— Ты чего? — сонно пробормотал Гошка и посмотрел на часы. — Сдурел, да? Полпятого!
— Гошка! Тут такое случилось!
— Где? Что? — очумело вертел головой Гошка.
Никита рассказал ему про женский крик, про убегающего мужчину…
— Ну и что ты от меня хочешь?
— Сбегать бы, посмотреть…
— Куда ты собираешься бежать?
— В сторону пляжа… По-моему, кричали где-то там…
— Вот именно, где-то. Темно же, что мы разглядим в такой темнотище?
— Ну, положим, фонари-то на набережной горят…
— Да как мы выйдем-то? Двери наверняка заперты, а если попросим открыть, так администратор утром непременно донесет мамам, и все, прости-прощай, свобода! И потом, мало ли почему кричала какая-то баба, может, она пьяная? Ты помнишь, какой гудеж был, когда мы возвращались? Народ тут отдыхает, расслабляется, а вот насчет преступности вроде бы ничего особенного не слышно.
— А мужик? Он же явно убегал…
— Что, быстро несся?
— Нет, не быстро… Тяжело как-то бежал, это вернее…
— Ну, мало ли, почему он бежал… И вообще, Никита, мы сюда зачем приехали? Испанских бандитов ловить? Честно говоря, я и своими отечественными сыт по горло.
— Ты полагаешь, ничего страшного не произошло?
— Я уверен. Испанцы и без нас разберутся, это я знаю точно. А мы, если сунем нос не в свое дело, рискуем испортить себе такой отдых… Спи, утро вечера мудренее. Поверь, если что-то ночью случилось, утром в гостинице будут об этом знать, и если тебе так уж захочется, то ты вполне сможешь рассказать про мужика.
— А если той женщине надо помочь?
— Хорошо, ты меня достал! — Гошка натянул шорты. — Идем!
— Куда? — растерялся Никита.
— Вниз! Поглядим, как там и что… Выйдем незаметно, тогда… Только спустимся по лестнице, лифт шумит…
Они на цыпочках сбежали вниз. Холл был слабо освещен, портье за стойкой дремал, а стеклянные двери оказались не заперты. И они беспрепятственно выскочили на улицу.
— Ну, — спросил Гошка, — куда теперь?
— Туда… — неуверенно указал в сторону пляжа Никита.
— Пошли!
В темноте море сливалось с берегом в одну сплошную полосу непроглядного мрака. И спускаться на пляж было боязно. Набережная хоть как-то освещалась.
— Спустимся на пляж? — предложил Никита.
— Давай, — согласился Гошка.
Они сошли по ступенькам на песок. Он был холодный и влажный.
— Что дальше? — спросил Гошка.
— Не знаю… Давай помолчим, вдруг стон услышим…
Они умолкли. Но не услышали ничего, кроме мяуканья невидимой кошки. По набережной изредка проезжала машина, и не было ни души.
Ребята прошли еще метров сто, но ничего не увидели и не услышали.
— Я так и думал, полная лажа! — заключил Гошка. — Идем обратно. И не факт еще, что нас портье не остановит. Это не тот, который был, когда мы заселялись. Как ему доказать, что мы не жулики?
— Очень просто! — рассудительно заметил Никита. — Покажем ему ключи от номера, и все дела.
Однако портье по-прежнему дремал за стойкой, и они так же беспрепятственно вернулись в номер.
Глава IIIПРОЛЕТКА НА КРАСНЫХ КОЛЕСАХ
Утром за завтраком Гошка и Никита прислушивались ко всем разговорам русских туристов, однако ничего, что могло бы их заинтересовать, не услышали.
— Вы что, не выспались? — спросила Гошкина мама.
— Да нет, нормально спали, — ответил Гошка.
Никита промолчал.
— Значит, так, сейчас идем на пляж, а потом предлагаю прокатиться по набережной, — сказала Ольга Александровна. — Господи, что за чучело! — неожиданно воскликнула она, глазами указывая сестре на двух женщин, подошедших к соседнему столику. Одна действительно была одета более чем странно для утра в курортном городе: черная с красным кружевная юбка до щиколотки и черная, расшитая крупным стеклярусом блузка.
— Да, — покачала головой Юлия Александровна, — бывает!
— А ведь она чувствует себя бесконечно элегантной! Счастливая! — заметила Ольга Александровна.
— Да ладно вам, — проворчал Никита, — подумаешь, большое дело! — ему не нравилось, когда мама злословила о людях.
— Безвкусица, Никита, бывает просто чудовищной! И больше всех от нее страдает она же сама, — поддержала сестру Юлия Александровна. — Меня удивляет, неужели эта женщина не видит, как одеты все остальные? Шорты, джинсы, сарафаны… а эта — в кружевах и блестках!
— Ну и пусть, если ей так нравится, — пожал плечами Гошка.
— Чисто мужская психология, — усмехнулась Ольга Александровна. — Ладно, пошли отсюда. Как я и предполагала, завтракать практически здесь нечем. Этот омлет несъедобен, сосиски просто омерзительные!
Спорить никто не стал. Сосиски и впрямь были невкусные и омлет тоже, зато булочки просто прелесть и еще горячий шоколад!
Когда они вышли из гостиницы, Гошкина мама воскликнула:
— Смотри, Гоша, вот тут прокат серфингов!
— Где, мама, где? — завопил Гошка.
— Да вот, прямо перед тобой, только сейчас закрыто.
— Мамочка, а когда откроется?
— Когда, не знаю. Вроде бы уже должны открыться…
— Мамочка, подождем! — взмолился Гошка.
Но мама не согласилась.
— Зачем ждать? С пляжа увидим и тогда прибежим, что за проблема!
Пришлось Гошке согласиться. Сегодня море оказалось немного прохладнее, но зато оно слегка волновалось и блаженства было еще больше, они плавали, прыгали в волны, и даже мамы визжали от восторга. Но прокатный пункт так и не открылся.
— Может, он вообще не работает? — с дрожью в голосе предположил Гошка.
— Не расстраивайся, я обязательно спрошу у портье, — успокоила его Юлия Александровна. — И если этот пункт не работает, мы найдем другой. Не сегодня, так завтра, я тебе обещаю.
— Все, дорогие мои, надо уходить с пляжа, иначе мы перегреемся, — заявила, взглянув на часы, Ольга Александровна. — А после обеда, часов в пять или даже пораньше, опять придем.
— А сейчас куда? — спросил Никита.
— Приведем себя в порядок и поедем вот на этом поезде!
По набережной ходил маленький поезд, состоящий из открытых вагончиков, такие мальчики видели в Москве, на бывшей ВДНХ, ныне ВВЦ. Проехаться в таком вагончике по набережной — это здорово!
Через полчаса, приняв душ и переодевшись, они уже стояли на остановке в ожидании поезда. Остановка находилась рядом с прокатным пунктом, который был по-прежнему закрыт.
— Мам, а ты не спросила насчет серфинга?
— Спросила, а как же. Портье сказал, что завтра пункт обязательно откроется, а сегодня уже вряд ли.
— Почему?
— Я не очень поняла… кажется, хозяина вызвали зачем-то в полицию. Но это не важно, главное, что завтра твоя мечта исполнится.
Никита бросил на Гошку встревоженный взгляд. Хозяина вызвали в полицию? Вероятно, в связи с ночным происшествием? В ответ Гошка кивнул, мол, я все понял. Хотя, с другой стороны, мало ли зачем его вызвали в полицию?
Но вот подошел поезд, свободных мест было много, они уселись и покатили вдоль набережной. С моря дул ветерок, ласковое осеннее солнце заливало усаженную пальмами набережную, разноязыкий говор создавал ощущение праздника.
— Кстати, вы знаете, то место, где мы живем, называется Кан Пастилья, — сообщила Ольга Александровна, — а то, куда мы едем, Аренал!
— Кан Пастилья! — повторил Гошка, словно пробуя на вкус незнакомое название. — Красиво! Ой, мам, посмотри! — завопил он при виде нескольких прозрачных парусов, прыгающих по волнам.
Мама понимающе улыбнулась.
— Гошенька, потерпи до завтра.
— Мама, я терплю, просто это…
— Да, я понимаю, это восхитительно, и ощущения, наверное, волшебные, вот так нестись по волнам…
— Да, конечно, только если умеешь, — не без яда заметила Ольга Александровна. — Но пока научишься…
— Гошка быстро научится, он вообще спортивный… — вступилась за сына Юлия Александровна.
Через несколько минут они вылезли на набережной Аренала. Здесь все было почти так же, как в Кан Пастилье, только намного новее и шикарнее. И море не такое спокойное.
— Интересно, зачем мы таскаем с собой фотоаппараты? Давайте сниматься! — потребовал Никита.
И они стали сниматься на фоне моря, под пальмами то вместе, то порознь. Потом мамы начали заглядывать во все магазины, и мальчикам скоро стало скучно.
— Мам, а давайте мы вас где-нибудь подождем, — предложил Гошка.
Сестры переглянулись. Желание походить по магазинам на свободе было велико. Но куда же девать мальчиков?
— Хорошо, — решилась Юлия Александровна, — вы идите вперед и займите столик в каком-нибудь уличном кафе, так, чтобы мы вас не проворонили. Закажите себе сок или мороженое, а потом мы придем и будем все вместе пить сангрию!
— Сангрию? Это что такое? — полюбопытствовала Ольга Александровна.
— Увидите! — загадочно улыбнулась Юлия Александровна. — Кстати, мальчики, выбирайте кафе, где рекламируют сангрию. Ну все, пока, встретимся через час!
И мамы устремились в ближайший магазин. Собственно, кроме кафе, пивных и магазинов тут ничего и не было.
— Давай пойдем вдоль моря, на фиг нам эти магазины! — предложил Гошка.
— Давай. Слушай, Гош…
— Я знаю, что ты хочешь сказать… Насчет полиции, да?
— Да.
— Я всю дорогу про это думал… Есть два варианта. Либо портье сказал что-то маме насчет ночного происшествия, но она не захотела нам ничего говорить, либо он тоже ничего не знает, а значит, ничего особенного не произошло.
— Ну и как узнать, с каким вариантом мы имеем дело?
— Думаю, со вторым.
— Почему?
— Я все-таки свою маму знаю. Если бы он ей что-то такое сказал, ну, насчет убийства или еще чего, она бы не была такая веселая и довольная, она бы огорчилась…
— Нет, Гошка, есть еще и третий вариант!
— Какой?
— А такой, что не станет портье рассказывать постояльцам всякие ужасы! Зачем нервировать людей на отдыхе, отпугивать их?
— Да, ты прав… Я об этом не подумал. Но, с другой стороны, если бы что-то случилось, он не стал бы вообще упоминать про полицию. Как говорят, от греха подальше. А раз упомянул, значит, ничего и не случилось. А в полицию могут вызвать из-за чего угодно!