Режиссёр «Зулейхи» Егор Анашкин — опытный профессионал, и на его счету есть по крайней мере одна полноценная творческая удача, сериал «Деньги» (2015) с Фёдором Лавровым в главной роли (это о знаменитом советском фальшивомонетчике). Увлекательнейшая, глубокая работа. В «Зулейхе» тоже есть удачные моменты: так, очень живописен поэтический рефрен — эпизод с девочками, вытаптывающими на снегу силуэт сказочной птицы. Вполне получилась линия безумного-разумного доктора Вольфа Карловича Лейбе в блистательном исполнении Сергея Маковецкого. Есть и другие актёрские достижения (Роза Хайруллина — свекровь Зулейхи, Александр Баширов — Горелов). Но в целом, как мне показалось, режиссёр не слишком увлёкся литературным материалом. Проблема — в героине.
Роль Зулейхи формально большая, протяжённая. Но исключительно однообразная — и играть Чулпан Хаматовой, в сущности, нечего. Для исполнения роли открывающей глаза Зулейхи, конечно, понадобились лучшие актёрские глаза страны, а они находятся на лице Хаматовой. И она их прилежно закрывает и открывает. Но героиня по большей части действует в заторможенном состоянии, она смотрит вокруг, недоумевает, терпит страдания, а ни чувств, ни поступков нет. Она неинтересна как действующее лицо. Доктор Лейбе куда интересней, или командир Игнатов (Евгений Морозов), да даже хитрый подлец гэпэушник Кузнец привлекательней как персонаж, хотя его играет Роман Мадянов, навострившийся в последние годы изображать злодейских начальников, так что художественного открытия тут нет. Но они живые, а Зулейха кукольная, они действуют, а она «изображает жертву». Сначала свекровь лютовала над ней, потом советская власть. Для героини Зулейха слишком мелкотравчата.
Кроме того, подвело и однообразие интонаций романа. Да, взяты трагические страницы истории. Но те же страницы взял, к примеру, и Михаил Шолохов. Однако в его «Поднятой целине» нашлось место балагуру деду Щукарю, потому что советские писатели прилежно учились у мировой литературы и знали, для чего Шекспиру в трагедиях требовались шуты и другие комические персонажи. Нельзя всё время дудеть в одну дуду, следует менять инструменты, сбивать инерцию восприятия, и юмор тут — главный помощник. Но автор романа юмора лишён вообще, а сценаристы ничем не обогатили скудную палитру литературного материала. Осталось уповать на природу, и она действительно не подвела — берега реки исполняют свою роль лучше всех.
Из судьбы «Зулейхи» можно вывести урок: всё надо делать вовремя. Скажем, во время карантина, видимо, не следует показывать фильмы, хоть как-то затрагивающие национальный вопрос. Осторожнее следует быть с картинами на исторические темы. Идеальный выход — показывать «Петербургские тайны», один из первых русских сериалов девяностых, с великолепными актёрскими работами и сюжетом, не задевающим никакие группы населения в принципе. А в принципе, телевидению надо иметь стратегический запас особенной, успокаивающей визуальной продукции на случай форс-мажора.
Потому что, как говорил Винни-Пух, «никогда нельзя знать, что этим пчёлам может прийти в голову».
Часть вторая Пишите, пишите...
Историк в театре теней
Леонид Юзефович, историк и романист («Самодержец пустыни», «Князь ветра», «Казароза», «Журавли и карлики», «Зимняя дорога» и другие сочинения), лауреат, кажется, всех главных литературных премий, выпустил в свет книгу рассказов «Маяк на Хийумаа» (2018). Вряд ли знакомство с ней доставит любителям русского слова что-либо, кроме наслаждения.
Юзефович настоящий, до мозга костей историк: он не выполняет никаких функций пророка, идеолога и моралиста, которые искони приписывают у нас писателям. Без осязаемого факта, без натуральной «материи жизни» он ткать свои удивительные ковры не может — однако личность автора ненавязчиво проступает в любых его сочинениях, иногда откровенно обнажаясь. Но в этой откровенности нет решительно ничего шокирующего, эта личность этически высока и склонна упорно размышлять.
О чём? О людях прошлого. Живших не «историей», а своими страстями. Тихому интеллигенту, который провёл жизнь в архивах и библиотеках, представить себе жар их желаний и мощь их воли невозможно. Юзефович — автор увлекательной и, наверное, лучшей книги о бароне Унгерне (был такой крупный демон, белый генерал, командующий Азиатской дивизией в Гражданскую войну). И он сам признаётся в новой книге, что понять свои чувства к Унгерну не в состоянии. То отвращение, то восхищение. В книге «Маяк на Хийумаа», в первой её части, как раз и собрано несколько рассказов на эту тему.
Из прошлого проступают фигуры былых воителей. Вот прапрадед Унгерна, барон, живший в позапрошлом веке на эстонском острове и вроде бы коварно заманивавший моряков огнями фальшивого маяка на скалы (потом грабил). Судьба приводит автора на этот остров, Хийумаа, и он пытается понять: так это правда? Жестокость Унгерна была, значит, фамильной? Может, правда, а может, и нет. В нынешней, уже совсем загробной жизни эстонского острова, где на историческом маяке продают сувениры, правда в силах разве присниться в смутных поэтических образах. А вот является из небытия силуэт безымянного доносчика, который подвёл под расстрел полковника Казагранди. Подчинённый Унгерна, Казагранди задумал побег из Азиатской дивизии — куда-нибудь в мирный край, основать там земледельческую общину. Был расстрелян, но «доносчик» оказался вовсе не подлым негодяем, а совсем наоборот, славным парнем. Или «латышский стрелок», нищий старик, который забрёл к автору в 1965 году и написал на память строчку народной песни на латышском. Спустя много лет оказалось, это не латышский! Старик — обманщик, хитрый плут? Но ещё спустя много лет автор понял, что несчастный в бурях времени и судьбы просто подзабыл родной язык… Все этапы смены своих чувств автор прилежно и печально регистрирует. И так или иначе в чарующем блеске его рассказов (а Юзефович — отменный стилист) проявляется не менее грустная правда.
Это жизнь так называемого культурного человека — театр теней. Это слоняющиеся по конференциям, пишущие и читающие книги, снимающие кино и покупающие сувениры — тени. А люди прошлого, они-то жили! Тогда как из нашей жизни трудно сложить былину и даже сувениры не изготовишь, потому как это будут сувениры чего? Вот и осталось внимательно и напряжённо вглядываться в прошлое, чтобы удовлетворить жажду жизни — конечно, несколько ослабленную в культурном человеке, но никуда не девшуюся от десятков тысяч прочтённых книг!
«Рассказы разных лет» о современной жизни, тоже включённые в сборник «Маяк на Хийумаа», это подтверждают — герои большинства из них сталкиваются с прошлым и увлечены им чрезвычайно, до видений и галлюцинаций (интонация Юзефовича здесь напоминает великолепного Юрия Трифонова). Да и чем прикажете увлекаться в окружающем «театре теней»? Русские девяностые годы, их тревожная и жутковатая атмосфера, прекрасно обрисованы — лёгкими и «косвенными» штрихами — в рассказе «Бабочка». Где жена героя, интеллигентная женщина, в панике принимает севшую на дверной глазок бабочку за явившегося к ней ночью убийцу. Нет, погружаться в прошлое — это хоть и труд интеллекта, но ещё и культурный курорт, отдых от современности. Тем более, как пишет автор, «…история расширяет пространство нашей собственной жизни. Все мы однажды с грустью обнаруживаем, что её пределы очерчены уже навсегда».
Юзефович не увлечён никакими историческими теориями и постулатами. Только люди, только судьбы. Однако его умная и мудрая позиция по отношению к судьбе наций и революций, конечно, живо чувствуется, даже в таком, казалось бы, далёком тематически от современности рассказе, как «Филэллин». Французский дворянин, «филэллин» (то есть борец за свободу Греции в позапрошлом веке, как Байрон), разговаривает со своей английской любовницей. Греки, поясняет он, «испорчены многовековым рабством. Увы, наши греческие друзья жестокосердны, коварны, склонны к воровству и обману. — Тогда почему ты с ними? — Потому что они великодушны, честны, отважны, готовы к самопожертвованию. <.> Греки — благороднейшие из людей, и они же — разбойники и воры. Греция учит нас жить с трещиной в сердце».
Я бы сказала, что и Леонид Юзефович, с его неподражаемой интонацией ироничного, многоопытного и печального рассказчика, который делает прошлое насущным и увлекательным, а современность мягко обрабатывает в технике «театра теней», и сам учит нас жить с трещиной в сердце. Хотя вроде бы ничему напрямую не учит. Но настоящий-то учитель влияет одним своим присутствием, не правда ли?
Зов крови и голос совести
Пару лет назад я спросила у писателя Леонида Юзефовича, над чем он сейчас работает. И он со вздохом отвечал, что нет у него желания корпеть над новым сочинением, всё, дескать, написано, чего уж там. Ан нет! Подоспели силы, накопились образы, сбежались слова — и в свет явился новый исторический роман, обогащённый художественным вымыслом, под названием «Филэллин» (2021). Увлекательная вещь.
Роман вырос из одноимённого рассказа Юзефовича, опубликованного в сборнике «Маяк на Хийумаа», но в рассказе фигурировал только один «филэллин» (борец за свободу Греции от турецкого господства в двадцатых годах XIX столетия). В романе этих причудников изобильно. Время действия — с 1823 по 1835 год. Места действия многоразличны. От пермской гауптвахты (где томится пламенный нищеброд Григорий Мосцепанов, хранящий секрет, как способствовать «торжеству креста над полумесяцем»), имперского Петербурга и египетской Александрии до собственно Афин, где бригада вдохновенных филэллинов идёт на подмогу Акрополю, осаждённому турками. Причём в составе этой бригады не одни только русские, вечно одержимые жаждой куда-то бежать и кого-то спасать. История борьбы за освобождение греков была историей всей Европы, её мечтой, её «священным огнём». Той самой «общей правдой», о которой рассуждает в романе филэллин Фабье: «Мы привыкли считать родину главнейшим из всего, за что стоит умирать, но у разных народов она разная, и если выше её ничего нет, где тогда единая для всех людей правда? Не может же её не быть! Неужели зов крови в наших жилах обречён заглушать голос совести?»