Теперь герой. Георгий Епифанцев — Прохор Громов был настоящим открытием Ярополка Лапшина, что называется, звёздная роль. И здесь стоило бы потрудиться, поискать для новой версии, может быть, в Омске, Новосибирске, Екатеринбурге молодого артиста именно для этого образа. Совершить открытие! Но это если думать в категориях «искусства кино». Для сериального дизайна вполне подходит симпатичный и уже раскрученный Александр Горбатов, хороший, не фальшивый артист, да только он не Прохор Громов. Роковая красавица — ведьма Анфиса. Людмила Чурсина в этой роли явилась как бесспорное чудо. Но и Юлия Пересильд — отличная, обворожительная актриса, имеющая на своём счету немало творческих побед. Кажется, её так же трудно испортить, как стерлядь, с которой зачем мудрить, сварил — съел. Однако наши люди могут всё, в том числе испортить стерлядь. Юлии Пересильд нацепили рыжий кудрявый парик, не идущий актрисе абсолютно, но главное — строго и стройно в старой версии выстроенная роль растянулась на занудную сериальную невнятицу.
Понимаете, актёры в современном. нет, не кино, а кинематическом дизайне потеряли способность держать цельность образа. Они распадаются на цепь мелких сиюминутных реакций: то грустят, то смеются, то негодуют, то хмурятся, но это не складывается в образ (из 100 кроликов не составится лошадь), а элементарно заполняет время. Появляется в старой версии Виктор Чекмарёв — и это Пётр Громов, чёткий характер, верный сам себе таёжный нелепый и корявый самодур. А появляется Александр Балуев (тоже Пётр Громов), и это Александр Балуев в бороде, который сейчас будет что-то «играть».
Вот что получилось с новой экранизацией — столкнулись времена. 1968 год встал грозным и угрожающим маяком перед годом 2021-м, и публика с пугающей ясностью увидела, что именно потеряно. Не новой «Угрюм-рекой» потеряно, а вообще потеряно! Кто виноват? Они, производители, — кричит публика. Но это не совсем так. Возьмём двух композиторов: в старой версии это Юрий Левитин, в новой — Юрий Потеенко. Оба отлично выучены, оба профессионалы, академические композиторы, с операми и симфониями в багаже. Но как разнообразна, энергична, изобретательна работа Левитина и как заурядна и посредственна музыка Потеенко. Не было у него, в отличие от Левитина, никакой художественной задачи, он не работал на образ и тему фильма. Потому что их не было в принципе. Поставили бы художественную задачу — Потеенко бы справился. Но не ставят. Мелет, мелет сериальная мельница — перемалывает время…
Совсем анекдотическое обстоятельство: во время экспедиции по Угрюм-реке Прохор Громов встречает толстопузого буржуя-кровососа на лодке, которую тянут по берегу бурлаки. В старой версии кровососа зовут Аганес Агабабович, он явно из «инородцев». В новой версии тоже есть эта сцена, да только буржуй-эксплуататор уже не Аганес Агабабович, его никак не зовут, и он явно не из «инородцев». Это такая мягкая политкорректность началась?
Предупреждать же надо.
«Детишкино кино» идёт к вырождению
Телефильм «Садовое кольцо» (2019) — это «мелектив», помесь мелодрамы и детектива. В его создании принимали участие два мощных кинематографических «тейпа» — Тодоровские и Смирновы. Не буду добавлять эпитет «московские», у нас нынче всё кино московское. Так что ж там происходит, внутри Садового кольца?
По-настоящему богатые люди, как известно, в Москве не живут. Внутри Садового кольца обитают разве артисты императорских театров, потому что им удобно на работу добираться, и средненькая буржуазия, купившая там квартиры пятнадцать лет назад на волне иллюзий о том, что это будет круто.
Такую семью мы и видим в сериале: муж Андрей (Анатолий Белый) торгует медицинским оборудованием, жена Вера (Мария Миронова) — психотерапевт, сестра жены Анна (Евгения Брик) — финансовый директор в фирме мужа. Сын Илья учится на экономиста. Внезапно сын пропадает, и Вера, кроткая психопатка, начинает его розыски, попутно обнаруживая скелеты в семейных шкафах. Оказывается, муж Андрей много лет изменяет ей с родной сестрой Анной, буйной психопаткой. Андрей — самец такой страстный, что постоянно рвёт на Анне новые трусы. Ну вы попробуйте разорвать новые женские трусы (а шикоза Анна носит бельё не дешевле ста евро за одни труселя), тогда поговорим. Из Америки прибывает с молодым любовником мамаша сестёр, чудище цинизма (Ирина Розанова). Вначале образ жизни семьи не меняется: несмотря на пропажу Ильи, все дамы фигурируют с уложенными волосами, в модных платьях, дизайнерских драгоценностях и в полном гриме ужинают при свечах. Но по мере разорения Андрея (сплетена адская интрига) бедная Вера утрачивает слой буржуазности, продаёт драгоценности, попадает в автокатастрофу и т. д. и хоть как-то становится пригодной для положительной героини мелодрамы.
Да, вот это центральная проблема сериала — герои очень уж противные. Женщины — истерички, говорящие километры скверного текста с визгливыми интонациями, лишь иногда в виде передышки переходящие на тихое злобное шипение. Мужчины — рядовые кобели. Признаков умственной жизни не выказывает ни один герой. Пьют, курят и морально разлагаются они без тени юмора. (А ведь ещё Шекспир показывал, как шуты и прочие умные люди украшают пространство драмы.) Жизнь героев к тому же проходит в скучном дизайне убогого гламура — на серых стенах висит какая-то мазня в рамках и дверей нет, кроме входных. Оператор фильма явно не подозревает о том, что в кино бывает такое средство выразительности, как свет. К тому же уши долбит какой-то надоедливый дятел на фортепиано… Приходится признать, качество этой жвачки весьма ниже среднего. А между тем!
Главный продюсер и автор идеи «Садового кольца» — Валерий Тодоровский. Креативный продюсер — Пётр Тодоровский. В роли Анны — Евгения Брик, жена Валерия Тодоровского. Режиссёр — Алексей Смирнов, и его родителей мы увидим в эпизодических ролях — это режиссёр и актёр Андрей Смирнов и актриса Елена Прудникова. В небольшой роли занята также Авдотья Смирнова. Известные фамилии попадутся нам не раз и не два — Мария Миронова встретится в кадре с Марией Голубкиной, играющей жену друга Андрея, и это Максим Виторган. Композитор сериала — Анна Друбич (ещё один тейп, Соловьевы — Друбичи). Даже менее значительные позиции забиты плотно — скажем, в кино есть редактор.
Я думала раньше, что редактор кино сидит наперевес с толстым красным карандашом. И если в сценарии появляется героиня, которая на дне рождения желает другу «вечной эрекции». Или другая героиня выдаёт текст о том, что «я его любила, он первым сделал мне куннилингус, и я кончила». Или ещё одна героиня говорит, что девочек надо не химии учить, а «сосать». То именно редактор вычёркивает это толстым красным карандашом и пишет на полях: «Пошлятина!!!» Но в числе редакторов «Садового кольца» Аглая Смирнова, сестра режиссёра Алексея Смирнова. И надежд на красный карандаш нет никаких. И эти и тому подобные тексты преспокойно звучат в эфире Первого канала в прайм-тайм. Сценарист «Кольца» Анна Козлова пока что не имеет своего тейпа, но со временем, при таких-то связях, вполне может основать свой собственный.
Ничего страшного, нормальное Средневековье. Сын сапожника — сапожник. Я же не против. У меня у самой есть детишки, и они тоже, знаете, не асфальт укладывают. Но всё-таки на свете есть мера всех вещей, как говорили греки. Что-то детишкино кино пошло «с перебором». Возбуждает мысли о проблемах социальной и эстетической ответственности. Проще говоря, речь идёт не о голодной смерти членов тейпа, а об излишках комфорта — так ведь надо, по совести-то, позаботиться о качестве своего аудиовизуального продукта, не правда ли? Или Валерию Тодоровскому не видно убожество нового сериала, на котором стоит его «фирменное клеймо»?
Возможно, молодой режиссёр Алексей Смирнов имеет то «важное своё», ради которого и стоит идти в режиссуру. Но скажет ли он его и когда? Вот Пётр Тодоровский, который старший, сказал. И Андрей Смирнов сказал. И даже Валерию Тодоровскому удалось запрыгнуть в последний вагон уходящего поезда советского кино. А в деятельности многих «детишек» не сыскать и лёгкого дыхания жизни. Но пусть так, и тепличные дети не ведают «большой жизни», они ведь знают, по крайней мере, жизнь своих семейств. А это умные, образованные, воспитанные люди. Те же Смирновы отличаются удивительным артистизмом и неподражаемым юмором. Запись их застольных бесед, я уверена, была бы куда нажористее всех сюжетных изобретений сценаристов нового поколения. Расскажите о себе, о своих родителях и друзьях, расскажите искренне, с настоящей болью и подлинным смехом, как это сделал, к примеру, Павел Санаев («Похороните меня за плинтусом»). А не лудите-ваяйте фальшивку о чужих, далёких, противных и мерзких людишках, у которых сын пропал, а зрителю даже и по барабану, найдётся он, не найдётся.
Но потенциальный автор саги о московских культурных элитах, то есть Авдотья Смирнова, резко поменяла участь. А жёны олигархов, бывает, что употребляют искусство внутрь, но ещё не было случая, чтобы они испускали его наружу. Благотворительность навсегда — вот нынешняя судьба А. Смирновой, и, видимо понимая свою тоскливую перспективу, Авдотья в «Садовом кольце» блестяще сыграла мамку женского приюта, убеждённую мошенницу…
На грустном фоне однообразной и примитивной игры большинства артистов выделяются два человеческих лица: прелестная Юлия Ауг — домработница Лариса и Фёдор Лавров — следователь. Лавров, кстати, тоже сын прекрасного петербургского актёра Николая Лаврова. Однако даже периодическое пребывание в лапах театральных новаторов не приучило его орать в кадре дурным голосом, тараща пустые глаза. Жаль, роль маленькая и невнятная.
Скучно внутри вашего «кольца», господа. Очень уж оно плотно сжалось. Надо в целях самосохранения пропускать иногда «свежую кровь», приезжие, невесть откуда взявшиеся настоящие таланты, чтобы «детишкино кино» не выродилось окончательно. А близко к тому ведь.
Письмо добрым и здоровым от злой и больной
Статья про «детишкино кино» вызвала такой шквал обсуждений, что мне пришлось написать открытое письмо своим оппонентам…