Я сделал шаг вперед, поближе к товарищу. Бледное лицо Души дрогнуло, он посмотрел на меня. Он был неуловимо похож на Дениса, тот же взгляд, тот же наклон головы. Действительно, его пропавший отец?
— Я видел, ты приходил за мной, — решился я. — Но ты тогда отпустил меня. Почему сейчас ты идешь за нами?
Душа молчал, не двигаясь. Я увидел, что земля под ним стала похожа на серый пепел.
— Юдин был прав? Ты не забрал меня потому, что я чужой? — не сдавался я.
Существо, некогда бывшее Красновым — старшим, поморщилось как от зубной боли, но медленно кивнуло. Что, у него на Юдина такая реакция?
— Но теперь, — подбирая слова, продолжил я. — Ты догнал меня… нас. Зачем?
Карчевский чуть не дернулся за отложенной лопатой, а я вздрогнул, покрываясь холодной испариной, когда горную тишину вдруг прорезал свистящий звук, будто разом вытащили ниппели из тысяч шин. Звук был резкий, неприятный, он шел сразу отовсюду, не только со стороны не размыкающего рта существа. К своему удивлению я различил:
— Нужен видящий обе стороны. Нужен ты. Другие не важны.
Карчевский с тревогой посмотрел на меня. В его глазах читалась настороженность и предупреждение. Он сделал еле заметный шаг ближе ко мне, недобро сощурившись, повернулся к Душе.
— Уважаемый, — произнес он без какого-либо почтения. — Повторюсь, что не с того мы контакт начали. Да и не очень хочется общаться через посредников. Может, мы потом прилетим, посидим и все обсудим?
Худая фигура переместилась ближе к нам, я даже не заметил как. Явственно запахло чем-то пряным, такой запах я почувствовал, когда впервые ступил на землю Славинска. Значит, ты и тогда был там?
— Я не посредник, — вновь свист и шелест сложились в слова. — Я сам по себе. Меня пробудили. Оставили. Я — город. Теперь ничей.
Олег с поразительным спокойствием в голосе произнес:
— Если не сложно, не приближайся ближе. Ты нас пугаешь. Если не хочешь нам зла — сделай, как я прошу.
Воздух вокруг существа теперь колебался явственнее, но исходящего тепла я не чувствовал. В какой-то момент, когда редкий солнечный луч прорвался сквозь облака и мазнул нас своим светом, в этом дрожащем воздухе за спиной Души сверкнули мелкие искорки. Словно встряхнули длинный ковер с блесками, волна вспышек прокатилась от худого существа до выхода в лагерь, укатилась за перевал, в сторону города, связывая их невидимым поводком.
Существо оставалось на месте, не сводя с нас взгляда немигающих глаз. От него не исходило угрозы, но я чувствовал, что расправиться с нами ему не составит труда. Тем более, что, видимо, именно оно повинно в пропаже контингента спасательного лагеря.
— Что случилось с нашими друзьями? — спросил Карчевский угрюмо.
Мне показалось или бесцветное лицо на миг сделалось растерянным.
— Я ничего не мог сделать, — шепот совпал с дуновением ветра.
— Их можно вернуть?
Существо молчало. Олег покачал головой, обреченно махнул рукой. Достал из нагрудного кармана сигарету, закурил. Демонстративно отвернулся от Души, поднял на меня хмурое лицо.
— Поговори с ним. У меня слов нет, сейчас мат полезет. Все одно он по твою душу.
Что спросить? Много вопросов, много. А время идет! Сколько еще оно будет ждать, пока не сделает то, зачем пришло? Черт, голова сразу опустела, все мысли разбежались как тараканы по углам!
Я понимал, что в этот миг происходит что-то очень-очень важное. Что к этой нашей встрече, возможно, вело все то, что происходило со мной в Славинске. Все-таки прав был фанатик Юдин, я уникален здесь и сейчас. Но отчего не тешится самолюбие, отчего хочется скинуть с себя нежеланный груз?
Я топтался на месте, не находил места рукам и прятал глаза от пронзительного взгляда сияющего существа. Что спросить? Я что-то должен спросить или просто завести беседу? А вдруг ему что-то не понравится? Мы же почти ушли из Славинска, Боже мой, почти спаслись!
— Они инопланетяне? Ну, те, кто тебя пробудил? — бросил через плечо Карчевский.
Вновь молчание. Геолог раздосадовано покачал головой, щелчком выбросил окурок с разжеванным фильтром.
— Пойдем, Игорь. Чего с этим истуканом разговаривать…
Все произошло очень быстро. Не успел Карчевский сделать шаг, как вдруг захрипел, упал на колени, выгнулся назад. Он захрипел, обхватывая большими ладонями голову, лицо его побагровело.
— Ссу… укк… ка!
— Что ты делаешь? Остановись! — заорал я, инстинктивно делая шаг к Олегу, но боясь приблизиться.
Душа перевел тяжелый взгляд из-под сбившихся на переносице бровей с геолога на меня. Сияние вокруг него усилилось, я мигом вспомнил ночное видение, когда он приходил за мной. Ощутимо пахнуло пряностями, защекотало в горле. Фигура существа колебалась в парящем воздухе, от него расползались по земле отростки серого пепла.
— Я слаб и умираю, — в голосе Души послышалось шипение множества змей. — Те, кто судили, дали мне еще один шанс. Я могу начать сначала. Могу остаться в живых. Нужен тот, кто станет первым кирпичиком. Я не хочу умирать.
— Отпусти его! — я в бессилии топнул ногой, скривился от боли. Все-таки решился, бросился к Карчевскому. Упал перед ним на колени, замер, не зная чем помочь.
Лицо геолога покрылось испариной, я явственно слышал скрежет зубов. Пальцы пауками вцепились в грязные волосы, с багрового лица на меня смотрели глаза безумца. Но в них не было страха, только боль и злоба. Мне захотелось завопить, зарыдать от жалости к товарищу.
— Зачем ты это делаешь? — заорал я светящемуся существу.
— Ты должен сделать выбор. Остаться или нет, — свист и шелест звучали почти ласково. — Я вынужден задержать тебя. Я хочу жить.
— Остаться?! — я поднялся на ноги, бросил полный сострадания взгляд на раскачивающегося бородача, сделал шаг к Душе. — А что со мной станет, если я останусь?
— Как человек ты умрешь, — раздался бесстрастный ответ.
У меня перехватило дыхание, в груди заломило от часто застучавшего сердца. Шатнуло в сторону, по спине пробежал холодок.
— Как умру? Совсем?
Проклятое существо молчало. Считает, что уже ответило?
— Я не хочу умирать… — прошептал я, хватая ртом воздух.
Вертолет вылетел неожиданно, шустрой стрекозой выпорхнул из-за горы. Темный, с хищным силуэтом, с басовитым голосом. Серьезная машина, видимо военные прилетели на сигнал Олега.
Внутри все задрожало. Вот оно, спасение! Мне захотелось запрыгать, замахать руками, но я подавил в себе зыбкое ликование, с опаской посмотрел на застывшее существо.
Душа не выглядела взволнованной или озадаченной. Черно-белый человек даже не поднял голову к небу.
Я с замиранием сердца провожал взглядом винтокрылую машину. Вертолет приблизился, я сумел разглядеть даже цифры на борту. Блеснули стекла иллюминаторов, когда машина развернулась в нескольких метрах от нас. Но пилот не спешил заходить на посадку.
Какого черта? Я посмотрел на Душу с вызовом, вскинул руки над головой и, что есть сил, замахал, привлекая внимание спасателей.
Светящееся существо лишь повернуло голову в сторону вертолета. Чуть подалось на встречу.
Кажущуюся несокрушимой машину качнуло из стороны в стороны, нос задрался, вертолет потащило назад. Двигатель надсадно заревел, пилот попытался выровнять свое детище. Но вертолет лишь кренился с борта на борт, он словно попал в ловушку, которая держала его на месте, не давала сдвинуться с места.
Душа вновь повернулся ко мне.
— Делай выбор.
Отчаянию моему не было предела. Я взвыл, в ярости схватил булыжник и бросил в сторону невозмутимого существа. Камень в последний момент отклонился с траектории и упал рядом.
За спиной захрипел геолог:
— Стее… па… нов!
Я метался на небольшом пятачке между Олегом и Душой. Если бы я знал, что могу убить сияющую тварь руками, я бы сделал это. Но я ведь не смогу!
Карчевский, Степанов, шофер Илья. Живые, теплые, каждый был рядом, каждый помог дойти мне сюда. Сумасшедший Ян Юдин, который решил вмешаться в ход событий, и тот принял участие в моем спасении. Но что теперь я могу сделать для них? Что я, израненный, немощный, могу сделать?
— Забери меня! — заорал я, зажмурившись.
— Ты должен пойти сам, — донесся ответ.
Позади хрипел мой товарищ, над головой попавшим в паутину шмелем гудел вертолет. А я раскрыл глаза, в которые хлынул исходящий от Души свет, заорал до ломоты в челюсти. Я рванул на груди остатки одежды, ударил себя в грудь кулаками, разгоняя и без того готовое выпрыгнуть сердце. Я сорвался с места, побежал в сторону города, не чувствуя боли в ногах. Я бежал, и встречный ветер сбивал слезы с моих щек. Я падал, разбивая колени, вставал и бежал вперед, рыдая в голос.
Кончился лагерь военных, я выбежал на покрытую трещинами и выбоинами дорогу, ведущую вниз. Ледяной ветер резанул щеки, у меня перехватило дыхание.
Вперед! Вперед! Пропади оно пропадом! Я не могу так! Вперед и вниз! Чтобы оставили в покое! Чтобы не страдали другие!
Сквозь застилающую глаза влагу я увидел кромку обрыва, зияющую черноту впереди.
Туда! Вперед и вниз! Птицей, солдатиком, живым болидом, да как выйдет, черт побери! От всего, от выбора, от страха!
Пропасть приближалась. Мое дыхание, вырывающееся из горла, походило на паровозный ход. Я дышал. Я жил последние моменты! Я, такой теплый и живой! Без себя я не представляю этот мир!
Я упал в нескольких шагах от края дороги. В нескольких шагах от многометровой бездны, в которой колыхалась чернота, словно кошмарный бульон в старом котле. Не выдержали ноги, споткнулся, организм не захотел умирать — я не знаю, что остановило меня.
Я, всхлипывая и подвывая, утирая слезы грязным рукавом, подполз к краю, заглянул вниз. Еще теплилась мысль о незавершенном прыжке, но я лишь уставился расширенными глазами вдоль бугристой стены, которая утопала в клубящемся серо-черном тумане, таком густом, что невозможно было рассмотреть город.
Я чуть было не прыгнул туда. В порыве ярости, паники, ужаса, но я чуть было не полетел поломанной куклой вниз, захлебываясь криком.