олой рукой.
Тряхнуло его крепко — до искр из глаз и слегка онемевших пальцев. Отбросив ком ветоши на дальний край насыпи, он надел перчатку, выпрямился и со вздохом взялся за сфалт. «В ядерный могильник такие фокусы. Жидкое электричество, мать его колба… Has— sulu!»
Когда чёрный дым развеялся, Гедимин тронул пальцем пятно гари на камне. «Жидкое электричество» испарилось без следа, как и подобало органике. Сармат невесело хмыкнул. «С ветошью покончено. А для жидкости придётся делать трубки вместо проводов. Что-нибудь капиллярное, губчатую структуру для просачивания… Но вещество любопытное, тут не поспоришь. Жидкое электричество, sa has— su…»
Гул за спиной затих, и насыпь под ногами сармата мягко дрогнула. Обернувшись, он увидел Текк’та. Существо всё-таки засунуло в пасть нижний край полого конуса, переложило его с земли на платформу и теперь выжидающе смотрело на Гедимина. Две каменные крышки лежали рядом; змей тронул их мордой и снова перевёл взгляд на сармата.
«Быстро он работает,» — Гедимин оглядел конусы со всех сторон, посмотрел на прорези под направляющие и досадливо сощурился. «Образец сохнет в лаборатории. Надо бы принести и пусть делает полозья. Они там уже нужны…»
Он направил сканер на узкие колодцы рядом с притихшим широким. Текк’ты, копающие главную шахту, уползли то ли отдыхать, то ли ловить пирофор; остался только один, и он, похоже, хотел через час закончить оба малых колодца. Осталось чуть меньше четверти — и тонкая доводка по краям.
«Как раз, пока он копает, успеем сделать наверху полозья и подготовить крышки,» — думал Гедимин, спускаясь с насыпи. «Сейчас надо забрать образец — уже, наверное, высох. И поесть — давно не ел.»
— Отдыхай, — махнул он рукой Текк’ту-«скульптору». — Хорошо поработал. Принесу ещё образцы — продолжим.
Существо определённо не поняло ни слова, но развернуло голову туда, куда махал Гедимин, и плавно, без спешки погрузилось в камень. Сармат двинулся к крутому склону, но остановился, услышав под землёй грохот. Над главной шахтой поднялся изгиб бронированной спины; голова не показалась из проёма, но её постепенно из него вытаскивали — и с ней что-то массивное и изредка грохочущее. Секунд через пять Текк’т вытянул голову из колодца; из его пасти свисали концы восьми верёвок. К каждому был прилеплен метровый в поперечнике валун. Змей старался поднимать их аккуратно, но они сталкивались и бились друг о друга с оглушительным треском. Текк’т перекинул их через край колодца, встряхнул верёвку, и валуны осыпались с неё, будто и до этого едва держались. Существо нырнуло в скалу — только выпачканные жёлтым камнем тросы мелькнули в воздухе.
…Под скамьёй в шлюзовой камере что-то пестрело. Гедимин пригляделся к вещице и удивлённо мигнул — это был просверленный камешек, надетый на шнурок с «хвостом» из цветных нитей. Оторвался он вместе с перетёршимся концом шнурка — кто-то из аборигенов пробегал здесь и не заметил, как потерял подвеску. Гедимин подобрал бусину, тронул когтем бахрому и пренебрежительно хмыкнул — ничего, кроме грубо обитой гальки с отверстием и пучка растительных волокон, окрашенных какими-то нестойкими пигментами, тут не было. «Дикарские цацки. Отдам Айзеку, пусть ищет хозяина.»
Перешагнув порог, он открыл было рот, но тут же закрыл. Вокруг его стола под внимательным взглядом Айзека возились четверо Скогнов. Все ниши были открыты, ящики выдвинуты, внутри копался абориген с покрытой узлами верёвкой. Штативы и контейнеры, оставленные Гедимином без присмотра, теперь громоздились на столе Вепуата. На узкой полоске свободной столешницы сидел сам разведчик и с любопытством наблюдал за чужаками.
— Ящиков мало, — заметил он, обращаясь к Айзеку. — У него вечно куча всего наверху. Короб ему какой-то надо, что ли…
На хмыканье Гедимина обернулись все, даже чужак с верёвкой поднял голову. Он явно что-то отмерял по узлам — они были завязаны через равные промежутки, и он очень аккуратно растягивал свой шнур вдоль плоскостей внутри стола. «Меряет. И не записывает. Ну, может, память хорошая,» — мелькнуло в голове сармата. «И моя не всегда сбоила… А что они все тут забыли?»
Айзек проверещал что-то по-скогнийски и повернулся к Гедимину. Улыбка у него получилась кривая.
— Мы уже хотели за тобой послать. Ушёл в долину — и сгинул. Может, подорвался на образцах, может, ещё что…
Гедимин хмыкнул.
— Долина недалеко. Могли бы сходить. У меня работа…
Абориген с мерным шнуром залез на стол и коротко взвизгнул. Снизу подхватили сброшенный конец верёвки и растянули её вдоль опоры. Гедимин подавил желание стряхнуть чужаков со стола, бросил на столешницу бусину, явно забытую кем-то из этой компании, и развернулся к Айзеку.
— А эти здесь зачем?
— Повежливее, — укоризненно посмотрел на него Айзек. — Это мастера из Синви. Будут делать для тебя стол из местной древесины. Пока тебя нет, зашли снять мерки.
Гедимин мигнул.
— Стол? Это ещё зачем?
— Чтобы ты мог работать без лаборатории, — терпеливо пояснил Айзек. — Я же предупреждал когда ещё — тебя рано или поздно выселят в шатёр… Да, не спросил, — этот-то стол тебя устраивал? Можно взять его за образец?
Гедимин досадливо сощурился.
— Литейную станцию они тоже сделают из местной древесины?
Абориген с верёвкой подошёл к столу Вепуата и, привстав на цыпочки, уставился на штативы. К нему подбежал другой — и тоже чуть ли не уткнулся в них носом. Гедимин поморщился.
— Это лабораторный стол. Вон, смотри, — от простого опыта едва не раскололся, — ремонтник тронул когтем новую вмятину. — Какие деревяшки выдержат такую нагрузку⁈
Один из Скогнов повернулся к Айзеку и протяжно что-то проверещал. Сармат нахмурился.
— Гедимин, шёл бы ты… обратно в долину! Когда они закончат работу, тогда будешь судить… Ты что, вскрывал бочонки? Прямо там, на коленке⁈ Вот псих, мать моя колба…
— Будто за деревянным столом их вскрывать безопаснее, — буркнул Гедимин, ставя бочонок с «молнией» на свободный угол столешницы. Теперь Вепуату негде стало сидеть, и он обиженно хмыкнул, перебираясь к стене. Со стены свисал, наблюдая за Скогнами, «трилобит», и его расправленный хоботок трепетал в воздухе.
…«Мастера из Синви» ушли через пару минут. Гедимин так и не заметил, чтобы они делали какие-то записи, но стол, стулья и штативы они осмотрели со всех сторон, ощупали и даже местами облизали. Когда за ними закрылся шлюз, ремонтник ещё долго сидел на месте, морщился и думал, не распылить ли дезинфектант. «Языком-то зачем⁈ Они же не Текк’ты. Ладно, у Текк’тов рук нет и глаза странные, но у этих-то всё на месте…»
— Они работать будут прямо здесь, на холме, — сказал Айзек; его улыбка стала чуть менее кривой, когда Скогны ушли. — Пока их соплеменники готовят еду для Текк’тов. Стол Вепуата они тоже измерили. Много сложной работы… Они сейчас сильно волнуются. Не ходи пока к ним — ну, или смотри издалека.
— Дались они мне… — Гедимин поморщился. Вспоминались самодельные лаборатории, «столы» из обломков строительных плит, резцы из осколков фрила и «колбы» из расплавленных упаковок от «мартышечьей» снеди. «У нас тогда другого не было. Делали, что могли. А здесь у нас нормальная лаборатория. Вот зачем⁈»
— Ты пока подумай над плавильной печью, — сказал Айзек, не обращая внимания на его гримасы. — У тебя были какие-то наметки, чертежи даже? Кейек нам привезли. Можешь собрать себе плавильню. Скогны давно хотят на неё посмотреть… Да, и насчёт платы за работу их мастеров…
Гедимин настороженно сощурился.
— Пусть берут рэссену, её тут мно…
Айзек жестом попросил его помолчать.
— Они просили инструменты для своего цеха. У них есть каменные и немного рэссеновых, и рэссеновые считаются лучшими. Камень колоть мы не будем, но вот рэссена… Вот тебе снимки нужных штуковин — топоры, тёсла, резцы, свёрла. Сделай формы и отлей штуки по три каждого вида. Больше пока не надо.
«Тёсла? Свёрла?..» — Гедимин перевёл взгляд на снимки и помянул про себя спаривание «макак». «Вроде ничего сложного, и всё рабочее, — но что ж оно такое… дикарское⁈»
— А почему у них… — начал было он, но Айзек резко ткнул его кулаком в грудь.
— Просто сделай отливки, ладно? Не надо тут ничего… улучшать, привносить и совершенствовать. У тебя, к тому же, другой работы полно…
Он вышел. Из соседнего отсека донёсся приглушённый голос Гварзы — что-то про животных и их уровень интеллекта. «Крыс обсуждают, наверное,» — мысли Гедимина были заняты тёслами, жидким электричеством и лепкой из камня. Он достал просохшую глиняную заготовку, поднял на ладони, убедился, что она не разваливается на части, и, держа её в кулаке, направился к шлюзу. «Дам задание Текк’ту и пойду резать рэссену. Плазма её возьмёт. Пока плавится, подготовлю опоки. А с молнией… с молнией надо подумать.»
Едва обогнув шатры, Гедимин увидел сверкающую броню Текк’тов — только не со стороны недокопанных шахт, а над крутым обрывом, за полевыми кухнями. Змеи улеглись головами на край плато и тихо чего-то ждали. Рядом с каждой кухней стояли Скогны с вертикально поставленными длинными мешками; другие с черпаками закидывали с волокуш в мешки что-то мокрое, источающее пар. Куски были мелкие, мешки — большие, но Скогны бегали и кидали быстро, — вот один мешок стянули шнуром поверху, вот наполнился второй… Гедимин, озадаченно мигнув, подошёл поближе и увидел большие дымящиеся горшки — там ещё осталась какая-то жижа, и аборигены выливали её на мешки, обмазывая их снаружи. Один из них втихаря облизал черпак, другой прикрикнул на него, прижав к голове уши, — видимо, такое поведение не одобрялось.
Текк’т приоткрыл пасть, высунул тонкий язык и придвинулся ближе к мешкам. Скогны по пронзительному воплю «предводителя» шарахнулись в стороны, придерживая, однако, мешок за две верёвки, прикреплённые почему-то не рядом с горловиной, а по углам. Не успел Гедимин озадаченно хмыкнуть, как тюк исчез в змеиной пасти. Текк’т запрокинул голову, слабо шевеля челюстью; Скогны, повисшие на верёвках, завопили, и змей быстро качнулся вперёд, возвращая их на твёрдую землю. Ещё несколько движений челюстью — и он открыл пасть, и сплющенный пожёванный мешок шмякнулся аборигенам под ноги. Текк’т выгнулся дугой, ныряя в скалу, и исчез — только хвост на долю секунды взвился над краем плато, да земля едва заметно дрогнула.