Гедимин пожал плечами.
— Я туда не рвался, — сдержанно напомнил он. Сейчас его занимало то, что происходило за иллюминатором, — Пожиратели, поедающие Би-плазму и мелкие кусочки органики, Бронн, заглядывающий им под спинные щитки… В углу лежала широкая плоская ракушка. В её углублениях осталось немного воды, и Тильчи вылил туда ещё бурдюк. Грунт вокруг потемнел от брызг — кажется, Пожиратели недавно купались.
— Непохоже, чтобы они общались, — сказал Вепуат, глядя в иллюминатор. — Усы у них лежат на спине. Они ведь обычно трогают, а тут…
…Тильчи выбрался из отмытого скафандра и подошёл к дозиметрической рамке. Гедимин украдкой проверил его наручным «конаром». «У всех Броннов сколько-то дряни в костях,» — думал он. «А у этого — чуть больше. Но это не из-за нашей работы. Он и раньше таким был. Интересно, у них бывает лейкоз?»
— Что сказали звери? — спросил Вепуат. Бронн дёрнул ухом.
— Сегодня — ничего. Но им хорошо, это видно.
— Ага, — согласился Вепуат, оглядываясь на Гедимина. — Вчера «ничего» и сегодня тоже… Как-то маловато наблюдений.
Гедимин кивнул. «Может, в тот раз Бронну померещилось. Или мы не так его поняли. И никакого контакта не было. Ладно, подождём — может, будут ещё данные. „Тория“ пока не трогаем.»
31 день Камня, месяц Земли. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»
Прогудела побудка, но Гедимин не спешил вставать. «Пусть сначала освободят душевую,» — он перевернулся на другой бок и прикрыл глаза. Вепуата в отсеке уже не было. Снаружи шуршал транспортёр, булькали фляги; потом шорох и слабый редкий стук чуть сменили направление. «Стена,» — думал Гедимин сквозь дрёму. «Что-то вынимают. Фонари, что ли?»
— Я, конечно, химик, — донеслось из коридора. — Но радиохимия — не моё. У тебя тут целый ядерщик. Вот у него и спроси, чего ждать.
«Альгот,» — определил Гедимин, нехотя приоткрывая глаз. «И с утра не в духе. Опыты не задались? С чем он сейчас работает? Вроде ничего нового…»
— Гедимин! — в отсек заглянул комендант. За его плечом мелькнул шлем главного химика. Тот недовольно сощурился на сармата и отвернулся.
— А что, тут побудки не слышно? — комендант повертел в руках «сирену», подвешенную к поясу. Гедимин сел на матрасе, досадливо щурясь.
— Я на свою работу успею, — буркнул он. — Чего надо? У Альгота опыт не задался?
В коридоре сердито фыркнули.
— У нас тут много лишних фонарей, — отозвался филк. — Мы с Дасьеном решили вынуть их и распределить по темноватым коридорам. Ты тут не собираешься химичить с напряжением? Не погаснет у нас тут всё, если мы оставим половину?
Гедимин пожал плечами.
— Даже если реактор встанет, заряда церы хватит надолго, — сказал он, глядя на транспортёр с горкой фонарей. Альгот уже исчез.
— Оставь немного у себя под рукой, — посоветовал Гедимин. — Я сам… мало обо всём этом знаю.
Комендант тяжело вздохнул.
— Хорошо, спросим у командира.
…Металл шипел под каменным валком. Лист медленно сползал с подогреваемой подложки на холодную. Ещё пара секунд — и он соскользнул в поддон с водой. Ударил пар. Когда его остатки уволокло в вытяжку, Гедимин выловил тёмно-синий лист и одобрительно хмыкнул.
— Не идеально — но проще, чем возиться с расковкой, — он вернул ещё горячий лист в воду. Филк-рабочий покосился на дымящийся валок и покачал головой.
— Совсем никак нельзя сделать, чтобы эта штука вращалась? По мне, было бы ровнее.
Гедимин вздохнул.
— Жахнет. Местная физика, чтоб её…
— Гедимин! — в цех заглянул Айзек. — Ты здесь надолго?
«А он встревожен,» — Гедимину стало не по себе.
— Теперь откатайте пару листов без меня, — сказал он филкам и двинулся к выходу. «Что у них там? Опять пульсация?»
— Металлургия — это хорошо, — Айзек слабо улыбнулся. В коридоре было пусто; цеховой шлюз давно закрылся.
— Сегодня день Камня — удачно для ремёсел…
— Камня? Землетрясения будут? — Гедимин покосился на календарь. Никаких посторонних обозначений рядом с названием дня не было.
Айзек покачал головой.
— Сегодня и завтра будет тихо. А вот следующие пять дней… — он слегка помрачнел. — Вот мы с Кененом и думаем — лучше не тянуть. Пора второй блок проверить в деле. Операторские смены уже набраны, дело за топливом…
Гедимин мигнул.
— Маккензи прислал твэлы⁈
Айзек едва заметно поморщился.
— Мне уже кажется, что наделать своих — и то будет быстрее. Но шесть сборок у нас есть, вот их и разделим надвое. Тебе придётся зайти в реактор. Проследишь за процессом изнутри. Ну… и подготовишь его, чтоб всем было спокойнее.
— Мать моя колба, — выдохнул Гедимин, угрюмо щурясь. — Только-только выровнялась мощность…
— Семь дней назад, — поправил его Айзек. — А в земных сутках — ещё больше. Кенен дал добро. На сменах у нас Кённа и Эрфольт, если что не так, они поймут.
«Эрфольт?..» — Гедимин не сразу вспомнил химика-лаборанта.
— Эрфольт на реакторе? Это правильно, — он едва заметно ухмыльнулся. — И Альгот не возражал?
— Ты его до сих пор не встречал? — Айзек хмыкнул. — Я думал, он тебе уже всё высказал. Чем вам обоим так не нравятся рутенийцы? Именно по работе к ним нареканий не было…
…Висок обожгло — гораздо слабее, чем Гедимин ожидал. Руки обдало фантомным теплом. «Ну-у…» — еле слышно прогудело в голове. На долю секунды сармат ощутил чужую досаду и слабое беспокойство. Он стоял в активной зоне, прижав ладонь к «погасшей» топливной сборке; другую, вместе с управляющим стержнем, уже вытянули наверх — и, возможно, она уже легла в ячейку хранилища. Зеркала-«детекторы» перемигнулись — вторая сборка выскользнула из каркаса. Пару секунд Гедимин видел её хвостовики — операторы загрузочной машины не торопились.
«Вроде всё тихо…» — сармат, проводив взглядом третью сборку, шагнул в сторону. Пока ещё в активной зоне можно было шагать с размахом, а не ползать вдоль стенки. На глаза попался рамочный радиометр, и сармат мигнул. Причин для пульсации излучения уже не было, но подвес размеренно дёргался — вверх-вниз, вверх-вниз.
… — Сборки в хранилище!
Голос Айзека звучал невнятно, теряясь в помехах.
— Операторы что-то чуют? — громко спросил Гедимин. По экрану ползла, извиваясь, кривая интенсивности. «Сигма» пульсировала на все тридцать милликьюгенов. Гедимин покосился на вторую линию. «Омикрон не дёргается. А что думает реактор — непонятно.»
Из передатчика послышался вздох.
— Ты бы почуял первым. У них всё-таки опыт не тот. Ну ладно, начали — не бросать же. Иди на второй блок.
В хранилище Гедимин заглядывать не стал. «Там поглотителей с запасом. Если только не дёрнется критическая масса…» — он едва заметно поёжился и ускорил шаг. «Вроде ей не с чего.»
…За спиной Гедимина тихо опустились экранирующие плиты. Окончательно стемнело — фонарь остался снаружи, за коридором оттока. Поглощающая выстилка обожгла пальцы неожиданным холодом. Гедимин отдёрнул руку и открыл экран дозиметра. Слабый луч осветил пустующий каркас, пустотелую колонну, уходящую вверх, и дёргающийся подвес внутри рамки. По экрану ползли две кривые. Одна легла на ось времени и слилась с ней. Вторая извивалась всё там же — сигма-излучение не ослабло ни на микрокьюген.
«Значит, это по всей станции…» — Гедимин поёжился. «Надеюсь, флония у нас хватит.»
Он поднёс светящийся экран к ближайшему зеркалу и опустил руку. Секунду спустя в «детекторе» отразился ответный блик — сигнал приняли. Ещё через пару сотен мучительно долгих секунд с «потолка» ударил свет.
Загрузку не прерывали — сборки ложились в каркас одна за другой. Когда опустилась первая, Гедимин прижал к ней ладонь и так замер. На дозиметр он больше не смотрел — только видел краем глаза движение внутри застеклённой рамки. Зелёное свечение было ровным — «омикрон» удерживался от пульсации, а «пляска» «сигмы» медленно затухала.
… — С запуском подождём до завтра.
Гедимин молча кивнул. Он только что добрался до второго щита управления. В мониторе отражался слабо шевелящийся подвес и яркое свечение сборок.
— Интенсивность выше нормы, но держится на месте, — сказал Айзек, сверяясь с наручным дозиметром. — А сигма… думаю, постепенно уймётся. До моего возвращения ничего не трогать!
32 день Земли, месяц Земли. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»
— Ну вот и зачем⁈
Гедимин вскинулся, ошалело мигая. Чей-то истошный вопль вырвал его из дремоты.
— Тески, у вас душ есть. А им надо, — отозвался Вепуат, стукнув чем-то об пол. — Вечером верну.
В коридоре зафыркали.
— Душ! — передразнил его кто-то из филков; теперь Гедимин видел их сквозь дверной проём — десяток мелких сарматов окружил Вепуата и выдолбленный из дерева чан. — Твои дикари, ты их и купай, — мы-то при чём⁈
— Тенгель, уйми их, — отозвался Вепуат, поднимая чан с пола. — Мне эту штуку нужно донести, не треснув.
— Вешай на транспортёр, — вмешался Гедимин, выходя в коридор. Филки притихли и отступили. Вепуат радостно ухмыльнулся.
— Чтоб вечером было, где было, — буркнул Тенгель, разворачиваясь к комендантской. За открытой дверью душевой кто-то презрительно фыркнул. Гедимин возился с клетью транспортёра, слишком узкой для чана, и просчитывал самый короткий маршрут.
— Для Броннов? — спросил он вполголоса, когда груз поехал по рельсу. Вепуат кивнул.
— Конец недели же… Слушай, а ты можешь прибавить напору? Ну, в их шлюзе? А то вода еле сочится.
— Сделаем, — отозвался Гедимин. — А чего не пошли в душевую? Филкам она весь день не нужна. А чанов там много.
Вепуат шумно вздохнул.
— Это же Бронны. Уттунри еле привык, — а там целая община! Придётся сделать им свой чан. Чтоб в другой раз филки не орали.
Гедимин мигнул.
— Другой раз? Ты Броннов тут сколько держать собираешься? Неделю, две?
— Пока сами не уйдут, — Вепуат криво ухмыльнулся. — Теперь это наши Бронны. Община Пламени.
«Пламя!» — Гедимин схватился за дозиметр и облегчённо вздохнул. Кривая сигма-излучения вытянулась в прямую. Сармат покосился на редкие фонари, потрогал прохладный сквозняк под потолком, оглянулся на термометр и снова вздохнул. «Мощность не упала. Это всё-таки единая… штука. Что шесть сборок в одном реакторе, что по три штуки в двух. Такая тут физика. Надо бы запомнить.»