еворотам. С их точки зрения, вся загвоздка в том, что мы как государство — платежеспособны. Едва ли сейчас в Европе найдется еще одна такая страна. Чтобы потрясти Англию — по-настоящему потрясти! — надо подорвать ее финансовую мощь. Но это невозможно сделать, пока у власти стоят такие люди, как Алистер Блант.
Мистер Барнс, немного передохнув, продолжил:
— Блант из тех людей, которые в личной жизни всегда платят по счетам и живут соответственно доходам. Не важно, каковы они — несколько пенсов или несколько миллионов. Вот что он за человек. И он убежден, что у англичан нет причины менять существующее положение вещей. Нам не требуется эффектных экспериментов. Никаких безумных расходов ради утопических проектов. Вот почему, — он сделал паузу, — вот почему кое-какие горячие головы решили, что Бланта надо убрать.
— А, вот оно что, — сказал Пуаро.
Мистер Барнс кивнул.
— Вот именно. Я знаю, что говорю. Кстати, среди них есть весьма приятные люди. Волосы до плеч, взгляд горящий, все помыслы об одном — как добиться всеобщего благоденствия. Другие совсем не столь приятны, скорее даже наоборот. Эдакие хитрые, похожие на крыс бородачи, преимущественно с иностранным акцентом. А еще в их компании есть настоящие громилы. Но как бы то ни было, все они сходятся в одном: Бланта необходимо ликвидировать!
Он покачался на стуле.
— Долой старый порядок! Долой всех этих тори, консерваторов, этих несгибаемых, твердолобых и не внушающих доверия деловых людей — вот какова их цель. Возможно, они правы, — не берусь сказать. Но одно знаю твердо — надо иметь что-то, чем можно заменить старый порядок; что-то жизнеспособное, а не просто красивые слова. Впрочем, не будем углубляться в эти материи. Нам нужны конкретные понятия, а не абстрактные построения. Уберите фундамент, и здание рухнет. Блант — один из столпов, на которых держится существующий порядок вещей.
Он подался вперед.
— Они охотятся за Блантом. Я знаю. По моему мнению, вчера они едва не добились своего. Возможно, я ошибаюсь, но подобные попытки уже предпринимались раньше. Во всяком случае, метод тот же.
Он немного помолчал, а потом с расстановкой назвал три фамилии: весьма умного и компетентного министра финансов, некоего прогрессивно мыслящего и дальновидного промышленника и подающего надежды молодого политического деятеля, которые в свое время привлекли к себе внимание общества. Первый умер на операционном столе, второй стал жертвой какой-то непонятной болезни, которую обнаружили слишком поздно, третьего сбила машина, и он скончался.
— Все очень просто, — сказал мистер Барнс. — В первом случае сплоховал анестезиолог. Что ж, такое случается. Во втором — врача сбили с толку симптомы болезни. Да и мог ли вовремя распознать подобную болезнь рядовой врач, не специалист по этим заболеваниям… пусть даже он действовал из самых лучших побуждений. В третьем случае мамаша гнала на автомобиле как сумасшедшая — у нее заболел ребенок. Раскаяние, слезы — и суд ее оправдывает!
Он опять помолчал.
— Все выглядит совершенно естественным. И вскоре забывается. А каково было продолжение этих печальных историй? Анестезиолог открывает собственную прекрасно оснащенную научную лабораторию. «Рядовой» врач оставляет вдруг свою практику. У него отличное именьице в Броудсе, яхта. У заботливой мамаши хорошенький загородный домик с большим садом, с просторными выгула-ми для лошадей, ее дети обучаются в лучших школах, летом, на каникулах, к их услугам пони.
Он задумчиво покачал головой.
— В любой профессии и в любом сословии находятся люди, падкие на выгоду. Однако о Морлее этого как раз не скажешь. В том-то и загвоздка.
— По-вашему, его пытались вовлечь?
— Да. Знаете, добраться до влиятельных лиц совсем не легко. Их надежно охраняют. Трюк с автомобилем — вещь рискованная и не всегда дает желаемый результат. А в кресле дантиста человек в общем-то беззащитен. — Он снял пенсне, протер и снова водрузил на нос.
— Я думаю вот что: Морлей не был исполнителем их замысла. Но он знал слишком много, и они его убрали.
— Они? — спросил Пуаро.
— Да, они, то есть организация, которая за всем этим стоит. Непосредственный исполнитель, разумеется, всегда один.
— Кто же?
— Ну тут я могу только догадываться, а раз так, то возможна ошибка.
— Райли? — невозмутимо произнес Пуаро.
— Конечно. Это совершенно очевидно. Думаю, они не требовали, чтобы Морлей сделал все сам. Он должен был только в последнюю минуту отправить Бланта к Райли. Сочинить что-нибудь вроде внезапного недомогания. А тот бы выполнил всю грязную работу. И вот вам пожалуйста еще один прискорбный случай — смерть известного банкира. А несчастный молодой дантист, представший перед судом, был бы так напуган и жалок, что его бы, безусловно, пощадили. Потом он оставил бы врачебную практику и благополучно зажил где-нибудь на доход в несколько тысяч годовых.
Мистер Барнс бросил на Пуаро проницательный взгляд.
— Не подумайте, что я фантазирую, — сказал он. — Такие вещи случаются сплошь и рядом.
— Да-да, я знаю.
Мистер Барнс похлопал по книге в яркой обложке, лежащей на столе у него под рукой.
— Я перечитал множество шпионских романов. Чего там только нет, просто фантастика. Но, по правде говоря, в них гораздо меньше фантастики, чем в реальной жизни. Тут и прекрасные искательницы приключений, и зловещие темные личности с иностранным акцентом, и бандиты, и международные шайки, и мошенники высокого класса. О многом из того, что я знаю, мне даже стыдно было бы читать в газетах — никто этому просто не поверил бы.
— А какое отношение к этому делу должен был иметь Эмбериотис, как по-вашему?
— Ну что вам сказать… Думаю, ему отвели роль козла отпущения. Он не раз вел двойную игру, и, возможно, против него были сфабрикованы улики. Но учтите, это только предположение.
— Допустим, вы правы, — сказал Пуаро, — и что же дальше?
Мистер Барнс потер нос.
— Они постараются снова добраться до Бланта. Да-да, вскоре предпримут еще одну попытку. У Бланта есть люди, которые глаз с него не спускают. Тут следует проявлять чрезвычайную осторожность. Никаких молодчиков в кустах с пистолетом. Никакой грубой работы. Подыскать порядочных людей, скажем, кого-то из родственников, из старых слуг, помощника аптекаря, который приготавливает лекарства, виноторговца, поставляющего портвейн к его столу. Убрать с дороги Алистера Бланта дорогого стоит. Удивительно, ради чего люди на это идут — какие-нибудь четыре тысячи годовых!
— Всего-то?
— Ну, может быть, чуть больше…
— Я с самого начала подумал о Райли, — сказал, немного помолчав, Пуаро.
— Об ИРА?[41] Он ведь ирландец.
— Нет, не об этом. Понимаете, на ковре остался след, будто по нему тащили тело. Но если Морлея застрелил пациент, то это произошло в кабинете, и не было никакой необходимости трогать тело. Вот почему я заподозрил, что Морлея застрелили не в кабинете, а в соседней комнате, а это означает, что Морлея застрелил не пациент, а кто-то из, так сказать, своих.
— Точно! — Мистер Барнс не смог сдержать восхищения.
Эркюль Пуаро встал и протянул ему руку.
— Благодарю вас, — сказал он. — Вы оказали мне неоценимую помощь.
По пути домой Пуаро заглянул в отель «Гленгаури-Корт».
Следствием этого визита был звонок Джеппу ранним утром следующего дня.
— Bonjour, mon ami[42]. Дознание состоится сегодня, да?
— Да. Вы будете присутствовать?
— Нет, пожалуй.
— Да, я думаю, пока не стоит.
— Вы вызываете мисс Сейнсбери Сил в качестве свидетельницы?
— Ох уж эта красотка Мабелль! И почему не писать просто Мейбл? Эти женщины меня просто из себя выводят! Нет, я ее не вызываю. Пока нет нужды.
— Значит, вы ничего о ней не знаете?
— Нет. А что я должен знать?
— Хотя бы то, что мисс Сейнсбери Сил ушла из отеля «Гленгаури-Корт» позавчера вечером, перед обедом и до сих пор не вернулась.
— Что?! Она смылась?
— Возможно.
— Но почему? Ведь с ней никаких проблем. Выложила нам все как есть, по-моему, даже перестаралась. Я послал каблограмму в Калькутту, запросил сведения о ней, еще до того, как мы узнали причину смерти Эмбериотиса, после-то и необходимости в этом не было — и вчера получил ответ. Полный порядок. Она провела там несколько лет, и все, что рассказала о себе, подтвердилось. Правда, опустила некоторые подробности о своем браке. Дело в том, что она вышла замуж за студента-индуса, а потом узнала, что у него уже есть несколько пассий. Поэтому она и оставила девичью фамилию. А после нашла себе разные дела и занятия по душе. Помогала миссионерам — обучала сценической речи, ставила любительские спектакли. Мне такие дамы внушают страх. Но заподозрить, что она замешана в убийстве? Нет! И теперь она, по вашим словам, сбежала? Не понимаю! — Он помолчал. — Может, ей просто надоел этот отель? Вполне могло такое быть, — добавил он не очень уверенно.
— Но багаж ее на месте. Она ничего с собой не взяла.
Джепп выругался.
— Когда она ушла?
— Примерно без четверти семь.
— А что говорят гостиничные служащие?
— Они в полном смятении. А владелица отеля, миссис Харрисон, совсем голову потеряла.
— Почему не сообщили полиции?
— Mon cher, возможно, решили, что дама проводит ночь не в гостинице. Такое может случиться, хотя на мисс Сейнсбери Сил это не похоже. Опасались, что она придет в законное негодование, узнав, что ее разыскивают с полицией. Миссис Харрисон обзвонила больницы на предмет несчастного случая. Когда я пришел, она как раз раздумывала, не известить ли все-таки полицию. Сказала, что меня ей послало само небо. Я на свой страх и риск заверил ее, что заручусь поддержкой полицейского офицера, такого, который лишнего болтать не станет.
— Полагаю, этот офицер — ваш покорный слуга?