Прежде всего, детишки, поймите: я не из вашей песочницы. Я живу в Петербурге, на Университетской набережной, и, сочиняя свои «пасквили», смотрю прямо на Неву. Иногда воображаю себе людей, которые ходили тут, писали сценарии, снимали кино — другие сценарии и другое кино. Моя статья вам показалось злой — о, если бы вы слышали, что говорили в семидесятых — восьмидесятых годах профессионалы друг о друге в кафе «Ленфильма»! Такую халтуру, как «Садовое кольцо», — а по всем профессиональным составляющим этот сериал является халтурой — там буквально истолкли бы в ступе. Наверное, и поэтому тоже тогда в кино не было дутых репутаций. Наоборот, хорошую честную работу внутри цеха нередко принижали из-за строгих требований.
Из тех, кого возбудил мой моральный облик и даже моя внешность, я почти никого не знаю лично. Осквернить светлый облик благотворительного фонда «Выход» я никак не могла, потому что смутно знаю о его существовании вообще. Я не журналист социальноаналитической тематики и не филантроп. Мысль моя неглубокая была лишь та, что после перемены участи судьба А. Смирновой ведёт её исключительно в благотворительность, а это творческому человеку принять трудно. Конечно, Смирнова вправе снимать кино, но я вот не вижу аудитории для таких фильмов. К тому же со времён царя Соломона силы Провидения озабочены тем, чтобы на свете не было человека, который получил бы от неба ВСЁ. Чем-то приходится жертвовать. Если я окажусь не права, ну что ж, значит, я окажусь не права. Но суждений о фонде «Выход» я никаких не высказывала — это за пределом моей компетенции.
Краем уха много лет назад я слышала о режиссёре «Садового кольца» Алексее Смирнове. Что был он в детстве болен и что средства на его лечение давал, кажется, Никита Михалков. Стало быть, теперь Алексей выздоровел, и это прекрасно. Надеюсь, он нашёл случай поблагодарить Михалкова за помощь. Не всё же призывать общество к нерукопожатию Москвиной Т. В., надо же добрым и здоровым проявлять добрые и здоровые чувства. А то размахнулись, понимаешь ли. Один Геннадий Смирнов пожалел меня, несчастную женщину. Геннадий! А как мне-то жаль вас, несчастного маленького актёра эпизодов! Приходите в гости, хлопнем по рюмашке, поплачем над нашей горькой участью… Странно, что Максим Виторган аж предложил плюнуть мне под ноги. (Никогда не слышала о такой форме осуждения! Кого конкретно направят плевать? Ксению Собчак? Божену Рынску? Стало интересно! Камеру, камеру!) А я ведь даже конкретно про него ничего не написала, да и что писать-то? Максим Виторган на экране везде одинаковый, особо не напрягается, такой жизнелюб-бодрячок. Напрасно он не читает газету «Аргументы недели», где я пишу с 2006 года (аудитория бумажной версии 1 050 000, сайта — 10 млн посещений в месяц). Постепенно он бы привык к мысли, что на свете бывает критика, предназначенная для огромной аудитории, а не для трёх с половиной френдов по ФБ.
Надеюсь, читатели оценили культурный уровень моих оппонентов. (В пушкинские времена такое именовали «светская чернь».) Люди в соцсетях совсем распустились. Поэтому-то обязательно нужно сохранять настоящие печатные СМИ, чтоб с редакторами да с корректорами, чтоб информация была проверенной, а мнения авторитетными. А то мы захлебнёмся в дерьме. Что до моего настроения, не беспокойтесь: так закалялась сталь. На меня ещё в 1988 году народный артист Игорь Горбачёв ходил жаловаться в ленинградский обком партии. И что же? Последнее в его жизни интервью взяла у Игоря Олеговича именно я, отличное было интервью.
Несколько удивила меня «композитор» Анна Друбич, почему-то недовольная моей внешностью: человек всё-таки дожил до 34 лет и не открыл для себя, что внешность человека не находится ни в какой связи с его интеллектуальными и творческими возможностями. Анна, к примеру, довольно привлекательна — гарантирует ли это её мощь как композитора? Или любящие родные волевым усилием поместили Анну Друбич на то место, какое должно было бы по совести принадлежать более одарённому человеку? Вот что рассказала Анна в одном интервью: «Однажды я бренчала на фортепиано, папа (режиссёр С. Соловьёв. — Т. М.) заканчивал работу над фильмом “О любви”. Он услышал, как я бренчала, и сказал: “Слушай, как здорово, мне как раз нужна примерно такая хрень для кино…” Потом он подбил меня написать музыку к “Анне Карениной”, вполне себе из корыстных соображений. Все композиторы, с которыми он хотел тогда работать, просили большие авансы.»
Нет, не вижу я ничего хорошего в том, что почти всё производство аудиовизуального продукта сосредоточено в Москве, причём в руках нескольких семейств. Разумеется, дети творческих людей тоже могут оказаться талантливы, но это надо предъявить и доказать. А они зачастую получают большие возможности авансом, ничего не предъявляют и не доказывают и продолжают обитать в своей теплице. Где искусство для многих из них — это хрень, которой кормится папа, дядюшка, брат, тётя и так далее. Однако за теплицей расположен большой мир, который никаких обязательств их обожать не брал. Кроме того, беспокоит судьба одарённых людей, лишённых возможностей типа «бренчать на фортепиано, пока папа заканчивает работу над фильмом». Я знаю несколько случаев, когда после ярчайшего дебюта в кино режиссёры маялись без работы и пытались собрать деньги в Сети.
Проблематика, детишкам неведомая.
Дворец мёртвых грёз Ренаты Литвиновой
На экраны вышла картина «Северный ветер» (2021) — сценарий и режиссура Ренаты Литвиновой, она также исполняет центральную роль, матриарха Маргариты, главы таинственного «северного клана» Северных полей. Действие фильма происходит зимой, под непрерывную пургу, хотя слово «действие» применительно к данному произведению неуместно…
Персонажи «Северного ветра» — мужчины с застывшими лицами, женщины, раскрашенные, как клоуны или покойники, — собираются для встречи Нового года в залах дворца, загромождённого антикварной мебелью, огромными подсвечниками и разнообразными предметами неясной функции. Собираются несколько раз на протяжении тридцати лет, правда, ёлка стоит одна и та же. Меняются только вычурные дамские наряды, причудливые украшения и затейливые причёски из особо взбутетёненных волос. У Маргариты есть взрослый сын (Антон Шагин), каким-то чудом образовавшийся в этом неподвижном царстве бесконечного снега и непрерывной встречи Нового года. Сын собирается жениться на Фанни, симпатичной стюардессе (Ульяна Добровская), но она где-то там, в мире, где летают самолёты, погибает, и он женится на противноватой Фаине (Софья Эрнст). Опять-таки неизвестным способом у них рождается ребёнок Хьюго (Михаил Гавашели), который тоже присоединяется к встрече Нового года, а присутствовавшая в начале фильма Вечная Алиса (Татьяна Пилецкая) исчезает (это жаль, у Пилецкой, блиставшей в кино пятидесятых годов, отменно выразительное лицо). В компании этих нарядных манекенов присутствует также сестра Маргариты Лотта (Галина Тюнина), которая одна из всей группы бездействующих лиц что-то делает. Например, приводит во дворец настоящего северного оленя, который отлично монтируется с изящным профилем Ренаты Литвиновой. Откапывает в заснеженных полях сундуки с деньгами (северный клан богат и пачки купюр хранит в сундуках). Ведущей актрисе театра «Мастерская Петра Фоменко» невозможно фланировать без дела!
«Северный ветер» вначале был поставлен Литвиновой на сцене МХТ имени Чехова и уже тогда погрузил меня в тягостное недоумение. Что это и зачем это? Хочется Ренате Литвиновой окунуться в мир гостиных «высшего общества», богатых нарядов и обедов при свечах — так на это есть отлично сделанная английская драматургия, есть Уайльд и Шоу, Моэм и Пристли с их безупречно выстроенной интригой, тщательно выписанными ролями и остроумным диалогом. Ничего этого Литвинова не умеет и уметь не хочет, её право, она автор и звезда. В умелых режиссёрских руках Киры Муратовой, Александра Митты и Алексея Балабанова выказывала к тому же недюжинные артистические способности. Но в «Северном ветре» Литвинова находится в собственных режиссёрских руках, и такое впечатление, что её занимает главным образом то, как она выглядит. Что ж, выглядит Рената Литвинова превосходно. Однако фильм не может держаться на одном дизайне.
Крупные планы Литвиновой хороши, но смотрит она на зрителя светлым, рассеянным и абсолютно пустым взглядом.
Развалился ведь её мир, мир большого гламура, где бедную женскую плоть в предмет искусства преображали вдохновенные дизайнеры, мир торжествующих моделей, мир «показов» и глянцевых журналов. Всё пошло на помойку истории, погибло и не воскреснет. Сам тип разряженной женщины-бездельницы, обвешанной драгоценностями, на высоченных каблуках, с вечным бокалом в руке стал смешной архаикой, в него охотно играют разве трансгендеры и транссексуалы. Только и осталось, что устроить поминальное торжество тотального дизайна, соорудить «дворец мёртвых грёз», и какая уж тут может быть драматургия, какие причинно-следственные связи… Так; но ведь у Литвиновой, помимо страсти к гламуру, ещё и талант был, оригинальный, своеобразный, идущий на контакт с жизнью, — остались свидетельства, тексты девяностых годов, в частности, повесть «Обладать и принадлежать» (фильм по ней назывался «Страна глухих»). Да и не только это. Куда же делся юмор Литвиновой, её острый глаз и слух на живую современную речь, её внутренний огонь? Каким злым чудом она оказалась запертой в безжизненном пространстве вечного мрака и холода, разукрашенном с пышностью богатых похорон?
Жанр фэнтези (так он обозначен в «Северном ветре») требует наличия фантазии, а это явно не сильная сторона автора. Торжественная в стреча Нового года — это позднесоветская мифология, и с чего бы на этих замерших полях она имела такую власть. Замок в снегу с ужином при свечах тоже напоминает советский фильм «Чисто английское убийство» (это где героя Тараторкина отравили в первой серии), а тексты «Я видел графа Романа, он очень переживает, что вы не пригласили его на праздник» — советские либретто оперетт «Марица» или «Сильва». Актёрам играть нечего, отношений нет, образы не развиваются. Ульяна Добровская (Фанни) — дочь Литвиновой — мила и обаятельна, но, мне показ