— Старое. Только в корпусах, — буркнул он, кладя ладонь на ракушку, «работающую» пультом управления. — Всё как раньше — тут пресс, там гребёнки. Разовая загрузка — два центнера. Сырьё — в жёлоб. Этот рычаг — первая катушка. Вверх — экран поднят, вниз — опущен. Этот — пресс. Ходит вверх-вниз. Двадцати ударов достаточно. Потом — поднять, зафиксировать. Открыть вторую катушку…
…За первым мешком он сходил сам — и теперь слушал, как меняется звук агрегата: сперва грохотали камни, потом затрещали, разделяясь, волокна, и их треск становился всё тише — камень превращался в пух. Два станка работали синхронно; филк-бригадир разгибал пальцы, отсчитывая удары.
— Стоп! — скомандовал Гедимин.
— Восемнадцать, — бригадир показал два загнутых пальца. Сармат качнул головой.
— Я считал. Но этой руде — хватит.
Филк сердито фыркнул.
— Хватит — не хватит, а инструкция есть инструкция. Майна!
…Волокно в мешок трамбовалось плотно — катушка прижимала его к днищу со всей возможной силой, куда крепче, чем прижал бы филк. Гедимин косился на криво сшитые шкуры и надеялся, что нитки их не прорежут — за асаановую нить он был спокоен, а вот за то, что она скрепляла… На дальнем конце «конвейера» уже растягивали по жёлобу тяжёлые «асбестовые» пряди.
— Всего два станка? На четырнадцать тонн? — филк-бригадир повернулся к Гедимину. — Точно нельзя добавить ещё пару линий?
Гедимин едва заметно сощурился.
— Можно и десять. Всё упирается в катушки. Нужен ипрон. Его мало.
Он смотрел на сигма-сканер. «Немного пылит, но высоко не взлетает. Может, не придётся харкать слизью. Но Вепуату скажу — пусть всех вечером проверит.»
…Не успел сармат выйти из шлюза, как услышал шелест и позвякивание. Посреди коридора стоял Кут’тайри. С его наручей свисали кованые пластинки. При каждом движении они звенели — и отчего-то этот шум не раздражал.
— Ашха’ан благосклонен к вам в свой день, — жрец склонил голову. — Вожди Шакхи рады приветствовать народ Пламени. Много священной руды было добыто у Корней Огня. Столько, сколько все города Сэта не возьмут и за год…
— Там её ещё много, — отозвался Гедимин, едва заметно щурясь. Жрец говорил, будто вёл ритуал — но этого ритуала сармат не знал. Кажется, не ошибся — Кут’тайри сложил руки в почтительном жесте и взглянул на открытый шлюз. В цех везли руду — работа пошла.
— Что за огромная вещь так грохочет в доме асаана? Была ли она благословлена именем повелителя руд?
«Ага, пошёл шпионить,» — Гедимин криво ухмыльнулся. «Хоть кто-то не пугается новшеств…»
— Благослови, если хочешь, — сармат кивнул на открытый шлюз. — Обычный подвесной молот. Ты же видел такие по осени.
Филки покосились на чужака и тут же о нём забыли — вдоль стены громоздились мешки с рудой, прессы грохотали уже непрерывно, раздробленное сырьё тут же уползало под гребёнки, отвлекаться было некогда. Кут’тайри, покачивая звенящими наручами, прошёл между двух обрабатывающих линий. Гедимин видел, что он подносит когти к перегородкам, но ни к чему не прикасается. Он задержался ненадолго у выгрузки — будто пытался заглянуть в мешок. Потом всё-таки тронул его костяшкой пальца, надавил — и, встряхнув разгоревшейся гривой, шагнул в сторону.
— Народ Пламени искусен в ремёслах, — заметил он. — Он воистину достоин священного асаана. Шакха благодарит за открытую рудную жилу — даже скалы отступают перед мощью Пламени.
Гедимин пожал плечами.
— У вас есть подрывные агрегаты. Вполне рабочие. Никакой особой мощи тут не требуется.
— У нас нет ока Пламени, видящего сквозь скалы, — отозвался Кут’тайри. — И если руда себя не покажет…
Грохот стих. Гедимин развернулся к прессам, но тут же облегчённо вздохнул — всё было исправно, просто рабочие сбились с ритма. Набитый доверху мешок сняли с загрузки и отнесли к дальней стене. Там уже лежала стопка пустых. За приоткрытым шлюзом булькала вода — там Альгот возился с испарителями. Сырьё для пропаривания было уже готово, растворы — нет.
— Для чего народу Пламени такая гора асаана? — услышал сармат тихий голос Кут’тайри. Жрец смотрел на мешки с рудой — вдоль стены выстроился уже второй ряд. «Зачем вообще везли на склад? Можно было сразу сюда,» — Гедимин направил на мешки «щупы» сигма-сканера и недовольно сощурился.
— Лей! — крикнул он зазевавшемуся дежурному. Воздух побелел от мелкой мороси. Мутноватая вода зажурчала по желобкам пола.
— Эй! Ещё один драный! — филк-грузчик остановился у мешка и ткнул пальцем в расползающийся шов.
— Первым на переработку, — распорядился бригадир.
— Асаановая нить… — прошелестел жрец, глядя на мешок. — Народ Пламени живёт в роскоши…
Гедимин поморщился.
— Это мешки для руды. Они должны быть прочными. Переработаем асаан — сошьём новые, нормальные.
— Эшшссс… — Кут’тайри развернулся к Гедимину, и его грива покрылась языками багрового пламени. — Из священного асаана… сошьют мешки⁈
— Он прочный и плотный, — буркнул Гедимин, недовольно щурясь — он чувствовал, что залез «на чужую территорию», и ему было не по себе. — В самый раз, чтобы возить ирренций. Не расползётся под облучением.
— Хсс? Облучение? — Кут’тайри шевельнул ухом. — Ты говоришь о живом металле? Для него — мешки из асаана?
Гедимин кивнул. «Да уж. Он живой. Знали бы мы это лет тридцать назад…»
— Это достойное дело, — пламя на гриве жреца пожелтело и угасло. — Асаану не зазорно вместить живой металл. Самый священный из всех, силу и дыхание богов. Будут ли эти мешки отмечены знаком Пламени?
Гедимин открыл было рот, но осёкся. «А ведь… это имеет смысл. Чтобы ирренциевый мешок не заняли под грибы. И чтобы отслеживать заражение. Выкрасить нитку зеленью с примесью церы, вышить знак. Под лучами будет светиться…»
— Скажу, чтоб отметили, — пообещал он.
…Зэйдека он нашёл в прядильном цеху — и с порога услышал, что станки работают хоть вхолостую, но в правильном режиме.
— Вышивка? — переспросил Зэйдек и потёр респиратор. — Не совсем ко мне — это уже Уктанну, его развлечения. Ниток дать могу. А с покраской — это к Альготу.
…«Чем я вообще занимаюсь?» — мелькнуло в голове Гедимина, когда он заходил на склад. Оттуда доносились голоса — и на входе на сармата едва не налетел Вепуат. Альгот успел посторониться и приподнял руку в приветственном жесте.
— Ты за мной или за реактивами?
— Ты тоже нужен, — отозвался Гедимин, высматривая трубки с «плохой» церой. Вепуат, отступив от ворот, смущённо хмыкнул.
— Я взял контейнер из хороших, — он показал костяную трубку с насечками. — Надо туун-шу пометить. Думаю, светящиеся «трилистники» — в самый раз. А то, вон, путают с кем попало…
Гедимин представил себе туун-шу, расписанных светящимися «трилистниками», и едва заметно ухмыльнулся.
— Демаскировка. Не подстрелят?
Вепуат фыркнул.
— Вчера с маскировкой чуть не подстрелили. Пусть свои видят, а враги — боятся!
6 день Земли, месяц Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»
«Трилистники», и правда, светились ярко — два жёлтых знака на брюхе, два на спине. Раскрашенный туун-шу, выведенный из ангара, висел на тросах под самым куполом; жёлтые отсветы падали на гравий. В здании «рынка» мерцал багровый огонь — Сэта открыли портал на пять городов. В пустом ангаре «дирижабля» кто-то уже верещал, хотя белую вспышку Гедимин просмотрел. «Может, местные Бронны? У них там вроде что-то выросло…»
— Много фильтров, говоришь… — Айзек остановился у ангара рядом с Вепуатом. Там же были и настороженные коменданты — и Дасьен, и Тенгель.
Вепуат развёл руками.
— Такое дело — экономить нельзя. Мы ж не Сэта, лёгкие заново не отрастают.
— И как люди тысячелетиями справлялись… — вполголоса пробормотал Дасьен. Вепуат недовольно на него покосился.
— Как-как. Дохли пачками. А мы не люди — и побережёмся.
— Разумно, — Айзек задумчиво смотрел на торговый ангар. — Значит, жидкая молния… Прочих желающих сегодня придётся подвинуть. А на будущее — запросить регулярные поставки.
— Тут вроде будет электрический шторм, — Гедимин оглянулся на молниесборники. Вепуат покачал головой.
— Серьёзный шторм — всё-таки редкость. Неплохо было бы посадить у нас электрические деревья…
— На станцию они не влезут, — отозвался Айзек. — И если они тут сами не растут — это неспроста… Что у нас на обмен? Что-то серьёзное, чтобы было меньше споров…
Гедимин открыл было рот, чтобы предложить «асбест», но вспомнил о традициях Сэта и угрюмо сузил глаза. «Даже на мешки для станции еле уговорились. На продажу — точно не уломаем.»
— Цера, — сказал Вепуат. — Всем нужна цера. Дасьен! Вы же сняли фонари в жилом корпусе.
— Мы их распределили, — комендант, почуяв неладное, стремительно мрачнел. — Ничего лишнего на станции нет.
— Если там, куда их поставили, раньше света не было — может, он там не так уж нужен? — Вепуат оглянулся на Гедимина. — Слушай! Их же вроде несложно сделать?
— С нормальными пальцами — или с теми, что у Хигов? — Айзек посмотрел на свою руку. Вепуат досадливо хмыкнул.
— Я не про Хигов. Церовую колбу я делал. Ничего там сложного. Цера у нас ещё есть. Дасьен, Тенгель, скиньтесь по фонарю! Прямо сейчас делать новый — остыть не успеет.
Коменданты поморщились, но нехотя кивнули.
— Цера, — Айзек оглянулся на подвешенный над плато «дирижабль». — По двенадцатое все сидят на станции и никуда не бегают. А вот дальше… Вепуат, можешь на двенадцатое готовить экспедицию в Кситту. Под полную загрузку. Мешки из-под «асбеста» уже освободятся. Жаль, новые сшить не успеют.
«Четырнадцать тонн церитовой руды?» — Гедимин не удержался от ухмылки. «Это уже похоже на промышленные объёмы. Филки… М-да, филки обрадуются.»
9 день Молнии, месяц Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»
«Весь пар по ветру пускать — так воды не напасёшься,» — думал Гедимин, вылезая из вентиляционного короба. Перенаправленный горячий воздух гудел чуть тише; внизу уже капало — жидкость, конденсируясь на холодных стенках, утекала в водосток. Крупных частиц она с собой не несла — «асбестовая» пыль осела далеко внизу, на «катушечном» фильтре.