И, выдержав паузу, Пуаро тихо спросил:
— Что случилось потом?
— Это все ложь, говорю вам!
Эркюль Пуаро вдруг почувствовал, как сильно он устал… и как он уже стар. Фрэнк Картер не вызывал у него ни малейшей симпатии. Откровенно говоря, этот гусь был ему попросту противен. Хвастунишка, лгун, мошенник. Без таких вот субъектов жизнь была бы намного приятнее. Ему, Эркюлю Пуаро, надо только не вмешиваться, пусть мальчишка упорствует в своей лжи… В результате одним подлецом станет меньше…
— И все же я советую вам рассказать правду… — проговорил Эркюль Пуаро, конечно же понимавший, почему этот юнец так упорствует.
Картер туп, но не настолько, чтобы не сознавать, что упорное отрицание — самый лучший для него выход. Если он дрогнет и сознается, что в двадцать шесть минут первого входил в кабинет, он подвергнет себя смертельной опасности. Тогда все, что бы он потом ни говорил, будет расценено как ложь.
Ладно, пусть упирается дальше. Тогда он, Эркюль Пуаро, умывает руки… А Фрэнка Картера скорее всего повесят за убийство Генри Морлея… может, это даже в чем-то и справедливо.
Эркюлю Пуаро надо только встать и уйти.
Фрэнк Картер снова выкрикнул:
— Это ложь!
Последовало молчание. Эркюль Пуаро не встал и не ушел. Хотя ему хотелось это сделать, очень хотелось.
Он подался к Фрэнку, призвал на помощь всю свою недюжинную волю и сказал:
— То, что я вам сказал, — не ложь, поверьте. Если вы не стреляли в Морлея, у вас только один выход — рассказать мне, что же на самом деле произошло.
Картер со злобной подозрительностью взглянул на сыщика. И вдруг лицо у него дрогнуло и стало растерянным. Губы скривились, глаза тревожно забегали — как у загнанного зверя.
Теперь все висело на волоске…
И Фрэнк Картер сдался, сломленный напором Эркюля Пуаро.
— Ладно… Расскажу, — хрипло сказал он. — И будьте вы прокляты, если вы меня обманете! Я действительно поднялся до середины лестницы и стал ждать, когда Морлей останется один. Стоял и смотрел на лестничную площадку того этажа, где находится его кабинет. Я видел, как вышел и стал спускаться какой-то толстяк. Пока я решал, идти мне к Морлею или нет, на площадку вышел еще один человек и тоже стал спускаться. Я понял, что теперь самое время воспользоваться моментом. Я кинулся к кабинету и без стука проскользнул в дверь. Я хотел объясниться наконец с Морлеем начистоту. Он мне все время все портил, будь он проклят! Настраивал Глэдис против меня…
Молодой человек умолк.
— Продолжайте, — властно сказал Пуаро.
— Он лежал там… мертвый. — Голос у Картера срывался. — Это правда! Готов чем угодно поклясться! Лежал именно так, как зафиксировано в протоколах расследования. В первый момент я решил, что мне просто показалось. Я наклонился над ним, взял за руку. Она была холодная как лед. На лбу дырочка от пули, и вокруг нее запекшаяся кровь…
На лбу Фрэнка Картера снова выступил пот.
— Тогда я понял, что попал в ловушку. Ведь все подумают, что это я его прикончил. Слава Богу, я ни к чему не успел прикоснуться. Кроме дверных ручек… Я обтер их носовым платком, вышел из кабинета и помчался вниз. В холле никого не было, и я кинулся вон со всех ног. Чему же удивляться, если я был не в себе! Как потом про меня говорили.
Он затравленным взглядом посмотрел на Пуаро.
— Это правда. Клянусь, чистая правда… Он уже был мертв. Поверьте мне!
Пуаро встал.
— Я вам верю, — устало сказал он и направился к двери.
— Меня повесят! — закричал Фрэнк Картер. — Как пить дать, повесят, если узнают, что я там был!
— Напротив, этим признанием вы спасли себя от виселицы.
— Не верю. Они скажут, что я…
Пуаро обернулся.
— Ваши показания подтверждают мою версию. Теперь положитесь на меня.
И Пуаро вышел, не испытывая ни малейшей радости оттого, что добился своего.
К дому мистера Барнса в Илинге Пуаро подъехал в восемнадцать часов сорок пять минут. Он помнил, как мистер Барнс как-то обмолвился, что это самое удачное время для визитов.
Мистер Барнс священнодействовал над одной из своих клумб.
— Нам нужен дождь, мосье Пуаро! Ах, как нужен дождь! — донеслось до ушей знаменитого детектива. Похоже, это было своего рода приветствием.
Потом мистер Барнс внимательно поглядел на гостя и сказал:
— Вид у вас не ахти, мосье Пуаро.
— Порой я вынужден делать то, чего совсем не хотел бы делать.
Мистер Барнс сочувственно кивнул.
— Понимаю.
Пуаро рассеянно оглядел небольшие аккуратные клумбы.
— Как изумительно спланирован ваш садик! Идеальная гармония! Просто настоящее произведение искусства.
— Когда имеешь такой маленький клочок земли, из него приходится извлекать все, что можно. И при разбивке сада нельзя допустить ни малейшего просчета.
Эркюль Пуаро кивнул, соглашаясь.
— Значит, вы его взяли? — спросил Барнс.
— Кого? Фрэнка Картера?
— Ну да. Признаться, я удивлен.
— Вы ведь не верили, что Морлей убит по личным мотивам, если можно так выразиться.
— Нет. Честно говоря, нет. Раз замешаны Эмбериотис и Алистер Блант, значит, дело связано с разведкой или контрразведкой.
— В ту первую нашу встречу вы так мне и сказали.
— Да. Я совершенно в этом не сомневался.
— Однако вы ошибались, — с расстановкой проговорил Пуаро.
— И не говорите! Самому досадно! Беда в том, что каждый смотрит на все со своей колокольни. Я так часто сталкивался со всякого рода шпионажем, что теперь мне повсюду мерещатся шпионы.
— Вам приходилось наблюдать за карточными фокусами? Там вас все время пытаются отвлечь от нужной карты.
— Да, конечно.
— Здесь действуют примерно по тому же принципу. Как только всплывает версия убийства по личным мотивам, тут же — оп-ля! — нам подбрасывают отвлекающую карту. Эмбериотис, Алистер Блант, тревожные политические события, нестабильное положение в стране… — Пуаро пожал плечами. — Но особенно здорово удалось сбить меня с толку вам, мистер Барнс.
— Боюсь, что вы правы, мосье Пуаро, и готов просить у вас прощения.
— Видите ли, вы человек осведомленный, поэтому к вашим словам я не мог не прислушиваться.
— Понимаете, я был уверен в том, что говорил. Это единственное, что может меня оправдать перед вами.
Мистер Барнс помолчал и со вздохом спросил:
— Значит, мотивы сугубо личные?
— Разумеется. Я ухлопал уйму времени, чтобы докопаться до мотивов этого убийства… А ведь удача сама плыла ко мне в руки.
— Удача?
— Ну да. Я случайно услышал обрывок одного разговора, который на многое проливает свет… Если бы я вовремя понял, что он означает!
Мистер Барнс задумчиво почесал нос тяпкой. К его переносице прилип комочек земли.
— Вы, как всегда, говорите загадками, — добродушно заметил он.
Пуаро пожал плечами.
— А разве вы со мной были более откровенны?
— Я?
— Да.
— Дружище, у меня и в мыслях не было, что убийца — Картер. Я был уверен, что он ушел задолго до того, как застрелили Морлея. А теперь, наверное, выяснилось, что он лгал, когда говорил, что его в то время уже не было в доме?
— В двенадцать двадцать шесть Картер находился в доме. И именно он видел настоящего убийцу, — сказал Пуаро.
— Значит, Картер не..
— Говорю вам, Картер видел убийцу!
— Он его узнал? — спросил Барнс. Пуаро молча покачал головой.
Глава 9Семнадцать, восемнадцать — конец выкрутасам
На следующий день Эркюль Пуаро встретился с одним знакомым театральным антрепренером. Их разговор был довольно долгим. Во второй половине дня он отправился в Оксфорд. А на следующий день поехал за город и домой вернулся поздно.
Однако еще утром он позвонил Алистеру Бланту и условился с ним встретиться.
Было уже полдесятого, когда Пуаро прибыл в особняк на набережной Челси.
Алистер Блант ждал гостя в библиотеке. Пожимая знаменитому сыщику руку, Блант едва удерживался, чтобы не засыпать его вопросами. Пуаро сразу заметил его нетерпение.
Тем не менее тот произнес лишь одно слово:
— Ну?
Пуаро кивнул. Блант посмотрел на него с плохо скрываемым недоверием.
— Вы ее нашли?
— Да, нашел.
Тяжело вздохнув, Пуаро сел.
— Устали? — сказал Блант.
— Устал. К тому же весть, которую я вам принес, не слишком-то приятна.
— Она мертва? — сказал Блант.
— Как посмотреть, — медленно проговорил Пуаро.
Блант нахмурился.
— Дорогой мой, человек бывает или жив, или мертв. Одно из двух. Мисс Сейнсбери Сил…
— Вот! Мисс Сейнсбери Сил! Кто она?
— Вы хотите сказать, что… такой особы вообще не существует?
— О нет, нет! Это вполне реальная личность. Она жила в Калькутте. Преподавала сценическую речь. Занималась благотворительностью. В Англию прибыла на «Махаранахе», на том же судне, что и Эмбериотис. И хотя они путешествовали в разных классах, он каким-то образом исхитрился проявить заботливость, кажется, похлопотал о ее багаже. С чисто житейской точки зрения он, похоже, был очень добрым человеком. Порой, мистер Блант, доброта вознаграждается довольно неожиданным образом. Именно это произошло и с мистером Эмбериотисом. В Лондоне он снова случайно встретился с мисс Сейнсбери Сил. В порыве благодушия он приглашает ее на ленч в «Савой». Для нее это приятная неожиданность, а для мистера Эмбериотиса — неожиданная удача. Ибо его добрый порыв не был продиктован расчетом. Он и не подозревал, что эта увядшая и далеко уже не молодая особа собирается преподнести ему нечто вроде золотой жилы. Но тем не менее именно это она и сделала, сама того не подозревая. Видите ли, особым умом она никогда не отличалась. Она добрая и отзывчивая женщина, но мозги у нее куриные.
— Значит, это не она убила миссис Чепмен? — спросил Блант.
— Трудно даже сообразить, — медленно сказал Пуаро, — как лучше рассказать об этом деле. Пожалуй, начну с того эпизода, с которого, в сущности, оно началось для меня. С туфли.