Эркюль Пуаро немного помолчал.
— Если вы хотите знать мое мнение, — с апломбом проговорил он, — подчеркиваю, это пока только мнение, — то да, я думаю, ее нет в живых…
— Но почему вы так думаете?
Эркюль Пуаро сдержанно улыбнулся.
— То, что я сейчас скажу, покажется вам бессмыслицей: потому что в ящике комода лежала пара новых чулок.
Алистер Блант озадаченно уставился на него.
— Вы странный человек, мосье Пуаро.
— Весьма странный. Если считать странностью методичность и аккуратность. И еще я умею логически мыслить и не люблю извращать факты, чтобы подогнать их под готовую версию. Хотя чаще всего именно так все и поступают.
— Я все обдумываю случившееся, — сказал Алистер Блант. — У меня привычка вникать во все основательно. Чертовски запутанное дело! Сначала стреляется дантист, потом находят труп миссис Чепмен с изуродованным лицом — находят в ее собственном сундуке. Скверно! Чертовски скверно! Не могу отделаться от мысли, что за этим что-то кроется.
Пуаро кивнул.
— И знаете, — продолжал Блант, — чем больше я об этом думаю… Я совершенно уверен, что мисс Сил не была знакома с моей женой. Она солгала, чтобы иметь возможность заговорить со мной. Зачем? С какой целью? Ради мизерного пожертвования? Да и то не ей лично, а миссии.
Чувствую, все это специально подстроено, чтобы встретиться со мной у моего дома. И по времени рассчитано совершенно точно. Минута в минуту! Но зачем? Постоянно задаю себе этот вопрос — зачем?
— Вот именно — зачем? Я тоже спрашиваю себя об этом… И тоже не понимаю… Нет, не понимаю.
— Неужели у вас нет никаких предположений на этот счет?
Пуаро безнадежно развел руками.
— Нет. Во всяком случае, ничего серьезного. Может, она прибегла к этой уловке, чтобы кому-то на вас указать? Довольно абсурдное соображение, ведь вы человек весьма известный. И вообще, куда проще было бы сказать: «Смотри, вот он… подходит к двери».
— А зачем понадобилось кому-то указывать на меня?
— Мистер Блант, пожалуйста, припомните еще раз то утро. Вот вы сидите в кресле у дантиста. Не говорил ли Морлей чего-то необычного? Может, придет на память какая-нибудь важная для нас мелочь?
Алистер Блант сосредоточенно нахмурился вспоминая.
— Сожалею, но ничего существенного Морлей не говорил. — Он покачал головой.
— И он не поминал эту женщину, мисс Сейнсбери Сил? Точно?
— Абсолютно.
— Ну а миссис Чепмен?
— Нет… нет… Мы вообще ни о ком конкретно не говорили. Болтали о розах, о том, что сейчас совсем неплох был бы для сада хороший дождь, об отпуске… вот, пожалуй, и все.
— И никто в кабинет не входил?
— Постойте, дайте подумать… Нет, не входил… Прежде, помню, там была молодая блондинка. Но в то утро я ее не видел. Ах да, приходил второй дантист, у него еще ирландский акцент.
— Что он говорил, что делал?
— Что-то спросил у Морлея и тут же ушел. Я еще подумал, что Морлей обошелся с ним довольно сухо. Тот пробыл в кабинете буквально несколько секунд.
— Больше ничего не можете припомнить?
— Нет. Морлей вел себя как обычно.
— Мне тоже так показалось, — задумчиво проговорил Пуаро.
Наступила долгая пауза.
— Мосье Блант, — нарушил молчание Пуаро, — вы помните молодого человека, который в то утро был вместе с вами в приемной у доктора?
Алистер Блант нахмурился.
— Постойте… да, молодой человек… он, по-моему, очень нервничал. Впрочем, я особенно к нему не приглядывался. Что мне до него?
— Вы бы могли его узнать?
Блант покачал головой.
— Едва ли, я ведь видел его мельком.
— И он не пытался завязать с вами разговор?
— Нет. — Блант с неподдельным удивлением посмотрел на собеседника: — А с какой, собственно, стати? И вообще, кто он, этот молодой человек?
— Его зовут Говард Рейке, — сообщил Пуаро и впился глазами в Алистера Бланта. Однако тому это имя явно ничего не говорило.
— По-вашему, я должен знать этого молодого человека? А я с ним когда-нибудь раньше встречался?
— Нет, не думаю. Он приятель вашей племянницы, мисс Оливера.
— А, так это один из приятелей Джейн!
— Подозреваю, что ее матушка не одобряет этой дружбы.
— Думаю, тут ничего серьезного, — рассеянно заметил Алистер Блант.
— А миссис Оливера так не считает. Полагаю, она даже специально увезла дочь из Америки в Англию, чтобы разлучить ее с этим молодым человеком.
— Так вот оно что! — Мистер Блант, видно, понял наконец, о ком идет речь. — Значит, это и есть тот самый юноша?
— Ага, вас, кажется, задело за живое?
— По-моему, более неподходящего знакомства и не придумаешь! Этот малый активно участвует в подрывной деятельности.
— Со слов мисс Оливера я понял, что в то утро он записался на прием к мистеру Морлею только для того, чтобы посмотреть на вас.
— И попытаться завоевать мое расположение?
— М-м… нет… по-моему, мне кажется, по замыслу мисс Оливера, это вы должны были завоевать его расположение.
— Ну и наглость!
Пуаро подавил улыбку.
— Как выяснилось, вы олицетворяете собой все то, что он безоговорочно осуждает.
— А я безоговорочно осуждаю таких, как он! Вместо того чтобы заниматься делом, дерут глотки на своих идиотских сборищах и несут при этом всякий вздор.
Пуаро немного помолчал.
— Простите, мистер Блант, если я дерзну задать вам рискованный вопрос, касающийся ваших личных дел.
— Дерзайте.
— В случае вашей смерти кто унаследует состояние?
Блант изумленно взглянул на Пуаро.
— Зачем вам нужно это знать? — быстро спросил он.
Пуаро пожал плечами:
— Затем, что это может иметь отношение к нашему делу.
— Чепуха!
— Возможно. Но вдруг?
— По-моему, вы чересчур все драматизируете, мосье Пуаро. Никто не покушается на мою жизнь.
— А бомба, которую вам прислали, можно сказать, к завтраку, а тот выстрел на улице…
— Вы снова об этом… Всякий, кто занимается международным финансовым бизнесом, в любую минуту может привлечь к себе внимание какого-нибудь безумного фанатика.
— А что, если это вовсе не фанатик и отнюдь не безумный?
Блант воззрился на Пуаро.
— К чему вы клоните?
— Просто хочу узнать, кто ваш наследник?
Блант усмехнулся.
— Больница Святого Эдварда, затем онкологическая больница и Королевское общество попечения слепых.
— Вот как!
— Кроме того, некая сумма предназначается племяннице моей покойной жены миссис Джулии Оливера, столько же ее дочери Джейн Оливера, деньги которой вверяются опекуну; затем, я выделил основательную сумму для обеспечения моей единственной кровной родственницы, троюродной сестры, Элен Монтрессор, которая осталась без средств к существованию и сейчас живет здесь в маленьком коттедже.
Мистер Алистер Блант помолчал.
— Имейте в виду, мосье Пуаро, это строго конфиденциально, — добавил он.
— Разумеется, мосье, разумеется.
— Неужели вы полагаете, что Джулия или Джейн Оливера, или моя кузина Элен Монтрессор намереваются лишить меня жизни из-за этих денег, — насмешливым тоном сказал Блант.
— Нет-нет. У меня и в мыслях не было ничего подобного.
— Так вы возьметесь за мое поручение? — уже более спокойно спросил Блант.
— Найти мисс Сейнсбери Сил? Да, я к вашим услугам.
— Браво, мосье Пуаро!
Выходя из кабинета, Пуаро едва не налетел на Джейн Оливера.
— Прошу прощения, мадемуазель.
Девушка чуть отступила назад.
— Знаете, мосье Пуаро, что я о вас думаю?
— Eh bien, мадемуазель…
Она не дала ему закончить, так как на самом деле вопрос ее был чисто риторическим. Джейн Оливера была готова ответить на него сама.
— Вы шпион, вот кто вы! Ничтожный, низкий шпион! Суете свой нос в чужие дела, вынюхиваете, высматриваете! От вас всем одни неприятности!
— Уверяю вас, мадемуазель…
— Я-то знаю, что вам на самом деле нужно! А вы наплели тут с три короба! Почему не сказать открыто и прямо? Ладно, тогда я сама вам все выскажу. Вы все равно ничего не найдете! Ничегошеньки! Потому что и находить-то нечего! На дядю Алистера никто не покушается. Ни один волосок не упадет с его драгоценной головы. Он в полной безопасности. Был и будет. Осторожный, ограниченный, преуспевающий — абсолютное воплощение банальности! Заурядный, погрязший в предрассудках, Джон Булль[69], вот кто он. Ни воображения, ни умения смотреть вперед!
Ее приятный грудной голосок срывался на визг. Она перевела дух и гневно выпалила:
— Сыщик кровожадный! Ненавижу вас! Вы… вы… жалкий буржуа!
И убежала… Только вихрем взвились дорогие шелка.
А Эркюль Пуаро остался стоять с вытаращенными глазами, машинально поглаживая усы.
Буржуа! Признаться, такое определение как нельзя лучше к нему подходит. Действительно, взгляды у него и есть и были сугубо буржуазные, однако откровенное презрение, с каким эта красотка произнесла слово «буржуа», заставило его, как он мысленно выразился, «напрячь мозги».
Погрузившись в глубокую задумчивость, Пуаро направился в гостиную.
Там миссис Оливера раскладывала пасьянс.
Она подняла глаза и посмотрела на Пуаро. Таким взглядом она, наверное, удостоила бы черного таракана, ненароком выползшего на свет Божий.
— Бубновый валет — к трефовой даме, — рассеянно пробормотала она.
Пуаро в унынии ретировался.
«Увы, похоже, я здесь у всех вызываю неприязнь», — печально думал он, выходя через стеклянную дверь в сад.
Вечер стоял чудесный, воздух, как всегда в сумерки, был напоен пряным ароматом. Пуаро с наслаждением вдохнул его и зашагал по тропинке, окаймленной бордюром из цветов.
Только он повернул за угол, как две смутно различимые в темноте фигуры бросились в глубь сада.
Кажется, он спугнул влюбленную пару.
Пуаро повернулся и поспешно пошел назад. Похоже, и здесь его присутствие de trop[70]