Нхельви уже перебрались на соседний склон и беспокойно клекотали на обрыве; Гедимину казалось, что они наблюдают за ним. Поднявшись на плато, он оглянулся на притихшую долину. «Уже почти рассвет, а Текк’ты где-то ползают. Надоело работать?»
Айзек, развернувшись к Гедимину, смерил его недобрым взглядом.
— Вепуат, отведи его в машину. Посмотришь, есть ли ожоги. С этим скафандром можно что-то сделать?
Вепуат заглянул Гедимину за спину и коротко свистнул.
— Половина слоя под замену. Пластами сходил. Его, похоже, хотели зажарить живьём.
Руниен еле слышно что-то пробормотал и оглянулся на дальнее плато.
— Сэта делают так, да. Никакие доспехи не выдержат их огня.
«Ну да, без охлаждения — никакие,» — Гедимин вспомнил горящие когти и гривы и недовольно сощурился. «Разумные пирофоры. Только этого нам тут не хватало!»
— Значит, вот в таком виде Гедимин пойдёт в Ураниум, — Айзек тяжело вздохнул, сжал пальцы в кулак, посмотрел на сармата и вздохнул ещё раз. — И верно, подумаешь, что он нарочно. Вот зачем было лезть в одиночку в Сфен Огня⁈
Гедимин с трудом удержался от сердитого фырканья.
— Ни одному, ни вдвоём не надо приближаться к Сэта, — подал голос Руниен. — Даже нергоны не ходят там, где они живут. Как Дим-мин туда забрёл? Ошибся тропой?
— Я шёл по следу Джагулов, — отозвался Гедимин. — Они спустились в кратер с красными камнями. Там грунт оплавленный, следов не видно. Я хотел вернуться, а тут вылезли эти… Я не сделал им ничего плохого.
Айзек сердито фыркнул.
— Надо полагать! А вот они тебе — сделали. Атомщик! Зачем ты вообще побежал за Джагулами в одиночку и без оружия⁈
Гедимин ничего не ответил. Уже ясно было, что спокойно обсудить с Руниеном природу и повадки Сэта и огненных летунов ему не дадут — Айзек и Гварза со стражем отошли в сторону и понизили голос, а Вепуат настойчиво тянул Гедимина за руку к лаборатории. Тот, пожав плечами, двинулся за ним. «Ну ладно. Пока Текк’ты не вернутся, мне снаружи делать нечего. Осмотрю образцы, колёса доделаю… Надо бы поискать деревяшку для оси. Из рэссены ковать — без толку, они же повторить не сумеют…»
… — Всё цело. Ну, кроме скафандра, — повеселевший Вепуат легонько ткнул Гедимина в плечо, разрешая подняться. — Но броню тебе хорошо ободрали… Много их было?
Гедимин с облегчённым вздохом нырнул в скафандр — чем больше он узнавал о мире Равнины, тем меньше хотел ходить по нему голышом.
— Сначала четверо. А потом… не знаю, — он пожал плечами. — Десятка два, может, больше.
Вепуат хмыкнул.
— Да уж, наверное, от четверых ты не бежал бы. Руниен аж побелел, как понял, куда тебя унесло… Они, как я понял, чужаков вообще не выносят.
Гедимин снова шевельнул плечом.
— Похоже на то. Хотя — Джагулы как-то прошли…
«Или не прошли,» — закончил он про себя, чувствуя в груди неприятный холод и судорожно вспоминая, не видел ли он среди камней кучек пепла. «Кто их разберёт… Зачем-то они сунулись в этот грёбаный кратер. Знали, что пройдут? Надеялись проскочить?..»
— Руниен их сильно боится, — сказал Вепуат. — Скогны вообще с нами не пошли… Ну, и тебя, как видишь, не очень хорошо встретили.
Гедимин вяло кивнул.
— Может, у них такие традиции. Или…
«Или я всё-таки что-то сделал не так,» — наконец оформилась мысль, которая не давала ему покоя последние пятнадцать минут. «Может, они сами собирают скорлупу в кратерах. Или у них были планы на то, неразбитое, яйцо. Неловко как-то вышло…» — он досадливо сощурился. Сейчас, вспоминая недавнюю стычку, он и впрямь чувствовал себя неловко. «Влез на чужую территорию, взял чужое, избил хозяев… Нехорошо. Они-то мой сфалт не воровали…»
— Я тебе принёс кое-что, — вслух сказал он, вытряхивая камни из пакета. — Яйцо летучей пирофоры с крыльями. Любопытный зверёк. И совсем не агрессивный.
— Ну-ну, — Вепуат с сомнением посмотрел на выложенный перед ним округлый «кристалл». — Из чего внешний слой? Кварц?
Гедимин пожал плечами.
— Ещё не смотрел. Довольно прочная штука… Ты бери целые яйца, а я поработаю с осколками.
Обе пирофоры не подавали признаков жизни — видимо, погибли задолго до вылупления. Вепуат показал одну из них Соколу — тот втянул хоботок. «Несъедобно,» — заключил Гедимин, раскладывая по контейнерам собранные образцы. «Как и все мои камешки. Хм, а мои заготовки не потрескались. Выдержали.»
— А тектон выдержал, — сказал он вслух. — Хотя я на него падал, перекатывался. Прочная всё-таки штука.
— Тектон? — Вепуат мигнул.
— Текк’товский бетон, — пояснил Гедимин. — Пора было его как-то назвать.
— А. Только ты Айзека предупреди, — пробормотал Вепуат, утыкаясь в микросканер. Гедимин озадаченно хмыкнул. «Айзек тут при чём?..»
…«Плавление — полторы тысячи по Кельвину…» — Гедимин сделал в журнале очередную пометку и вылил расплав из тигля. Бело-жёлтое «стекло», вытекшее в полупрозрачную форму пластины, подёрнулось красноватыми разводами. «Довольно легкоплавкая штука, по местным меркам. Прочность… радиостойкость… Так, проверить на прочность отливку. Возможны другие эффекты…»
— А эта штука должна хорошо так гореть, — донеслось из-за стола Вепуата. Гедимин вопросительно хмыкнул — за «стеклом» он пока горючести не замечал.
— Вот этот наполнитель… белок яйца или что-то вроде, — Вепуат щёлкнул когтем по невскрывшейся скорлупе. — Та штука, что сидит внутри, в определённый момент сильно разогревается. А эта жижа вспыхивает и выделяет вагон газа. От него скорлупа и лопается. А внутри должна оставаться негорючая фракция. Замечал?
— А, есть такое, — Гедимин вспомнил рассыпающиеся нити. — Значит, там ещё и газ… Эти яйца лопаются все разом, как по сигналу. Интересно, отчего такое…
«Прозрачность для омикрона… прозрачность для сигмы… условная прозрачность для гамма-излучения… хм, а это интересно. Условная непроницаемость для бета-частиц…»
Таблица показателей понемногу заполнялась. Гедимин ждал, когда остынет отливка, и присматривался к жёлто-красному камню. При ударе когтем он звенел — почти как «самородная» капля рэссены.
…Жёлтая смесь медленно остывала в тигле. «Жёлтый» гзеш выглядел и вёл себя как обычно — если не считать ровного белого свечения над ним. Из-за цвета смеси оно казалось Гедимину желтоватым.
Сармат бросил взгляд на термодатчики, довольно хмыкнул и, подобрав со стола недавно вырезанные деревянные плашки, подошёл к литейной станции. Расплав потёк в квадратную опоку — сейчас форма отливки не имела значения, важно было какое-то время сохранять вещество полужидким.
«Светится,» — думал Гедимин, глядя, как наполняется опока. Цера, добавленная в расплав, выдержала нагрев и не потеряла свойств, пока её перемешивали с составляющими гзеша. Желобок стока светился по всей длине — вещества в тигле распределились равномерно. «Сто миллилитров светящегося гзеша. Можно сделать перчатки для работы в темноте…»
Он взял одну из деревянных плашек. Эти маленькие штуки — только-только удержать в руках — были наскоро наколоты из остатков прокалённой древесины; Гедимин обработал их минимально — только снял стружку с предполагаемых рукояток и просверлил небольшие отверстия.
Плашка погрузилась в вязкую светящуюся смесь. Гедимин провернул её в жиже и вынул. Жёлтая светящаяся нить потянулась за ней. Верхняя часть плашки светилась неярким белым светом. Гзеш налип тонким слоем, порывался стечь, но сармат перевернул плашку и снова погрузил её в жидкость. На пятом слое Гедимин решил, что свечение стало достаточно ярким, и пристроил деревяшку остывать на ближайший штатив. Гзеш ещё был достаточно жидким, можно было обойтись без подогрева; сармат взял вторую заготовку и окунул её в опоку.
… — А неплохо светится, — Вепуат заглянул в затемнённый угол, где досушивались новые «фонарики». — Не так, чтобы совсем тускло. Это плохая цера?
Гедимин пожал плечами.
— Цера как цера. Облучил её немного перед смешиванием. Надо будет ещё добавить, как затвердеет…
Он поднялся из-за стола. Гул в ушах окончательно затих, но при движении ещё чувствовалась неприятная слабость. «Через полчаса Айзек уедет…» — сармат покосился на остывающую литейную станцию. Остатки гзеша светящейся лепёшкой лежали в закрытом поддоне; Гедимин думал, что из такого вещества можно сделать сигнальные указатели — и они будут ярко гореть при утечках омикрон-активности. «Хоть какая-то замена датчикам,» — сармат невесело ухмыльнулся. «Обложить такими индикаторами коридоры и обходить их каждые десять минут. Смотреть, засветятся или нет…»
Он уже протянул руку к крышке шлюза, как перед его носом растянулось защитное поле. Оно прикрыло внутренний люк, рычаги и полстены вместе с ними. Гедимин изумлённо мигнул и развернулся к Вепуату.
— Чего?
— Приказ, — разведчик махнул в сторону внутреннего отсека и странно нахохлился — Гедимин так и не понял, как это у него получалось. — Мне за тобой велено смотреть. Чтобы ты никуда больше не бегал. Сиди тут и работай.
Гедимин снова мигнул, оглянулся на защитное поле, — оно никуда не делось, наоборот, заметно уплотнилось. «Мать моя пробирка…» — он криво ухмыльнулся. «Стоило один раз неудачно выйти из лагеря…»
— Я никуда не побегу, — вслух сказал он. — Только проверю, не вернулись ли Текк’ты.
— Вернутся — тебя позовут, — отозвался Вепуат, поднимаясь из-за стола. — Сиди тут, слышишь? Я тебя никуда не пущу.
Гедимин хмыкнул.
— Так и будешь за мной следить? Даже с Соколом гулять не пойдёшь?
— Сокол потерпит, — буркнул Вепуат, сердито щурясь. — Он зверь тихий…
«Трилобит» вскинул спинные щитки, с треском уложил их обратно и выгнул хоботок. Все его выросты-«крылья» затрепетали от гулкого рёва, трясущиеся щитки застучали друг о друга.
— Ядро Сатурна! — Вепуат хлопнул по столу, изумлённо глядя на ревущего «трилобита»; существо на пару секунд заткнулось, потом хоботок задрался снова. — Надо было назвать его Слоном!
— Иди гуляй, — ухмыльнулся Гедимин. — Всё равно Айзек скоро уедет. Новую работу не начнёшь.