— Я согласен, — сразу же сказал Джан. — Это действительно безграничные возможности. Он наклонил голову к Джулии. — Госпожа второй помощник, мы должны сообщить это команде, не возражаете?
Владелец Плаща широко улыбнулся, наблюдая, как они уходят. Однако как только дверь за ними закрылась, его улыбка исчезла. Озабоченно нахмурившись, он снова принялся изучать скопированную от руки карту.
*****
— «Хороший корабль «Баундлесс» прекрасно проводит время в пути», — подумал Телдин. Два рулевых — человек, Блоссом и маг-гном по имени Дранигор — поддерживали корабль-кальмар почти на постоянной скорости, каждый час, оставляя под килем, более миллиона лиг дикого пространства. Они уже далеко миновали самую отдаленную планету системы «Хатспейс», гигантский яйцевидный мир, известный как «Лум». Похожая на желто-белое яйцо, она висела на черном фоне почти прямо за кормой.
Их курс, который Джан проложил вместе с навигатором Люцинусом, вел их к одному из шестнадцати постоянных порталов, которые позволяли входить и выходить из хрустальной сферы «Хатспейс». Согласно звездной карте, использование этого существующего портала немного отклонило их от прямой линии от Кресцента до начала течения во флогистоне, указанном на карте Телдина, добавив два дня или более к общему путешествию. Когда Владелец Плаща спросил об этом, Джан согласился с ним... в принципе.
Однако на практике, как утверждал полуэльф, имело больше смысла использовать существующий выход из сферы, чем создавать его — даже временно — с помощью магии. Хотя источники энергии порталов и заклинания были в значительной степени безопасны, мифология космических путей описывала множество катастроф: порталы закрывались преждевременно и разрезали корабли надвое или вообще не открывались и заставляли корабли врезаться в хрустальную сферу с огромной скоростью. Несмотря на то, что ни Телдин, ни Джан полностью не верили в эти истории, Владельцу Плаща пришлось согласиться, что лучше перестраховаться, чем потом сожалеть. По большому счету — учитывая концепцию «верентестая», — какое значение имели два дня дополнительного путешествия?
Со своего наблюдательного пункта на корме Телдин наблюдал, как двое халфлингов — проворных, как дети, но немного слабее взрослых людей — карабкались по веревкам, чтобы отрегулировать единственный гафельный гик грот-мачты. — «Команда хорошо сработалась благодаря выбору Джана, который набирал ее», — с удовлетворением подумал он. К удивлению Телдина, только два члена экипажа — близнецы хадози, известные большинству членов экипажа как «палубные обезьяны», — попросили высадить их, когда Джан и Джулия объяснили, что путешествие может быть опасным. «Баундлесс» приземлился на Старфолле, следующем мире от Кресцента. Как Телдин и обещал, он заплатил двум хадози всю сумму, о которой договорился Джан, и расставание было дружественным с обеих сторон. Телдин предполагал, что его первый помощник наймет двух матросов взамен, но Джан заявил, что в этом нет необходимости. У них уже было достаточно рук, чтобы эффективно управлять кораблем-кальмаром... и, кроме того, уменьшение количества ртов и легких могли бы изменить ситуацию только к лучшему при длительном путешествии.
Кроме хадози, остальные члены экипажа казались скорее воодушевленными, чем обескураженными известием о том, что путешествие может оказаться рискованным. Или, что более вероятно, как цинично подумал Телдин, разница заключается в том, что им заплатят в два раза больше, чем они ожидали.
Несколько членов экипажа лично подошли к Телдину, чтобы поблагодарить его за откровенность с ними, за то, что он дал им возможность решить, стоит ли рисковать своей жизнью или нет. Кроме того, они настояли на том, чтобы пригласить его выпить по рюмке сагекорса, которая быстро превратилась в несколько рюмок — в странной маленькой таверне на Старфолле под названием «Отдых философов». Окруженные мудрецами, метафизиками и философами — и целым рядом потенциальных интеллектуалов, — все они обсуждали и спорили по поводу утверждений, которые казались Телдину бессмысленными, они неоднократно предлагали тост за здоровье своего капитана.
Это было удивительно, как подумал в то время Владелец Плаща; большинство капитанов просто держат свои команды в неведении. Но он не мог этого сделать. У него была этическая и моральная ответственность перед ними. Он должен был дать им возможность самим наметить курс своей жизни.
Был только один член экипажа, который не отреагировал так, как ожидал Телдин. Вместо того чтобы радоваться, что ему заплатят вдвое больше, он был удивлен, даже возмущен, чего Телдин вообще не мог понять. Этим человеком был Бет-Абз.
Бет-Абз. Он был странным человеком. Телдин больше не испытывал повторения странных «прозрений», которые были, но он не часто сталкивался с этим человеком. Нет, Владелец Плаща мог судить о характеристиках Бет-Абза только по реакции других. Эти реакции нарисовали странный портрет.
Даже через несколько недель плавания он все еще не вписывался — никоим образом — в остальную команду. Остальные матросы в той же вахте избегали его, насколько могли, и никогда не заговаривали с ним без крайней необходимости. Это обеспокоило бы другого человека, но Бет-Абз, казалось, ничего не замечал. Или, может быть, он был доволен; он тоже не выказывал желания разговаривать со своими товарищами по команде.
Широкоплечий мужчина в этот момент находился на баке. Телдин вспомнил, что тот должен был смазать центральный подшипник башни катапульты, но ведро с рыбьим жиром и щетка с длинной ручкой лежали на палубе, в, то время как Бет-Абз стоял у поручня левого борта, уставившись в глубины космоса. Помощник стрелка — Аллин, загорелый, стареющий мужчина, напоминавший Телдину кусок жеваной кожи, — втирал льняное масло в вал катапульты, время от времени останавливаясь, чтобы бросить ядовитые взгляды на спину большого воина.
— Я должен что-то с этим сделать, — сказал себе Телдин. Он знал, что Джан уже поговорил с Бет-Абзом, но нотация первого помощника, очевидно, результата не дала. Может быть, то, что было нужно, — это нагоняй от самого капитана.
— Эй, привет. Телдин окликнул одного из членов экипажа, проходившего под ним по главной палубе. Когда парень поднял глаза, капитан указал вперед. — Позови Бет-Абза, — приказал он. — Немедленно отправь его в мою каюту. По быстро скрытой улыбке члена экипажа он понял, что поступает правильно. Бет-Абз плохо влиял на моральный дух, и одним из главных уроков, которые Телдин усвоил от Элфреда Сильверхорна, важность морального духа на борту корабля имела огромное значение.
Телдин спустился по трапу на главную палубу и направился на бак. Джулия сидела в салоне за поздним завтраком. — Есть минутка? — спросил он ее, проходя мимо. — Мне нужно поговорить с твоим другом. Не дожидаясь ответа, он прошел в свою каюту.
Она последовала за ним, закрыв дверь. — Бет-Абз? В ее тоне было больше утверждения, чем вопроса. Телдин кивнул.
Раздался стук в дверь. Телдин поспешно сел за один конец стола, указав Джулии, сесть справа от него. — Войдите, — отозвался он.
Дверь открылась, и в ней появился Бет-Абз. Большой воин, казалось, заполнил низкий дверной проем. — Да, Капитан? — сказал он своим грубым, бесстрастным голосом.
— Садитесь. Телдин указал на место на противоположном от него конце стола.
Когда черноволосый мужчина сел, Телдин наблюдал за ним с нескрываемым любопытством. — В нем есть что-то, чего я не понимаю, — сказал себе Владелец Плаща, — что-то, что заставляет его казаться чужим. Может быть, это были его глаза?
Телдин сосредоточил свое внимание на лице мужчины.
Его кожа была гладкой, без следа морщин; их не было даже вокруг глаз. И сами глаза этого человека были настолько бледными, что казались практически бесцветными, «цвета слюны», как когда-то говорили некоторые его друзья. Но дело было не только в цвете, не так ли? Это была их необычная устойчивость, то, как они фиксировались на одной точке, не перемещаясь, как это делало большинство людей. Телдин понял, что невольно подался вперед, пытаясь лучше рассмотреть эти глаза.
Образ поразил его без предупреждения — поразил так сильно, что у него перехватило дыхание. На мгновение мелькнуло восприятие, которое было не совсем зрением, которое наложилось на его видение Бет-Абза. Его разум снова наполнился впечатлением от похожих на кинжалы зубов, но теперь к этому образу добавилась бурлящая масса чего-то, что могло быть щупальцами, и еще — единственный пристальный глаз.
Он откинулся на спинку сиденья. Видение исчезло так же внезапно, как и появилось.
Он почувствовал давление на левую руку. Джулия схватила его за руку и уставилась ему в лицо. — Телдин...? — прошептала она.
Владелец Плаща провел рукой по глазам. В этом не было никаких сомнений, не так ли? Это определенно был образ, созданный плащом.
Он заставил себя сделать глубокий вдох, позволил мышцам расслабиться и прислушался к тому, как его сердцебиение замедлилось до некоторого подобия нормального. Он снова посмотрел на Бет-Абза, готовясь к возрождению волшебного образа. Но на этот раз он увидел только крупного, красивого мужчину.
Он изо всех сил старался, чтобы его голос звучал спокойно, когда сказал: — Вы на самом деле не такой, каким кажетесь, так ведь?
Если здоровяк и дал какой-то ответ, то он был слишком незаметен, чтобы Телдин мог его заметить. — Игра закончена, — заявил он более резко. Джулия посмотрела на него как на сумасшедшего, но он продолжал настаивать. — Мы больше на это не купимся. А теперь сбросьте свою маскировку.
Почти полминуты единственным звуком, который мог слышать Телдин, был стук его собственного сердца. Бесцветные глаза Бет-Абза — неподвижные, немигающие — были устремлены на него. Телдин почти чувствовал интенсивность мыслей этого человека. Выражение лица Бет-Абза не изменилось, когда он принял решение, но этот момент было невозможно упустить.
Линии и контуры тела крепкого воина изменялись, как текущая вода. Его конечности втянулись в тело, а само тело укоротилось и расширилось. Стул, на котором он сидел, заскреб по полу, отодвинутый от стола его новой тушей. Его голова тоже была поглощена раздутым телом. Вместо нее появилось множество извивающихся отростков, которые тянулись вверх. По мере изменения контура менялись текстура и цвет фигуры. Одежда мужчины исчезла, будто она впиталась в его плоть через поры. Затем кожа утолщалась, сдвигалась и трескалась, превращаясь в нечто похожее на отдельные чешуйки. В центре распухшего тела открылся рот, а над ним лежал огромный пристальный глаз.