Вентиляционную колонну перед штормом прикрыли, но закупоривать наглухо не стали, — и Гедимин, спускаясь, слышал несмолкающий треск и частый грохот. Одна молния ударила совсем рядом — может быть, в один из каменных шпилей на холме.
В цехах было тихо — дробильные и чесальные агрегаты встали. Ремонтная бригада отсоединила приводы и смотала тросы. Гедимин покосился на неразобранный транспортёр. «Это пусть будет. Пригодится.»
— Двенадцать тонн, — Альгот кивнул на ряды выпаривателей. Отсек заволокло дымкой, сверху капало, под ногами журчало. Цех загрузили под завязку.
— Двенадцать тонн… Если верить Зэйдеку, стандартный мешок весит полкило, — Альгот задумчиво смотрел на мокрое серое волокно. — Двадцать четыре тысячи мешков… У станции, оказывается, большие нужды.
Гедимин пожал плечами.
— Ну, пойдёт волокно на что-то ещё. Тросы. Одежду. Чтоб лишний раз не летать.
— С самого начала надо было всё просканировать, — донёсся из лючка вентиляции недовольный голос Гварзы. — И вообще — его перемещения хоть кто-то контролирует? Он лезет, куда ему вздумается…
— Он — важный специалист, — отозвался не менее недовольный Айзек. — И если его вмешательство где-то нужно… Химики! Гедимин у вас?
Альгот еле слышно хмыкнул.
— А ты мастер скрытности, — прошептал он, покосившись на Гедимина. — Без сканера не найдёшь… Да, он здесь!
За стеной раздражённо вздохнули.
— Говорил же я — активная зона ни при чём. Но то, что он туда ходит без малейшего контроля…
— Спасибо, что помог, Кенен, — перебил его Айзек. Гедимин уже вышел в шлюз; теперь голоса были слышны лучше — внешняя створка была открыта. «Что-то надо бы сделать, чтобы двумя сразу не хлопали,» — подумал сармат. «Иначе — смысла в таком шлюзовании…»
— Вепуат тебя потерял, — Айзек криво ухмыльнулся. Гедимин быстро огляделся — Вепуата в пустом цеху не было, только мрачный Гварза.
— Передатчики тут работают криво, — Айзек покосился на запястье. — Так что говорю лично. Все полёты двенадцатого отменяются. Есть новости от Маккензи. По твоей части.
Он кивнул туда, где за радиозащитными экранами лежал главный корпус. Гедимин мигнул.
— Маккензи? Чего ему надо? Лучше бы топливо при… — он осёкся и мигнул ещё раз. — У него есть топливо⁈
Айзек кивнул.
— Да, четыре тонны. Таблетки россыпью. Одному мне разбирать их по твэлам не улыбается. А Кенен… — он покосился на Гварзу, а тот помрачнел ещё сильнее и сложил руки на груди. — Так что со станции — ни ногой. Утром тринадцатого — полная готовность. Вепуат едет с нами, прикроет с воздуха. А ты ждёшь на станции. Никуда не бегать, ни во что не влезать!
Он недобро сощурился, глядя Гедимину в глаза. Тот растерянно хмыкнул.
— Четыре тонны? Заправлять вручную? Хоть вакуумные насосы Маккензи пришлёт?
Айзек едва заметно поморщился.
— Если хочешь подождать их тут, на Равнине, ещё месяц…
Гедимин беззвучно выругался.
— Поговорю я ещё с Маккензи…
— Пока топливо не доставлено, со станции — ни ногой! — с нажимом повторил Айзек, глядя ему в глаза. Гварза раздражённо вздохнул.
— Если что, моё предложение в силе. И ты так и не доказал, что это может повлиять на качество твэлов.
Гедимин перевёл на него тяжёлый взгляд. «Гварза… твэлы… Куда он снова лезет⁈»
— Вепуат может помочь с твэлами, — сказал он. — Я объясню, как. Дело пойдёт быстрее.
«Пойду проверю, что там с трубками,» — думал он. «Недавно смотрел, но — лучше ещё раз. И Айзек пусть посмотрит. А с Маккензи ещё будет разговор. Мне бы выбраться с Равнины…»
10 день Жизни, месяц Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»
— Видел? — Вепуат, влетев в отсек, сунул Гедимину под нос дозиметр. — Они на подлёте! Давай бегом в оранжерею! Всё пропустим!
Гедимин ошалело мигнул. Прибор не показывал ничего неожиданного — сигма-излучение быстро усиливалось, где-то наверху «фонили», приближаясь к «Элидгену», гигантские небесные твари. Вепуат уже вцепился в локоть и волок сармата за собой. «Опять на стимуляторах,» — определил Гедимин по силе рывка. «Я бы его стряхнул, но ведь не отстанет…»
— День Жизни, понимаешь? — говорил на ходу Вепуат, ускоряя шаг. — А на мелких растениях ведь сразу видно. Очень восприимчивы. Посмотрим, и я тебя отпущу. Ты их вообще видел? Они там с два кулака, скоро дорастут до полуметра! Хорошо, мы гравия насыпали с запасом. Надо добавить, пока оно в пол не вгрызлось!
Гедимин брезгливо поморщился и выдернул руку. Оранжерея была уже рядом — Вепуат вцепился в рычаг и нетерпеливо стучал когтями по металлу. Сквозь их цокот и тихое гудение открывающихся ворот Гедимин слышал странный прерывистый треск — будто что-то плотное раздувалось изнутри и лопалось по швам.
…Грибы уже не трещали. Их окончательно подняло над гравием, — пятнистые зеленовато-бурые сферы с короткими шипами, здоровенные, в половину роста Бронна. Были и мельче — по колено, до середины бедра; Бронны сновали по «оранжерее», подрезая короткие «стебли», и колючие шары выкатывались к тропе. Их кожура местами всё-таки лопнула, не выдержав стремительного роста; наружу сочилась желтоватая «смола». Бронны надели рукавицы и подталкивали катящиеся сферы костяными рогульками, избегая к ним прикасаться. Срезанные грибы выкатывали в шлюзовую камеру. Гедимин видел, как их кромсают на куски и отмывают от жёлтого сока. Рукавиц никто не снимал — ни те, кто резал, ни те, кто насаживал на ряды костяных спиц и накрывал корзинами.
— Вот как вы их храните… — Вепуат рассматривал высокий плетёный короб. Из его днища торчали спицы, усаженные зелёными ломтями. На крышке, посреди глиняной нашлёпки, горел красным светодиодом осколок кейека. Сквозь неплотное плетение корзины тянуло прохладой. Гедимин заглянул под крышку и увидел вставленный в ту же глиняную нашлёпку осколок «вечного льда» — мелкий, практически песчинку. Его мощности еле-еле хватало на охлаждение, заморозить грибы он не мог.
— Тут не слишком жарко? Не испортятся? — беспокоился Вепуат. В руке он сжимал пять костяных спиц. Грибы на них нанизали плотно, плотнее, чем в коробе-«холодильнике», и сармат придерживал косточки за концы, чтобы всё не свалилось.
— Там хорошая холодная нора с сильным ветром, — Бронн-«командир» указал на складской отсек за жилым, по другую сторону от «оранжереи». Когда его успели открыть и отдать аборигенам, Гедимин не знал, но они уже стащили туда пару корзин-«холодильников».
— Только она очень высокая, — пропищал Бронн, заглядывая в «холодную нору». — Если вбить кости в стены, можно корзины вешать. Много влезет.
Последний колючий шар выкатился на «тропу», и его уволокли в шлюзовую камеру. Гедимин оглянулся на «оранжерею». Там росло ещё много мясистых гребней и тонких побегов; несколько крупных образцов уже срезали, но подрастали мелкие — и сармат разглядел торчащие из песка шипы второго урожая куджаглы. Из первого остался всего один гриб, огромный, полуметровый. Бронн-«агроном» обошёл его по кругу и довольно пискнул.
— Этот останется. Лучшего не было. Пойдёт на развод.
Вепуат оглянулся на шлюзовую камеру — видимо, сравнил размеры срезанных грибов и оставленного гиганта.
— Смотрите, чтоб не перезрел. Такая махина рванёт — мало не будет.
…Шлюз закрылся. Вепуат, отойдя от него на десять шагов, жестом сказал Гедимину: «Тихо!» — и взялся за сигма-сканер.
— Пока что споры не созрели, — бормотал он, разглядывая экран. — Мякоть плотная, полости нитевидные. Надеюсь, никого не будет рядом, когда их начнёт раздувать. В таком помещении — рванёт, как фугас.
— А вскрыть заранее — никак? — Гедимин недовольно сощурился. — Сделать проколы, снизить давление… Почему он вообще такой огромный? То, что растёт у местных — гораздо мельче.
— Места много, вот и вырос, — отозвался Вепуат. — У местных тесно… Вот я и думаю — вскроют они его или будут ждать, пока сам вскроется? Мало ли, что у них принято…
Он ещё пару минут изучал внутренности гриба, задумчиво хмыкая и пожимая плечами. Гедимин на экран уже не смотрел. Он думал о четырёх тоннах ядерного топлива. «Ещё немного — и „Элидген“ войдёт в полную силу,» — он тронул височную пластину, проверяя, плотно ли она пригнана после общения с Броннами. «Если только не взорвётся от волнения. Как-то надо осторожнее с ним, что ли…»
13 день Кислоты, месяц Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»
— Гедимин, бегом наверх! — выпалил Вепуат в приоткрытый шлюз. Гедимин досадливо сощурился. Никуда бежать ему не хотелось.
— Что там ещё? Огнелюбка проросла?
Вепуат сердито фыркнул.
— Айзек привёз ирренций! — он шагнул обратно в шлюзовую камеру и уже оттуда буркнул:
— Да, проросла. Спасибо, что спросил.
…Холм снова покрылся цветным «ворсом». Гедимин машинально это отметил — и тут же забыл обо всех растениях на свете.
— Спускаем в кассетный цех, — распоряжался Айзек у бронированного прицепа. Под гусеницами проседал гравий — на защитные экраны не поскупились.
— Вепуат, подводи свой… транспорт. Ансур, Эгнаций, вы на погрузке. Гедимин! Ты-то тут зачем⁈ Иди в цех, готовь кассеты к сборке!
…Трубчатые контейнеры из матового серебристого «стекла» казались тёплыми на ощупь. Термометр, поднесённый к их стенкам, показывал плюс пять, — то, в чём их привезли, ещё сохраняло земной холод. Но сигма-излучение просачивалось, и Гедимин, приоткрывший височную пластину, считал секунды — очень скоро хранитель должен был «свечение» заметить.
— Это и есть штука, которой Гедимину не хватало? — Вепуат, наклонив голову набок, разглядывал насос. Скафандр сверкал золотыми щитками — всех «трилобитов», как они ни возмущались, оставили в коридоре и не пустили даже за первый шлюз.
— Лишний газ в стержнях ни к чему, — буркнул Гедимин, не вдаваясь в подробности. Его сердце учащённо билось, разогревая кровь. Ипрон, ирренций, трубки, скреплённые с наконечниками, серебристые хвостовики и каркасы — всё уже ждало, как и транспортёр, и пустой бассейн выгрузки с открытыми ячейками.