…Сааг-туул лежал спокойно и уже не скрежетал. Его затянуло в окаменевшую глину на пару метров, но сейчас она не шевелилась и не давила на лапы, и зверь замер. На панцире светлели пятна — следы сорванных чешуй.
— Ну, насквозь не пробили — уже хорошо, — Вепуат облегчённо вздохнул. На него со спины зверя смотрели угрюмые Джагулы. Кто-то уже вынес кирки и лопаты.
— Кьюссы! — хромой кочевник в пернатой накидке вылез на броню и теперь скалился на обломанную башню. — Говорят о богах, а сами — гаже карликов! А вашего бога мы знаем, и он силён. Теперь сам Нерг видел вашу силу!
Он повернулся к черной конструкции посреди степи. Взрывом её не зацепило — даже осколки не долетели. Сааг-туулы, не попавшие в каменную ловушку, уже приблизились к ней и легли у её подножия. Кочевники забрались на башню и рылись в обломках верхнего яруса, возбуждённо перекликаясь. Гедимин разглядел на панцире «замурованного» сааг-туула десяток украшенных черепов. Один из них сорвало обстрелом, и Джагул спустился за ним и приладил на прежнее место.
— Гедимин, сможешь подрезать камень и не зацепить лапы? — Вепуат показал сармату сигма-сканер. Земля перестала шевелиться, но ещё заметно «фонила».
— Сейчас, высветится — и подрежу, — пообещал Гедимин. — А то опять бахнет.
«Что-то сдетонировало там, в башне,» — сармат косился на обломки, но приближаться к ним не хотел — там рылись кочевники, и они как раз откопали измочаленные, уже неопознаваемые останки и теперь зачем-то их расчленяли. «Как будто там кусок ирренция… Да нет. Как будто по куску ирренция в каждом камне. Порвало в крошево…»
Монолитная часть башни так и стояла нетронутой, только стала чуть ниже — взрыв верхнего яруса отколол немного тектона от соседних. Выход — заглублённые ворота в пристройке-бараке — почернели и дымились, но арка даже не потрескалась. «И вот это, кажется, сделал не я,» — думал Гедимин, глядя, как Джагулы выносят пёстрые чашки и свёрнутые шкуры. «Это кочевники ломились за трофеями.»
— Дангех погиб?
Вепуат уже стоял у «лап» чёрного «зверя». Джагулы достали из-под брони длинные свёртки, обмотанные белыми шкурами, и положили их перед «колоннадой». Их бережно разворачивали, и вскоре Гедимин увидел мёртвую оскаленную пасть и слипшуюся от крови гриву.
— Ур-Зиджалор добыли третьего зверя! — вожак, разворачивающий «саваны», махнул рукой в сторону одного из сааг-туулов. — Потеряли только трёх воинов. Дангех вёл их. Он умирал от ран. Вот мы и пришли к зверю Нерга… Кьюсское отродье!
Кажется, он хотел плюнуть в сторону башни, но удержался. Оттуда уже возвращались мародёры. На костяные шесты они насадили по чьей-то голове — точнее, почти ободранному, частично раздробленному черепу — и радостно скалились на трофеи.
— Это ваше священное место? — Вепуат шагнул в сторону, разглядывая тёмный проём под «лапами» «зверя». Там что-то шевелилось, и тени странно уплотнились. «Икси,» — Гедимин покосился на сигма-сканер. «Зверь» «фонил» чуть сильнее, чем пустыня, но у входа под его «лапы» фон резко падал — и там дрожали пятна плотной ряби. «Они, похоже, сюда и шли. Чуяли, что будет резня? Или знали, что у Джагулов есть трупы?»
— Чёрный зверь Нерга, — вожак склонил голову. — Зверь Уру-Джагзур. Древний и очень сильный. Дангех и воины Ур-Зиджалор лягут у его лап. Если кто и достоин, то это они.
Тела на шкурах отнесли в тёмный проём. Туда, хромая, поднялся «шаман». Двое вожаков принесли черепа, снятые с брони зверей, и теперь раскладывали их вокруг мертвецов. В ногах бросили останки Кьюссов. Гедимин заставил себя отвернуться и ещё раз проверил землю рядом с лапами сааг-туула. «Ага, можно попробовать…»
Существо подозрительно следило за сарматом, но не дёргалось — даже когда тонкая струя плазмы надрезала камень вдоль лап. Когда кольцевой надрез замкнулся, сааг-туул неуверенно пошевелился — и, громыхнув всеми щитками, вырвался из ямы. Он ещё долго отряхивался, переминаясь с лапы на лапу; остатки глины летели во все стороны. Джагулы из похоронной бригады развернулись к нему и радостно взвыли.
— Икси пришли проводить Дангеха, — вполголоса заметил Вепуат, отворачиваясь от тёмного проёма. Там стемнело окончательно, и Гедимин уже слышал тихий хруст раздираемой плоти. «Традиции, мать моя пробирка…» — он поморщился и перевёл взгляд на башню. Похоже, Джагулы ободрали её дочиста — сканер не находил внутри даже подстилок и костяных штырей, вбитых в стены.
— Те, кто живёт у ворот, давно шли по нашим следам, — отозвался хромой Джагул. Он уже поднимался на броню освободившегося зверя. Погонщики ждали его.
— Мы просили их не спешить, — сказал «шаман». — Чтобы и Дангех, и воины ушли за ворота вместе. Их увёз чёрный зверь Нерга. Это вы расчистили ему дорогу.
Вепуат смущённо хмыкнул. «Будто услышал что хорошее,» — подумал Гедимин, едва заметно щурясь. «Не люблю Кьюссов. Но на кой мы влезли в чужую драку?»
Внезапная тревога заставила его взглянуть на небо. «Два туун-шу в воздухе. Почему до сих пор нас не обстреляли?»
— Почему Кьюссы решают, кого пускать в священное место? — Вепуат всё не унимался. — Это же ваше святилище. Вы его и построили…
— Мы не живём по норам, — отозвался угрюмый вожак; Джагулы никуда не спешили — уложили зверей рядом с чёрной конструкцией, приоткрыли «окна», что-то варили или жарили — из «продухов» шёл пар. — А зверям тут нечего есть. У Кьюссов был город, Айен…
Джагул ткнул шестом в сторону пустыни.
— Там священные места. Вода, камни. Тут — сторожевая башня. Кьюссы вечно лезут к богам. Куда приходят боги, там жди Кьюссов. Сюда тоже влезли.
— Так мы, выходит, перебили… жрецов? — Гедимину вдруг стало не по себе. «Вера в чушь и проведение дурацких ритуалов — это же не преступление. Они даже не солдаты. Мы перебили… мирных?»
Вепуат возмущённо фыркнул.
— Ты видел, как тут земля кипела? Ещё немного — и сааг-туулу оторвало бы лапы. Нашёл беззащитных…
— Кьюссы сильны в чарах, — нехотя признал Джагул-вожак. — Знают волю богов. Но Нерг — наш бог. И был нашим вождём. Что Кьюссы могут знать о воле Нерга⁈
— Без нас вы бы пробились к… святилищу? — спросил Вепуат. Вожак оскалился было, но «шаман» рявкнул на него.
— Нет. Против башни Кьюссов — мало сил. Даже у трёх зверей Ур-Зиджалор.
— Хадзаг, не лезь в дела вождей! — ощерился на него кто-то из вожаков, но тут же осёкся под недобрыми взглядами всех остальных.
— Туун-шу улетели, — Вепуат покосился на небо. — Могут и вернуться. С «подарками». Вы бы тут не задерживались.
Джагул издал насмешливый вой.
— Кьюссы? После падения жреческой башни? В дни Земли⁈ Их тут близко не будет.
«А дни Земли тут при чём?» — Гедимин удержался от раздражённого вздоха. «Традиции, чтоб их! Не думал, что стану убивать за традиции.»
— Оставайтесь, — вожак указал на «лаз» во внутренние «отсеки». — Проводим Дангеха за ворота.
— Не можем, — вздохнул Вепуат. — Нам надо лететь. Знаешь, где река Эллур?
— Река? — Джагул неприязненно оскалился. — Плохие дни для полётов. Завтра выйдут небесные звери. Вашего потянет за ними. Держитесь низко! А на реку укажут тени. Прямо по ним — а там левым ухом к зелёному огню.
Он махнул шестом туда, куда протянулись длинные плотные тени. Вепуат радостно хмыкнул.
— Говорил же я — нас не закрутило! Спасибо, Ур-Зиджалор!
Он развернул Тикса к длинному чёрному пятну на белесой земле. Там, куда он смотрел, пестрели заросли огнелюбки. Пустыня окончательно переходила в степь.
22 день Жизни, месяц Земли. Равнина, Сфен Воды, река Эллур — Сфен Земли, приток Эллура
Внизу темнели переплетённые фиолетовые ленты — рукава широкой реки, разделённые длинными островками. Сверху плыли длинные тени, оставляя на защитном поле зеленоватые пятна-следы. Прозрачного купола хватало, чтобы излучение не тревожило Тикса — он летел спокойно, не отвлекаясь ни на проплывающих гигантов, ни на тучи семян и спор.
«Реку потерять, конечно, сложно,» — Гедимин покосился на Вепуата. «Но если эта зверюга захочет свернуть — что мне с ней делать⁈»
Вепуат вывел летучего зверя к Эллуру, развернул «левым ухом к восходу» — и с тех пор на управление не отвлекался. Расстелив белую шкуру, он сосредоточенно раскладывал по ней камешки.
— А ведь получается! — радостно ухмыльнулся он, поймав взгляд Гедимина. — Смотри!
Он, прикрыв глаза, сунул руку в мешок, ничего не нашарил, протянул к уже разложенным обломкам — и с радостным хмыканьем переложил гальку, обточенную водой, с места на место. В глазах зарябило — из одного сегмента Сфена Воды сарматы перешли в другой. Гедимин в недоумении пожал плечами.
— А здесь… — Вепуат, прикрыв глаза, раскладывал пёстрые камешки вдоль мозаичного «русла». — Ага! Помнишь? Тот Сфен Жизни, где тебя в спину клюнули!
Гедимин посмотрел на кость, уложенную справа от «русла», и снова пожал плечами.
— С чего ты взял? Ты даже не проверяешь.
Вепуат, не открывая глаз, покачал на ладони тёмно-синий черепок. В другом кулаке была зажата Куэннская «шестерня».
— Здесь и здесь… — он посмотрел на уложенные на шкуру предметы и показал Гедимину жест превосходства. — Ну⁈ Они ведь там?
Гедимин пожал плечами.
— Оба с одной стороны от реки. Будто ты без камней этого не помнил.
Вепуат фыркнул.
— Вечером свернём и пролетим над зарослями. Ну, теми, через которые мы в первый раз ломились. Я на них выйду даже в темноте. Спорим?
…Луч фонаря скользнул по тёмной воде в последний раз — и упёрся в шевелящийся бугор. Гедимин схватился за сигма-сканер. Внизу, среди погрызенных и потоптанных зарослей, возился сааг-туул. Он черпал гигантскими резцами молодые растения вместе с мокрым гравием. На его панцире никого не было, но пластины были чуть приподняты — в «отсеки» шёл воздух.
— Смотри! — Вепуат отвёл фонарь к скалам, но его сканер «смотрел» на животное. — Это Сагатская самка! Вот она и жрёт всё подряд — в ней же четверо мелких!
— Сааг-туулы всегда так жрут, — буркнул Гедимин, глядя на жёлтый блик. Фонарь освещал часть плато, Тикс летел дальше — и местность становилась всё более знакомой.