— Я понял вашу мысль и совершенно с вами согласен, — сказал Эркюль Пуаро. — Зло действительно разгуливает по нашей земле, и его в любой момент можно обнаружить где угодно.
— Кстати о зле… — вмешался майор Барри, — вот факиры в Индии…
Майор жил в отеле «Веселый Роджер» довольно давно, и все уже приноровились ловко спасаться от его индийских историй.
— Там, кажется, плывет ваш муж? — спросила вдруг мисс Брюстер у миссис Редферн. — Прекрасный кроль! Он — великолепный пловец.
Миссис Редферн тут же продолжила маневр:
— Как красива та маленькая лодка, идущая под красными парусами. Это лодочка мистера Блатта, если не ошибаюсь? — изображая крайнюю заинтересованность, спросила она.
Лодка под красными парусами как раз входила в залив.
— Красные паруса! — сердито буркнул майор Барри, забыв про своих факиров. — Чего только не выдумают!
Тем временем Эркюль Пуаро всматривался в молодого человека, который подплыл к берегу и вышел на пляж. Патрик Редферн был красивым представительным мужчиной — стройный, загорелый, с широкими плечами и узкими бедрами. Его неизменно хорошее настроение и жизнерадостность благотворно действовали на окружающих, а естественность манер помогала завоевывать симпатии многих мужчин и всех без исключения женщин. Он весело махнул рукой жене. Та помахала в ответ и крикнула:
— Иди сюда, Пат!
— Сейчас! — Он зашагал по песку туда, где бросил свое полотенце. В этот миг из отеля вышла женщина и, миновав собравшееся на террасе общество, начала спускаться к пляжу. Ее появление весьма напоминало театральный выход на сцену, и она прекрасно это знала. Но, похоже, она даже не старалась произвести эффект, так как давно привыкла к всеобщему восхищению. Высокая, изящная, в простом, но весьма смелом купальном костюме, она демонстрировала прекрасный бронзовый загар, ровно покрывавший ее великолепное тело. Совершенством форм она напоминала статую. Огненно-рыжие волосы пышными волнами падали на плечи. Черты ее лица уже приобрели некоторую резкость, какая обычно появляется у женщин после тридцати лет. Тем не менее от всего ее существа веяло молодостью и неукротимым жизнелюбием. В неподвижном лице и чуть раскосых темно-синих глазах было что-то китайское, и это впечатление усиливала экстравагантная китайская шляпка из нефритово-зеленого[151] картона. При появлении этой дамы все остальные женщины, казалось, исчезли, и взгляды мужчин устремились на нее.
Эркюль Пуаро не был исключением и долго провожал вновь прибывшую взглядом, а усы его при этом одобрительно шевелились. Майор Барри выпрямился в шезлонге, его выпученные глаза стали еще более выпуклыми. Преподобный Стивен Лейн нервно заерзал, сделал неприступное лицо и с тихим стоном втянул воздух сквозь стиснутые зубы.
— Арлена Стюарт… — прошептал майор Барри. — Так ее звали, пока она не вышла замуж за Маршалла. Я видел ее в пьесе «Из угла в угол». Достойное зрелище, а?
— Да… Красивая… — холодно согласилась Кристина, растягивая слова. — Но в ней есть что-то звериное — хищница.
— Мосье Пуаро, вы только что говорили про «зло», — жестко бросила Эмилия Брюстер. — Мне кажется, что эта женщина может служить воплощением вселенского зла! Испорчена до мозга костей! Волею случая я много чего о ней знаю.
— У нас в Симле[152] была некая молодая особа, — весело вклинился в разговор майор. — Тоже рыжая. Жена моего подчиненного. Ну, доложу я вам, весь гарнизон поставила на уши! Честное слово! Мужчины словно с ума посходили. Ну а дамы, разумеется, хотели выцарапать ей глаза. Она стала яблоком раздора во многих почтенных семействах!
Взбудораженный воспоминаниями, он рассмеялся.
— Муж у нее был отличный малый, тихий, покладистый, души в ней не чаял. Готов был целовать землю, по которой она ступала. Ничего не замечал… или делал вид, что не замечает.
— Такие женщины — это угроза… угроза для… — с жаром начал преподобный Стивен Лейн, но вдруг умолк.
Арлена Стюарт уже стояла у воды. Двое молодых людей, почти мальчики, поднялись с песка и быстро двинулись в ее сторону. Она улыбнулась им, но взгляд ее уже устремился на шагавшего по пляжу Патрика Редферна. Редферн тут же свернул с дорожки и изменил направление. У Эркюля Пуаро возникло ощущение, что он слетит за стрелкой компаса, которая должна всегда и везде подчиняться силе притяжения и указывать на север. Подобно ей, Патрик Редферн повернулся к Арлене Стюарт. Мгновение спустя она уже улыбалась ему. Потом медленным шагом пошла вдоль линии прибоя, и Патрик двинулся следом. Через минуту она села на песок под скалами. Он устроился рядом. Кристина Редферн быстро встала с шезлонга и поспешила в отель.
Некоторое время царило неловкое молчание, которое нарушила Эмилия Брюстер.
— Скверная история. Такая милая женщина… Они женаты года два, не больше…
— Молодая особа, о которой я вам рассказывал, та, из Симлы, — подхватил майор Барри, — разбила несколько очень счастливых семей. Досадно. Правда?
— Эта женщина тоже обожает разбивать семьи, — заявила мисс Брюстер и после короткой паузы добавила: — Патрик Редферн — просто идиот!
Эркюль Пуаро ничего не сказал, продолжая с интересом наблюдать за пляжем, но при этом смотрел совсем не на Патрика Редферна и Арлену Стюарт.
— Поеду, пожалуй, покатаюсь на лодке, — сообщила мисс Брюстер.
Она поднялась и ушла. Майор Барри перевел взгляд своих светло-карих глаз на знаменитого детектива, в них светилось сдержанное любопытство.
— Ну, мосье Пуаро! — сказал майор. — Что вы думаете об этом? Вы уже давно не открываете рта. Что вы скажете об этой сирене?[153] Огонь, правда?
— C'est possible[154],— пробормотал Эркюль Пуаро.
— Ну-ну, старый греховодник! — рассмеялся офицер. — Знаю я вас, французов!
— Я не француз, — последовал холодный ответ.
— Только не говорите, что не любите смотреть на красивых женщин. Что вы о ней думаете, мосье?
— Она немолода, — коротко ответил Пуаро.
— Ну и что? Женщине столько лет, на сколько она выглядит. А у этой вид — лучше не бывает!
— Да, — признал маленький бельгиец, — она красива. Но в конечном счете дело не в красоте. Не красота заставляет весь пляж смотреть на нее. Весь пляж, кроме одного человека.
— Именно так, старина! — воскликнул майор Барри. — Все дело в изюминке! Но что это вы так внимательно разглядываете? — вдруг изумился майор.
— Того единственного мужчину, который не смотрел ей вслед.
Майор посмотрел в ту сторону, куда с таким интересом глядел прославленный детектив. Он увидел сорокалетнего загорелого мужчину со светлыми волосами и симпатичным лицом, который, спокойно попыхивая трубкой, читал «Таймс».
— Э-э… Это ее муж, старина! Маршалл.
— Да, — сказал Эркюль Пуаро, — я знаю.
Майор Барри ухмыльнулся. Как у всякого холостяка, слово «муж» ассоциировалось у него исключительно с тремя понятиями: «препятствие», «неудобство», «сторожевой пес».
— Весьма приятный малый, — заметил он. — Спокойный такой. Кажется, «Таймс» уже доставили.
Он встал и пошел к отелю.
Пуаро перевел взгляд на лицо преподобного Стивена Лейна, который внимательно наблюдал за Арленой Стюарт и Патриком Редферном.
— Эта женщина — воплощение зла, — изрек пастор с яростным блеском в глазах. — Вы, мосье, со мною не согласны?
— В таких случаях трудно сказать наверняка, — задумчиво ответил Пуаро.
— Неужели вы не ощущаете, что здешняя атмосфера греховна? Вы ведь такой восприимчивый человек. Разве вы не чувствуете, что тут затаилось зло?
После короткого раздумья Пуаро медленно кивнул.
Глава 2
Эркюль Пуаро не пытался скрыть своего удовольствия, когда подошла Розамунд Дарнлей и устроилась в соседнем шезлонге. Ему нравились ее изысканные манеры, нравилась стройная и гибкая фигура и гордая посадка головы, ее живое и при этом полное достоинства лицо, ее гладко зачесанные волосы и улыбка, не лишенная тонкой иронии. В то утро на ней было скромное темно-синее платье в белую крапинку, очень изящное, отличающееся строгой простотой линий. Розамунд Дарнлей, глава фирмы «Розовый мир», была одним из самых известных лондонских модельеров.
— Мне все меньше нравится остров Контрабандистов, — сказала она. — Сама не знаю, зачем я сюда приехала.
— Но вы ведь здесь не впервые?
— Да. Я была тут два года назад, на Пасху. Тогда было не так людно.
Эркюль Пуаро внимательно посмотрел на нее.
— Не иначе как что-то выбило вас из колеи. Я угадал, мадемуазель?
Она утвердительно кивнула. Потом бросила взгляд на свою ногу, которой, сама того не замечая, нервно покачивала.
— В самом деле. Встретила призрак.
— Призрак?
— Да.
— Призрак кого? Или чего?
— Свой собственный.
— И эта встреча так вас взволновала? — тихо спросил Пуаро.
— Да. Сама удивляюсь. Видите ли, сразу вспомнилось прошлое. — Она замолчала и мгновение спустя добавила: — Представьте себе мое детство… Нет! Вы не сможете представить. Вы ведь не англичанин.
— Значит, у вас, как я понял, было очень английское детство? — спросил Пуаро.
— О да! Совершенно в английском духе! Глухая провинция… большой обшарпанный дом… лошади… собаки… прогулки под дождем… лесные пожары… яблоки в саду… вечная нехватка денег… старые-костюмы из твида… давно вышедшие из моды вечерние платья… запущенный парк… ковер из маргариток на осеннем газоне…
— Хотели бы вы туда вернуться, мисс?
Она покачала головой.
— Туда никогда не вернуться. Это невозможно. Нет, я предпочитаю идти дальше — другим путем…
— Так ли это? — усомнился Пуаро.
— Но это правда! — смеясь, уверила его Розамунд.
— В дни моей молодости, мадемуазель, а это было так давно, существовала игра под названием «Каким бы ты хотел быть?». Девушки записывали наши ответы в свои альбомы в синих сафьяновых переплетах с золотым обрезом. Но, мадемуазель, ответы на такие вопросы придумать трудно.