[13] да статья в «Правде».
Но предположим невероятное, патентное право в СССР будут соблюдать беспрекословно и даже выплачивать за изобретения какие-то деньги. Что это изменит? Раскрученная капиталистическая промышленность сможет с легкостью и смехом делать готовые изделия дешевле советских, а главное, намного качественнее и быстрее. Советский рабочий давно уже не готов работать за миску риса, да и жить в тростниковой хижине не согласится. На малые издержки надежды нет. Так что весь профит от прогрессорства станет не благом, но злом.
Лучшее ПВО – танки на аэродромах противника. В смысле защищать патенты можно только одним способом. А именно собственным массовым и передовым производством. Примерно так вышло с автоматом Калашникова, которым СССР легко завалил весь мир, практически не заметив многочисленных «пиратов».
С микросхемами должно получиться еще лучше. В этом мире еще не привыкли к огромной стоимости разработки и к минимальным затратам на копирование. При социализме практически отсутствует экономика в привычном ее понимании. Венчурные капиталисты – жалкие любители по сравнению с профессиональными авантюристами из ЦК КПСС. Редкий случай, когда это идиотское свойство можно использовать во благо и установить продажную цену в десять рублей при первоначальной себестоимости в сто. Надо только верить крепче, чем в коммунизм, в то, что при миллионном тираже затраты на производство упадут до десяти копеек[14].
По крайней мере, так запланировано с наручными часами и электронным будильником, которыми СССР гарантированно завалит к концу года весь социалистический мир. Да что там, против ЖК индикатора и капиталисты не устоят. Пока они его повторят, пока запустят в серию… Как минимум года два есть. После этого можно или цену вниз дернуть, или новую модель «на двадцать мелодий» выпустить.
Вот только одного этого страшно мало. Не повезло мне со страной попадания. Зато девушки тут красивые. И детки… не, они точно будут самые лучшие…
Антикварные трофейные часы с «боем», купленные за копейки на блошином рынке, показывали второй час ночи. Снял трубку, дозвонился до роддома. Ничего нового. Да сколько уже можно?! Придется дальше размышлять «о тщете всего сущего».
…Выход на конструкторов серии БЭСМ я искал давно. Они вроде бы еще в конце тысяча девятьсот шестьдесят пятого отчитались о завершении разработки «шестерки», знаменитой хотя бы тем, что я про нее не раз читал и слышал в своем двадцать первом веке. Но по апгрейду БЭСМ-4 на ТЭЦ никакого движения. Косыгину с Шелепиным пока явно не до моих прихотей, все никак не угомонятся, власть делят. А для Шокина, оказывается, наладить контакт с иным министерством не так и просто. Спасибо развитому феодализму.
С Калмыковым[15], министром Радиопрома, у Александра Ивановича отношения, говорят, нормальные. Но даже это не помогает. Ну в смысле не может он прямо позвонить директору ИТМиВТ Сергею Алексеевичу Лебедеву и пригласить его на рюмочку чая. И самому подъехать не по статусу. Конечно, меня туда отправить по какому-нибудь конкретному делу можно, но какой из этого прок? Все занятые и важные, кабинеты большие, потолки высокие, лепнина красивая. На кривой козе не подъедешь.
Помог, как всегда, случай. При очередном набеге в родной главк наткнулся в коридоре на вполне обычную картину. Представительный мужик, явный снабженец, «напирал грудью» на зама-силовика, в смысле человека, отвечающего за силовое оборудование. В крик втолковывал:
– Без этих блоков питания у нас проект стоит! Коллектив план не выполняет!
– У всех проблемы, а вашей БЭСМ вообще в плане нет!
При этой магической аббревиатуре я резко тормознул, придал лицу озабоченное выражение и подошел ближе.
– Вот, вот же письмо из ЦК, сам Дмитриев[16] подписал!
– Но у нас вообще нет фондов! – сразу растерялся зам. Неудивительно, письмо из ЦК тут действовует примерно как угрозы нанять киллера в девяностые или завести уголовное дело в нулевые. И он добавил беспомощно: – Мы никак не сможем поставить продукцию в этом квартале.
Надо спасать балбеса, реально ведь раскатают по партийной линии. Показал жестом за спиной: «Отдай его мне».
– Вот, поговорите с товарищем. – Зам обрадованно кивнул в мою сторону. – Может быть, он сможет помочь.
– Петр Юрьевич, – протянул я с улыбкой руку. – Слышал про вашу БЭСМ, да и у нас в НИИ она работает. Очень ждем «шестерку».
– Вот! – расцвел снабженец, автоматически ответив на рукопожатие. – Денис Оганов.
– Знаете, – начал я, – вопрос решить можно, но без главного инженера, пожалуй, не обойтись.
– Это почему? – подозрительно ощетинился снабженец. Глубоко вдохнул и, вздернув выше «орлиный» нос, опять завел свою шарманку: – Как вы не понимаете…
– Может, пока пообедаем? – Я поторопился перебить готовый извергнуть словесную лаву вулкан красноречия. – Все равно Евгения сейчас на месте нет.
– Наверное… – Он на секунду «завис». – Да, поесть не помешает.
Опытный мужик, вон как правильно отреагировал на то, что я назвал главного инженера главка по имени. Зато в «железе» полный дуб, только название прочитал в своих бумагах.
Столовые в СССР четко выстроены по ранжиру. Цены практически одинаковые, но чем ближе к ЦК, тем качество лучше, ассортимент шире. В общем, в главке грязное полотенце в кастрюлю с кофе не выжимают. По крайней мере, на виду у публики… Подумал, взял компот, он тут круглый год на изюме, почти прозрачный и вкусный.
Большинство людей во время еды не умеют конфликтовать. Сытость и расслабление делают свое дело. Наверное, поэтому переговоры за столом так популярны во всем мире со времен питекантропов. Так что я без помех обсказал снабженцу свою несложную идею. Зачем упираться в прописанную в накладной марку, лучше спокойно найти замену. Пусть больше или дороже, какая, в сущности, разница? Главное – оборудование военным сдать, заказ закрыть, премии получить. Главный инженер на то и придуман, чтобы такие вопросы решать. А мое дело маленькое – словечко нужное замолвить в знак признательности перед разработчиками такой прекрасной ЭВМ. Про себя подумал, что никто меня особо слушать не будет, но письмо из ЦК само по себе достаточный повод.
После классического разговора «за жизнь и женщин» приступил к настоящему делу:
– Вот ждем «шестерку», а ее даже не обещают…
– Завал у нас, – легко подтвердил снабженец. – По обязательствам мы должны были запустить серию в конце этого года[17].
– А реально что? – У меня в голове зашевелились нехорошие подозрения.
– Плохо у нас стало… – Денис Оганов зло насадил котлету на вилку и как-то сник. – Знаешь, Петр, начистоту. До конца пятилетки не очень на БЭСМ-6 рассчитывай.
– Да как же так?![18] – не выдержал я и чуть не выронил стакан. – На свое же производство передаете! Не куда-нибудь в Китай!
В ответ мой собеседник лишь расстроенно развел руками. Его можно понять, но что разработчики-то делать все это время собираются?!
– Да это просто саботаж натуральный! Тьфу! – Мой плевок полетел в затертый кафельный пол. Хорошо, далеко от соседей, но смотреть в их сторону я на всякий случай не стал.
– А что ты хочешь?! – В голосе Дениса Оганова послышался акцент. – У нашего главного, Лебедева, дело к пенсии. Он, конечно, мужик мощный, все тянул. Но сейчас болеет постоянно, считай, на серию рукой махнул. Все зазвездились, премий понаполучали. Вдобавок Бурцев ругается с Мельниковым, вместо дела бумаги друг на друга пишут.
– А это кто хоть? – вклинился я.
– Главный конструктор и его заместитель. Да, – махнул рукой снабженец, – у них сейчас одно название. Мельников диссертацию докторскую пишет. Ученый, понимаешь, защищаться скоро будет. А Бурцеву вообще по фигу, его военные заказами завалили[19].
– Черт! – Мне оставалось лишь ругаться. – Все планы рушатся! Ну нельзя же так-то!
– Это еще что. – Собеседник чуть понизил голос. – Мне говорили, что ЭВМ сделали классную, а о программах не подумали. А без них вроде как от машины толку особого нет.
– Как, совсем без операционной системы?!
– Вот, именно про систему управления и говорили! Не обманули, значит. – Денис Оганов отодвинул тарелку и потянулся за трехкопеечной булочкой. – Так они вот эту систему еще и делать не начинали! Лева Королев даже техзадание в нашем бардаке толком согласовать не может[20].
– Да-а-а… – Мне осталось только схватиться за голову. Причем в буквальном смысле слова. Боялся, что разорвет меня, как хомячка от капли никотина.
Еще, наивный попаданец, думал вылезти в ИТМиВТ с предложениями перехода на новую элементную базу. Опасался, что административный ресурс Шелепина не бесконечен, а ЭВМ – намного более «многодельный» продукт по сравнению с микросхемами. Им нужны магнитофоны, АЦПУ, программисты и прочие смежники. К каждому толкача с правами маленького тирана в пенсне не приставишь.
Реальность оказалась намного проще. Не было в СССР опыта серийной работы, тут БЭСМ-4 смогли изготовить только в количестве тридцати штук. Вдобавок имелись большие, нет, огромные проблемы с программным обеспечением. А главное, ученые и инженеры привыкли мыслить мерками пятилеток. Сделать удачную машину, получить награды, продвинуться по научной линии с докторскими и кандидатскими. Потом нехотя десяток-другой лет внедрять продукцию, править плюхи, модернизировать дизайн. Плевать им на народное хозяйство с высокой колокольни. За его спасение памятные значки с профилем Ленина на грудь не вешают[21].
В общем, тогда я в расстроенных чувствах, но вполне благополучно спровадил снабженца Ермакову. В самом деле, для требуемого блока питания нашлась удобоваримая замена, которую и согласовали с кем-то в ИТМиВТ прямо по телефону. Стороны расстались чрезвычайно довольные друг другом.