Но нет, этот звук пришел откуда-то издалека, как он теперь понял. Может быть, со всех сторон? Но и этого тоже не было. Нет, он пришел «каким-то образом» совершенно извне этой ужасной реальности...
И тут Телдин проснулся. Он неподвижно лежал на своей койке, уставившись в темноту, и каждое его нервное волокно покалывало. — «Клянусь богами, какой кошмар». Он слишком привык к ночным кошмарам, но этот был особенным...
Что это! Он напрягся.
Это был шум из его сна: слабое шипение откуда-то из темноты вокруг него, будто что-то мягко коснулось палубы. Шаг? Вот он — незаметное движение.
Был ли это диверсант, убийца, подкрадывающийся к нему, готовый прикончить и его тоже? Он запер дверь своей каюты на задвижку, но слишком хорошо знал, как мало это помешает тому, кто хоть немного умеет взламывать замки.
Его глаза были широко открыты, но он почти ничего не видел. Фонарь в каюте был потушен, и единственным освещением был слабый свет звезд, проникающий через два «глазных» иллюминатора.
Он оставался совершенно неподвижным, сосредоточив всю свою концентрацию на глазах и ушах. На мгновение он подумал о том, чтобы использовать плащ, позаимствовав усиленные чувства высшего кормила, но тут, же отбросил это, как глупость. В тот момент, когда он попытается получить доступ к этой силе, плащ засияет своим магическим светом, давая убийце — если это то, что издавало звук — идеально освещенную цель для удара.
Звук раздался снова. Да, это было незаметное движение. Сомнений больше не было. Кто-то пересекал каюту — медленно, о, как осторожно — от двери до койки Телдина, установленной у передней переборки.
Ему нужно было оружие. Эта мысль промелькнула у него в голове. Хотя бы арбалет...
Он тихо хмыкнул, превратив звук в тихое бормотание — надеясь, что оно прозвучало как у спящего, которого потревожил сон. Он перевернулся, натягивая одеяло до подбородка, одновременно свесив руку с края койки. Его пальцы коснулись палубы, затем коснулись чего-то еще: арбалета, взведенного и заряженного одной стрелой. Один выстрел. Этого должно было быть достаточно — достаточно, чтобы либо вывести убийцу из строя, либо замедлить его настолько, чтобы Телдин смог сбежать или позвать на помощь. Медленно, осторожно он обхватил рукой маленький деревянный приклад и положил палец на спусковой крючок.
Мысленно он отрепетировал свои движения. Нужно быстро поднять маленькое оружие — но не так быстро, чтобы выдернуть стрелу из гнезда, — одновременно снимая большим пальцем предохранитель. Прицелиться и выстрелить.
— «Но где цель?» Он открыл глаза так широко, как только мог, пытаясь уловить каждую каплю света в комнате.
Да, здесь что-то было — слабое, холодное мерцание, будто звездный свет омывает сталь. Лезвие короткого меча? Его пульс стучал в ушах так громко, что убийца должен был его услышать. Слабо поблескивающее лезвие меча было всего в пяти футах от него.
Он попытался представить положение тела убийцы c этим лезвием. — «Предположим, это правша», — подумал он. — «Шансы десять к одному в вашу пользу. Значит, тело фехтовальщика... там!»
Одним движением он поднял арбалет, щелкнул предохранителем и нажал на спусковой крючок. Маленькое оружие дернулось в его руке, когда запела тетива. Ему показалось, что он слышит, как стрела пересекает открытое пространство, и, несомненно, слышал, как она вонзилась в плоть его потенциального убийцы.
Свет, вот что ему сейчас было нужно. Он расширил свое сознание через плащ и прищурился, когда розовый свет вспыхнул у него за спиной, заливая отсек.
Со своей практически вездесущей точки зрения он мог ясно видеть оперенный хвост арбалетной стрелы, торчащий из нижней части груди убийцы.
Это была Джулия. — «О, кровь Паладина, это была Джулия».
Короткий меч выпал из безжизненных пальцев медноволосой женщины. Она схватилась за стрелу, вонзившуюся ей чуть ниже правой груди, и рухнула.
Телдин отбросил крошечный арбалет в сторону и спрыгнул к ней с кровати.
— О, нет. Клянусь богами, нет... Его глаза наполнились слезами, а сердце, казалось, вот-вот вывернется наизнанку.
Есть разница между подозрением и знанием, как понял он с тошнотворным ощущением. Он подозревал Джулию. Он думал, что смирился с тем фактом, что она могла быть именно той, кого он подозревал. Но теперь он понял, что это примирение было только в его собственном воображении. Теперь он снова знал, что женщина, которую он любил, — почему бы не использовать это слово? — предала его, пыталась убить. А он, в свою очередь, убил ее.
— Что это? — ему хотелось закричать в небеса, чтобы боги услышали его. — Чего же вы так хотите, чтобы я усвоил, что вы продолжаете повторять со мной один и тот же урок?
Свет от плаща померк. Улучшенное восприятие ускользнуло, когда его эмоции взяли верх над контролем над плащом.
Комок в его горле был таким жестким, что угрожал задушить его, когда он опустился на колени рядом с упавшей женщиной и обхватил ее голову руками. В слабом свете звезд ее лицо было спокойным, почти юным — так оно выглядело на подушке рядом с ним, когда он проснулся ночью и повернулся, чтобы посмотреть, как она спит. Ее глаза были закрыты. На мгновение ему показалось, что она уже ушла из жизни, но затем он увидел, как ее грудь поднимается и опускается, и увидел крошечный пузырек воздуха, выходящий из кровавой раны.
— Почему? — хрипло воскликнул он. — Почему, да проклянут тебя боги? Ее глаза замерцали и открылись, но, обычно яркие, они сейчас потускнели. На мгновение глаза бешено закрутились, и Телдин понял — что бы она ни видела сейчас, это была не эта маленькая каюта. Затем они слегка прояснились и сфокусировались на его лице. — Телдин, — пробормотала она.
— Почему? На этот раз его голос был шепотом, но в его собственных ушах звучал еще более мучительно.
— Он мертв?
— Что?
— Этот... Ее голос затих; он приблизил ухо к ее рту. — Он мертв? — повторила она.
— Что мертво? Что это?
И он услышал это снова. Слабый шорох, который пробудил его ото сна и предупредил о приближении Джулии.
Позади него...
Он резко повернул голову и увидел, как что-то несется на него из тени под правым бортом, очертания черного на черном фоне. Он отшатнулся в сторону, не промедлив ни мгновения. Непонятный объект пролетел мимо его уха, ударился о переборку со звуком удара камня о дерево и упал на его койку.
И только сейчас он ясно увидел его, когда существо оправлялось от промаха. Это был паук или что-то очень похожее на него, его тело было, по меньшей мере, размером со сжатый кулак Телдина. Ноги существа заскребли по одеялу, пытаясь найти лучшую опору для следующего прыжка. Звездный свет отражался от его тела, как от огромного, темного драгоценного камня.
Телдин откатился назад, пытаясь увеличить расстояние между собой и этим существом. Слишком поздно. «Паук» сконцентрировался, и бросился ему прямо в лицо.
Не раздумывая, Телдин вскинул руки в предостерегающем жесте. Он почувствовал, как энергия иссушает его кости, каждую клеточку его существа — ему казалось, что его глаза должны гореть светом бело-голубого солнца. Перед ним возникла шипящая, сверкающая завеса искр.
Но было поздно; существо-паук уже пролетело завесу. Оно сильно ударило его в грудь, достаточно сильно, чтобы отбросить назад. Он почувствовал, как когти, похожие на вертёлы, рвут его куртку, плоть на груди, когда паук пытался зацепиться за его тело. Что-то, что показалось ледяным, а затем горячим, как огонь, обожгло кожу на его горле — к счастью, не до крови, но почти. Со вздохом паники он ударил по этой твари кулаком, коротким правым ударом, за которым стояло больше силы, чем он когда-либо мог себе представить. Удар сбил существо с его груди — он почувствовал, как когти вырвались из его плоти, — и перелетело через всю каюту, ударившись о переборку. Он услышал цоканье, когда существо попыталось выпрямиться и приготовиться к новой атаке.
Телдин отскочил назад по полу, двигаясь, как краб. Его правая рука наткнулась на что-то — что-то цилиндрическое: обернутую акульей кожей рукоять короткого меча Джулии. Он схватил его и поднял перед собой, острием вверх, лезвием влево, чтобы защитить лицо и горло. И с помощью свободной левой рукой он опустился на колени.
Существо-паук снова было в тени; он не мог его видеть. Первый проблеск, который он увидел, появился, когда паук снова бросился ему в лицо.
Без предупреждения время замедлилось, разделилось на отдельные дискретные приращения, давая ему, достаточно времени, чтобы изучить и оценить каждое из них.
Это было действие плаща, он точно знал.
Его кожа стала холодной, и он смог уловить самые слабые воздушные потоки в комнате. Он чувствовал ткань куртки, которую носил, и представил, что сможет сосчитать крошечные, заостренные чешуйки рукояти меча из акульей кожи просто по тому, как она ощущалась в его руке.
Он увидел паука, приближающегося к нему, казалось бы, не быстрее, чем ползком. Все восемь ног были направлены вперед, каждая заканчивалась одним прямым когтем. Впервые он увидел два его клыка, длиной не более полутора дюймов. Должно быть, это был один из тех, что пытался вонзиться ему в горло. — «Ядовитый?» — подумал он. — «Почти наверняка. Если бы этот клык проник на долю дюйма глубже, я бы, наверное, сейчас умирал». Теперь он увидел, что паук не был похож на живое существо — скорее на имитацию паука, искусно выполненную скульптором из зелено-черного вулканического стекла. — Он не живой, — сказал он себе. — Это какой-то артефакт, магически оживленный. Но какое это имеет значение, если он разорвет мне горло?
У него было достаточно времени, чтобы оценить путь движения паука, и почти вечность, чтобы поднять лезвие, чтобы заблокировать его. Он увидел, как паук врезался — все еще, как в замедленной съемке — в лезвие короткого меча, и как один из его клыков отломился от удара. Но он также видел невероятную свирепость, с которой когтистые лапы царапали лезвие меча в тот момент, когда они столкнулись.