упорно разворачивалась к стене. «Хранитель наблюдает,» — сармат едва заметно ухмыльнулся. На долю секунды ему померещился на стене круглый зелёный глаз. Рассмотреть его Гедимин, конечно, не успел.
10 день Мысли, месяц Земли. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген» — долина Элид
— Уверен, что я там нужен?
Вепуат быстро закивал. Гедимин поморщился.
— В ангар вы его как-то запихали. Привяжи его опять к сааг-туулу.
Вепуат криво ухмыльнулся.
— Это будет перебор. Всё-таки из ангара он выйти хочет… наверное. Вот я не уверен. Вроде бы и к сааг-туулу привязывать рано, и один я его могу не вытащить… или не удержать.
— Обвяжись камешками, — хмыкнул Гедимин, вспомнив полёт над Ксаланом. Вепуат щёлкнул себя по запястью.
— Уже. Но… подстраховка ведь не помешает?
Он, не дожидаясь ответа, оглянулся на лестничную площадку. Туда поднималась группа филков со странными слоистыми поясами; секунду спустя Гедимин опознал плотно намотанные тросы-щупальца. С присосок свисали прилепленные рукавицы с крагами.
— Экхард! Вы сейчас седлайте Тикса и делайте малый круг. Эгберт! Вы со мной — будем поднимать второго.
— Надо его как-нибудь назвать, — задумчиво сказал филк, шевеля перепончатыми ушами. Гедимин быстро отвёл взгляд. «Новая мимика, мать её пробирка…»
— Вот и подумай, как, — сказал Вепуат и оглянулся на Гедимина — точнее, на что-то за его спиной. Сармат услышал электрический треск. Мимо, разворачиваясь брюхом к стене, пролетел Хиг и свалился на пол, сложив перепонки.
— Совать небесных зверей в пещеры… — он выразительно дёрнул гребнем. — Надо же было додуматься!
…Ворота ангара открылись одновременно. Под их негромкий шорох Гедимин тихо проскользнул внутрь. Глаза огромного зверя были прикрыты, но что-то поблёскивало из-под сомкнутых пластин брони. Сармат подтянулся на шипах и запрыгнул на спину, на ходу сдёргивая крюки и зацепы. Туун-шу зашевелился. Ещё секунда — и по периметру «дирижабля» открылись глаза. Гедимин сбросил ещё пару крючьев — и еле успел всадить когти в броню. Туун-шу с места рванул к выходу. Тросы затрещали, заскрежетали выдираемые анкера — и зверь вырвался из ангара. Гедимин болтался на его спине, надеясь, что тварь не сделает «бочку» — про трос-щупальце он намертво забыл.
Внизу звякнуло. Ещё секунда — и на «палубу» откуда-то сбоку спикировал Вепуат. Мимо промчался искрящий шестиугольник. Зверь пару раз дёрнулся, зашипел, стравливая воздух, и выпустил плавники. Вепуат застучал по его броне, и Гедимин почувствовал, как огромная туша разворачивается.
— Летим! — Вепуат, захлестнув сармата тросом-щупальцем, прилепил свободные концы к «палубе». Гедимин нехотя вынул когти из брони. Хусу-Таррки, на секунду севший на «палубу», покосился на его руки и дёрнул крылом.
— Крепкие у тебя когти!
Гедимин сел, огляделся. «Палубу» уже не шатало, полёт выровнялся. Вдалеке и чуть сбоку сверкнул красный «маяк» — Сарматское плато давно осталось позади. Над ним плыл, огибая холм, второй «дирижабль».
— Мы на большой круг, — бросил Вепуат, подбирая тросы управления. Таррки с треском сорвался с «палубы». Гедимин покосился на свежие борозды на панцире туун-шу. «Это как-нибудь чинится? Заживает?»
Туун-шу ударил хвостом, набирая скорость. Вепуат ему не мешал.
— Его надо вылетать, — сказал он, повернувшись к Гедимину. — Иначе мы его не пришвартуем. Два-три больших круга, чтоб размял мышцы…
Гедимин недовольно сощурился.
— Некогда мне летать. Работа.
Вепуат пожал плечами.
— Ну, не прыгать же тебе отсюда на плато. Поработают пока без тебя. Всё равно ирренция там мало, таблетки не остыли, а реактор нас и отсюда… Ядро Сатурна!
По ущелью, медленно вытаскивая туловище из разлома, брёл сааг-туул. В ту же секунду Гедимин разглядел и второго — тот уже обогнул плато и приостановился, обнюхивая землю. Из-под приподнятых пластин брони свисали узкие цветные ленты, выскобленные шкуры и всякое тряпьё. Над спиной зверя кружили «трилобиты», изредка отвлекаясь на кусты и расщелины.
Третий сааг-туул вышел из разлома, принюхался и ускорил шаг. Через пару секунд он уже грыз кусты, а «трилобиты» сновали вокруг, хватая спугнутую фауну. Из приоткрытого «люка» высунулась рука в светло-синей шерсти, сгребла вывешенную рубаху и втянулась обратно. Четвёртая бронированная морда уже показалась из разлома; следом выскочил «трилобит», нырнул в соседнюю стаю и под громкий клёкот и треск умчался обратно.
За дальним плато завыла ракушка. Гедимин уже видел сааг-туула, по середину туловища ушедшего в разлом. Он уходил из долины, и «трилобиты», разлетевшиеся по кустам, догоняли его. Ракушка снова взвыла — кто-то высунулся из-под панциря и задудел. Гедимин увидел длинную синюю морду, тёмную гриву с торчащими из неё перьями и пучками цветной шерсти, ремешки перевязи и браслеты на мохнатых руках. Одежды у существа, похоже, не было.