Его идея имела неожиданный успех. Правда, поначалу все принимали ее в штыки, но в конечном счете отнеслись к ней вполне благосклонно.
Разумеется, капитана Маршалла решили не приглашать, да и он сам сказал, что в этот день должен поехать в Плимут. Мистер Блатт принял предложение с большим энтузиазмом, надеясь стать наконец душою общества. Кроме него, на пикник собрались отправиться Эмилия Брюстер, Редферны, преподобный Стивен Лейн, Гарденеры, которые даже отложили на день свой отъезд, и Розамунд Дарнлей с Линдой.
В разговоре с мисс Дарнлей Эркюль Пуаро был особенно красноречив, напирая на то, что Линде будет очень полезно прогуляться — это отвлечет ее от всяких печальных мыслей.
— Да, вы правы, — сказала Розамунд — Это было чересчур сильное потрясение для девочки ее возраста! Она стала ужасно нервной.
— Ничего удивительною, мадемуазель. Но могу вас утешить: и юным и взрослым свойственно быстро забывать всякие малоприятные вещи. Прошу вас, уговорите Линду поехать с нами. Я знаю, вы можете это сделать.
Майор Барри наотрез отказался. Сказал, что не терпит пикников.
— Все эти корзины, их же надо тащить. И вообще, сплошные неудобства. Мне как-то приятнее есть свой ленч, сидя за столом.
В десять утра компания собралась у трех нанятых для этого случая автомобилей. Мистер Блатт весело выкрикивал:
— В путь, леди и джентльмены! Едем в Дартмур. Там вересковые заросли и черника! Сливки по-девонски и каторжники! Берите жен, джентльмены, жен или приятельниц! Милости прошу всех! Чудесные пейзажи гарантированы. Занимайте места! Занимайте места!
В последнюю минуту пришла Розамунд Дарнлей, очень озабоченная.
— Линда не хочет ехать, — сказала она. — Говорит, что у нее ужасно болит голова.
— Но ей станет гораздо лучше на свежем воздухе! — воскликнул Эркюль Пуаро. — Прошу вас, мадемуазель, уговорите ее.
— Бесполезно, — ответила Розамунд. — Она категорически отказывается. Я дала ей аспирин, и она легла в постель.
Она на мгновение заколебалась и добавила:
— Я тогда тоже останусь.
— Это невозможно, дорогая леди! — гаркнул мистер Блатт и шутливо взял ее под руку. — Мы этого не допустим. La haute Mode[213] должна придать блеск нашему торжеству. Никаких отговорок! Я беру вас под арест, мадемуазель! Ха-ха-ха! Судебный приговор — поездка в Дартмур.
Он решительно повел ее к первому автомобилю; Розамунд бросила сердитый взгляд на Пуаро.
— Я останусь с Линдой, — предложила Кристина Редферн. — Мне и самой не очень-то хочется ехать.
— Поедем с нами, Кристина, — попросил жену Патрик.
— Конечно! — поддержал Эркюль Пуаро. — Вы, мадам, должны составить нам компанию. Головную боль лучше переносить в одиночестве. Решайтесь! Нам пора отправляться.
Машины тронулись с места. Сперва путешественники осмотрели грот Эльфа в Шипсторе, который в отличие от их скромного грота был общеизвестной достопримечательностью. Они немало позабавились, отыскивая вход туда. В конце концов его обнаружили, руководствуясь почтовой открыткой с видом этого грота.
Лазанье по большим валунам было небезопасно, и Эркюль Пуаро предпочел не рисковать. Он тайком присматривался к Кристине Редферн, которая ловко перескакивала с камня на камень. Ее муж от нее не отставал. В поисках входа принимали участие Розамунд и Эмилия Брюстер. Мисс Брюстер поскользнулась и слегка растянула ногу в лодыжке. Кто был совершенно неутомим, так это преподобный Стивен Лейн — его высокая худощавая фигура все время мелькала то тут, то там. Мистер Блатт довольствовался тем, что бегал у подножия валунов и выкрикивал подбадривающие слова, заодно фотографируя увлеченных поисками исследователей.
Супруги Гарденеры и Эркюль Пуаро тихо расположились в сторонке. Миссис Гарденер вела не мешающий никому однотонный монолог, прерываемый время от времени знакомыми покорными репликами: «Да, дорогая», «Конечно, дорогая».
— …Лично я, мосье Пуаро, такого мнения, и мистер Гарденер, разумеется, согласен, что эти неожиданные снимки, пусть даже и чисто, так сказать, дружеские, раздражают. Этот мистер Блатт лишен какой бы то ни было деликатности. Пристает ко всем, без спросу фотографирует. Я и раньше говорила мистеру Гарденеру, что этот человек плохо воспитан. Я тебе говорила об этом? Правда, Оделл?
— Правда, дорогая.
— Взять хотя бы групповой снимок, который он сделал на пляже. Разве он не должен был прежде всего спросить разрешения на это? Мы все сидели, но мисс Брюстер как раз начала вставать, ну и, разумеется, она вышла на снимке в дурацкой позе.
— О да! — усмехнулся мистер Гарденер. — В весьма дурацкой.
— И однако же, мистер Блатт раздает снимки всем подряд, ни у кого не спрашивая разрешения. Вам, мосье Пуаро, он ведь тоже его вручил. Правда?
— Да. И я очень им дорожу, — ответил детектив. — Чрезвычайно ценный для меня подарок.
— Обратите внимание, — сказала миссис Гарденер, — как он ведет себя! Крикливый, назойливый, вульгарный. Жаль, что вы, мосье Пуаро, не смогли устроить так, чтобы он остался в гостинице.
Эркюль Пуаро развел руками.
— Увы, мадам, — сказал он, — это было бы практически невозможно.
— Не могу с вами не согласиться! Этот человек повсюду лезет без приглашения. Ему решительно не хватает деликатности.
В этот миг раздались ликующие крики: вход в обиталище Эльфа был обнаружен. Вскоре вся компания под предводительством маленького бельгийца опять двинулась в путь — к тому месту, где можно было через вересковые заросли спуститься по короткой тропинке в прелестный уголок у небольшой речки.
Узкий деревянный мостик, переброшенный через стремнину, повел их дальше, к прекрасной поляне, где рос только вереск и не было ни кустика колючего дрока[214],— идеальное место для привала. Эркюль Пуаро и мистер Гарденер еле уговорили миссис Гарденер пройти по мосту. Она с многословными причитаниями стала осторожно передвигаться. И все же оступилась. Раздался жалобный крик. Остальные преодолели коварную переправу относительно легко. Только Эмилия Брюстер, добравшись до середины пути, зажмурила глаза и покачнулась. Эркюль Пуаро и Патрик Редферн бросились ей на помощь.
— Благодарю, благодарю. — Она была очень смущена. — Ради Бога, извините. У меня всегда кружится голова, когда приходится идти над быстриной. Глупо, правда?
Наконец разложили снедь и приступили к ленчу.
Путешественники и сами не ожидали, что получат столько удовольствия. Видимо, это произошло оттого, что они вырвались из атмосферы неуверенности и страха. Здесь, у журчащей речки, где воздух был напоен ароматами, среди живых красок вереска и папоротника, тот мир, в котором были убийства, полицейские расследования, смутные подозрения, растаял, растворился, словно его никогда не существовало. Даже мистер Блатт забыл о своей роли души общества. После еды он заснул в сторонке, и доносившийся оттуда храп свидетельствовал о его блаженном забытьи.
Через некоторое время все они, умиротворенные и довольные, принялись упаковывать корзины, хором расточая похвалы Пуаро, предложившему столь приятное развлечение. Солнце садилось, когда они вышли по крутым тропкам на холм, возвышающийся над Лезекум-Беем. Перед ними лежал остров Контрабандистов с белым зданием отеля, полный безмятежности и очарования. Миссис Гарденер обернулась к знаменитому детективу.
— Горячо благодарю вас, мосье. Я теперь совсем успокоилась. Было просто замечательно. — Это был первый случай, когда миссис Гарденер удалось столь лаконично выразить свои чувства.
Майор Барри вышел навстречу прибывшим.
— Привет! — воскликнул он. — Ну что? Удался пикник?
— О да! — с пылом ответила все та же миссис Гарденер. — Заросли вереска прекрасны необыкновенно. Такие… по-настоящему английские! А воздух! Просто изумительный! И не стыдно вам, в самом деле, сиднем сидеть в четырех стенах!
— Я слишком стар, — рассмеялся майор, — чтобы сидеть на болотной кочке и жевать сандвич. Это не для меня!
Из отеля выбежала горничная. Она запыхалась, а на лице был написан испуг. Отдышавшись, она после некоторого колебания подошла к Кристине Редферн.
Эркюль Пуаро узнал Глэдис Нарракот.
— Очень прошу меня извинить, мадам, — торопливо начала она. — Но я боюсь за молодую леди… за мисс Маршалл то есть. Только что принесла ей в комнату чай и не смогла ее добудиться… И выглядит она как-то странно…
Кристина беспомощно огляделась вокруг. Пуаро мигом оказался около нее.
— Пойдемте скорее, — сказал он, беря ее под руку.
Они спешно направились по лестнице к комнате Линды. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять: случилась беда. Девушка едва дышала, цвет ее кожи странно изменился. Пуаро взял ее руку, чтобы посчитать пульс, и тут ему на глаза попался конверт, прислоненный к лампе на ночном столике. На конверте было написано его имя.
В комнату стремительно вошел капитан Маршалл.
— Что случилось? Что с Линдой?
Перепуганная Кристина Редферн тихонько всхлипнула. Эркюль Пуаро отошел от кровати.
— Врача! — крикнул он Маршаллу. — Немедленно! Но боюсь, очень боюсь, что уже может быть поздно.
Он разорвал конверт и пробежал глазами несколько строк, написанных аккуратным почерком недавней школьницы:
«Так, видимо, будет лучше всего. Попросите отца, чтобы он постарался меня простить. Это я убила Арлену. Думала, что это даст мне удовлетворение, но я ни капельки не рада. Я, наоборот, очень об этом сожалею».
Кеннет Маршалл, Редферны, Розамунд Дарнлей и Эркюль Пуаро сидели в холле отеля и ждали. Дверь открылась, из комнаты вышел доктор Низден.
— Я сделал все, что мог, — только и сказал он. — Может, девочка и выкарабкается. Но должен предупредить, что надежды мало.
— Откуда она взяла их, эти таблетки? — спросил Маршалл с каменным лицом. Его синие глаза стали похожими на льдинки.