Глава 18
Большая проблема.
Именно вот это словосочетание протискивается мне в мозг от услышанного признания.
А затем с моих губ слетает вопрос:
– Что значит «кажется, изменила»?
– В тот день я сильно напилась. Была вечеринка. Я пришла в себя в одной постели с раздетым парнем… Лина, я не помню, как это произошло!
Она хватается за голову. А я в полной мере теперь понимаю её панику.
Дилан никогда не простит её, если узнает правду. Вот от чего вся эта истерика.
У меня от озадаченности пропадает всё желание возвращаться к празднованию и улыбаться всем, делая вид, что всё в порядке. Я так не смогу.
– Они… – всхлипывая, добавляет Франческа, – боже, мне кажется, они тоже там были, Лина! Мне кажется, они все…
Мне становится тошно при одной лишь мысли о том, что там могло произойти на самом деле, поэтому я морщусь и перебиваю её:
– И что у них за условия?
– Чтобы я передала им пятьдесят тысяч долларов.
Я никак не ожидала услышать такую большую сумму. Сперва я даже решаю, что мне просто послышалось.
– Пятьдесят тысяч? – переспрашиваю я, надеясь услышать другие цифры.
Франческа безмолвно кивает и принимается рыдать снова.
«А разве у твоих родителей нет этих денег?» – хочется спросить мне, но я понимаю, что достать такую сумму втайне от родителей, чтобы они не заметили исчезновения, невозможно. А затем, уже чуть позже, я вспоминаю о слухах касаемо семьи Лидс и их возможном банкротстве… Так что таких денег, может быть, у них в принципе нет.
– Что это за люди? – спрашиваю я. – Неужели кучка подростков могли потребовать такие деньги?
– Я не знаю. Я не видела их в лицо, они писали мне сообщения.
Никогда не думала, что буду сидеть около ресторана во время свадьбы своего брата и ломать голову над вставшей сложной ситуацией, касающейся его жены – по совместительству девушки, которую я терпеть не могла все эти годы.
– Я не знаю, что мне делать, Лина, – снова заговаривает Франческа жалобным голосом.
Не знаю, какие чувства испытываю после того, что узнала. Нет никакой неприязни, ненависти или чего-либо подобного. Лишь жалость и сожаление. К ним обоим.
– Зачем же ты напивалась в компании парней? – спрашиваю я. – Ты знала, чем это может закончиться?
Девушка шмыгает носом, вытирает мокрую дорожку на щеке. Глаза её покраснели ещё больше, опухли веки, а она всё продолжает и продолжает рыдать.
– Мы с Ди поссорились. Из-за сущего пустяка, но тогда я решила, что это будет хорошая идея – свалить на вечеринку подруги.
Мне непонятна такая позиция, но я не спешу закидывать Франческу осуждением. Вместо этого спокойно делюсь своей мыслью:
– Тебе нужно сказать Дилану правду.
– Что?! – Девушка едва не задыхается, ужаснувшись моим словам. – Ни за что! Так я только лишних проблем себе создам… Ему не нужно ничего знать!
– Ты не можешь так с ним поступать. Держать в неведении и…
– Это ты не можешь так с ним поступать! Если он узнает правду, его сердце будет разбито, и ты это прекрасно знаешь, Лина! Неужели согласна пойти на такую жертву только ради того, чтобы избавиться от меня?
Франческа задирает подол платья, чтобы легче передвигаться по ступенькам, встаёт и направляется в противоположную сторону. Но прежде, чем уйти, разворачивается и громко произносит:
– Ты обещала не говорить ему, помни. Надеюсь, на тебя можно положиться. А я что-нибудь всё-таки придумаю.
Затем быстро уходит, оставив меня наедине с противоречивыми мыслями, разрывающими мою голову.
А спустя лишь какие-то жалкие полчаса Франческа уже сидит рядом с Диланом – такая же прекрасная, какой она сюда приехала. Нет ни капли намёка на недавний плач и истерику. Искусно, однако.
Меня не покидает идея всё же проговориться о будущем поступке нашей невестки, но обещание не проболтаться берёт верх. Чёрт, знала бы я, что именно нельзя будет рассказывать, никогда бы не дала этого дурацкого обещания.
Когда я резко разворачиваюсь, чтобы больше не видеть лица Франчески, передо мной вдруг оказывается другое лицо. Красивое. А ещё ставшее мне каким-то очень родным.
Это Гай, и я не могу не радоваться его приходу.
– Привет, девушка, которая никак не согласится сходить со мной на свидание. – Он смотрит на меня слишком пронзительно, как будто секунду назад с его губ сошло не простое приветствие, а какое-то громкое признание.
Мне показалось, что эта ситуация с Франческой наконец улетучилась от одного лишь вида Гая, но я ошиблась – ведь почти сразу же за моей приветственной улыбкой следует расстроенное выражение лица. И парень со своим умением «читать» эмоции это замечает.
– Что-то не так? – спрашивает он.
– Ничего, – быстро отвечаю я. – Просто… Ладно, не важно. Забудь.
– Я не собираюсь давить, но ты можешь сказать мне. Просто знай это. Мы ведь друзья.
Мы ведь друзья…
Эта фраза раз тысячу пролетает в голове, и я даже не могу понять, что чувствую от звука, который образуют эти слова.
Я смотрю в его зелёные глаза и глубоко дышу. Мне так нехорошо становится, что я заставляю себя отвернуться. Он тоже смотрит на меня и молчит. Так странно, словно читает все мои мысли и даёт мне время на раздумья. Словно понимает, что меня что-то тревожит. И не только эта дурацкая история Франчески… А что-то ещё.
– Я… – Мешкаю, заикаюсь, пытаюсь прийти в себя. – Есть одна девушка. Из моей… семьи. – Вновь замолкаю, хочу подобрать более подходящие слова, чтобы не дать Гаю понять, что речь именно о Франческе. – Она изменила своему парню, и это кто-то заснял. Теперь эти люди грозятся показать это видео её парню… И вообще, всей её семье, если она не заплатит денег, которых у неё нет.
– Если бы я не знал тебя настолько хорошо, насколько знаю сейчас, мог бы подумать, что ты говоришь о себе.
Он произносит это так, будто я должна была весело рассмеяться. Или смутиться. Не знаю, какую реакцию он хотел видеть, но точно не то, что я продолжаю стоять с поникшим лицом.
– Хорошо, – кивает Гай вдруг, будто ничего и не говорил до этого. – Если хочешь, я могу кое-что предложить в помощь этой девушке.
– Да? И что же это?
Он кивает в сторону выхода из ресторана слабым движением головы.
– Что? – не понимая, спрашиваю я.
– Пойдём. Там скажу.
Не дав мне возможности расспросить его о планах подробнее, Гай, больше ни слова не сказав, идёт к двери. Мне ничего не остаётся как пойти за ним, минуя широкий зал, заполненный нарядными гостями. Я всё думаю, а видел ли его папа? И как он вообще появился в ресторане?
Мы выходим на улицу, и в лицо слабо дует прохладный вечерний ветер с запахом моря и нотками холодного песка с набережной. Когда же мы доходим до припаркованной на стоянке машины Гая, я всё же решаюсь снова начать его расспрашивать:
– Куда мы идём? Ты мне не скажешь?
– Объясню по дороге. – Гай открывает мне дверцу: – Давай садись.
Я оборачиваюсь и смотрю на здание ресторана, где по-прежнему все беззаботно веселятся, справляя праздник. Во дворе практически никого нет. В мыслях вижу перед глазами взволнованные лица родителей, которые обнаруживают, что давно меня нигде не видно.
А потом возвращаю взгляд на Гая и без лишних слов сажусь в машину под напором своих же непонятных мыслей.
Он заводит автомобиль, и мы трогаемся с места.
Я вдыхаю запах дорогого одеколона вперемешку с приятными нотками мяты, которой Гай всегда пахнет, сидя в салоне, а тишина заполняет мне уши. Поправляю платье. Затем смотрю в окно на высокие и не очень здания, мимо которых мы проезжаем. Они кажутся мне совсем не знакомыми, и вряд ли я когда-либо посещала эти места. Но вот парень явно хорошо знает, по какой улице мы движемся, судя по его уверенному вождению.
– Так куда мы едем? – вновь задаю я тот же вопрос. – Ты вроде должен был объяснить по дороге.
– Здесь неподалёку живёт мой близкий друг вместе с женой.
– А зачем мы к нему едем?
– Его жена имеет кое-какие связи, которые могут услужить нам в твоей непростой ситуации.
Нам… Я почему-то улыбаюсь.
– То есть ты мне помочь решил?
Гай в ответ просто кивает, не отводя взгляда от дороги. Я молчу, и мои глаза вдруг устремляются к его рукам. Они у него очень красивые. Длинные пальцы, на коже выпирают вены, и кольца смотрятся изящно. Мне так интересно, а имеют ли они какой-то смысл? Или Гай носит их просто так? И как выглядит татуировка, которая лишь слегка виднеется на его руке? И есть ли у него ещё татуировки?
Потом медленно, словно направляя объектив камеры, мой взгляд скользит вверх, к его лицу. Я смотрю на его профиль, на ровный нос, на губы, на линию челюсти и скулы. На каштановые волосы, которые кажутся такими мягкими, что я невольно начинаю фантазировать о том, как запускаю в них пальцы.
Лицо Гая такое серьёзное и спокойное. Оно мужественное, твёрдое и стойкое. Но вместе с тем почти безупречно красивое, такое, какое бывает у сказочных принцев.
Он вдруг поворачивает голову в мою сторону.
От неловкости мне хочется выпрыгнуть из движущейся машины.
– Мы уже приехали.
Автомобиль стоит на месте, а я и не заметила этого, пока так бесстыдно разглядывала Гая.
Я выхожу из машины и смотрю на стоящий перед нами уютный небольшой дом с бежевыми стенами, черепичной крышей и парочкой декоративных растений по обе стороны от входной двери в длинных горшках. Цветы и газон влажно блестят от брызг автополива.
Кажется, друг Гая – самый обычный парень, не разгуливающий в дорогих смокингах с серьёзной миной и не разбрасывающийся долларами направо и налево.
Жилые районы с простыми домами вместо роскошных особняков я посещаю очень редко. В последний раз подобное случалось года два назад. Так что смотрю я на всё как на диковинку, поменявшись местами со среднестатистическими людьми, которые, напротив, в восхищении и с интересом разгадывали бы мой район, который для меня до ужаса привычен.