– Но как же так? Я ведь знал, что нож исчез!
– Игнатов, – Кулешов большую часть времени ценил патологическую честность своего помощника, но в данный момент она страшно его раздражала, – это приказ старшего по званию, усек? Мне нужно, черт возьми, чтобы ты оставался на службе, потому как меня, скорее всего, отстранят. Я очень тебя прошу, хотя бы раз в жизни соври или хотя бы просто промолчи.
Судя по тому, как недовольно засопел в трубке Игнатов, он уже готов был положить свою голову на плаху, чтобы понести заслуженное наказание, и сейчас в нем боролись его предельная честность и слепая преданность старшему по званию, и Кулешов искренне надеялся, что вторая победит.
Еще на входе в отделение он понял, что все уже в курсе его вероятного отстранения. Дежурный на входе лишь сдержанно кивнул и даже не стал расспрашивать, как прошли выходные и удачной ли выдалась субботняя рыбалка, подготовку к которой они так увлеченно обсуждали в пятницу вечером. Заметно было, что коллеги его сторонились, ограничиваясь сухим рукопожатием, а некоторые и вовсе молча проходили мимо. Даже буфетчица Ангелина не стала по обыкновению кокетничать, наливая ему кислый кофе и вручая черствый пирожок на бумажной тарелке.
Едва переступив порог своего кабинета, Кулешов увидел начальника отделения, который по-хозяйски расположился за его рабочим столом, хмуро перебирая разложенные на нем многочисленные папки.
– Ты как будто не очень справляешься с бумажной работой, Александр Филиппович, – вместо приветствия произнес Геннадий Алексеевич Воронов.
– Стараюсь изо всех сил, Геннадий Алексеевич, – Кулешов намеренно обратился к начальнику по имени, а не по званию, таким образом напоминая об их приятельских отношениях.
– Выходит плохо, не так ли? – Воронов отвлекся от бумаг и впервые посмотрел прямо на Кулешова. – Саш, – он вздохнул и поднялся из-за стола, – я тебя знаю давно и к твоей работе никогда претензий не было, поэтому очень тебя прошу, что бы ни происходило, не лезь на рожон. В текущей ситуации лучше всего ненадолго залечь на дно, устраниться, пока шум не утихнет. Понимаешь меня?
– Понимаю.
– Вот и прекрасно, – Геннадий Алексеевич похлопал Кулешова по плечу. – Я сделаю все возможное, чтобы ты поскорее вернулся в строй, но пока воспринимай все происходящее как небольшой внеплановый отпуск.
– Только выезжать мне никуда нельзя?
– Нельзя, – подтвердил начальник. – Исключение можно сделать лишь для того, чтобы навестить мать. Понимаешь меня? – Кулешов кивнул, намек Воронова был предельно ясен. – Игнатов в курсе всей текучки, поэтому тебе здесь задерживаться смысла нет. Я бы даже сказал, что лучше всего, тебе как можно скорее вернуться домой и не давать поводов для дополнительных сплетен, их и так уже хватает. Если возникнут вопросы, тебя вызовут.
– А вы не хотите расспросить меня о том, как важная улика исчезла из сейфа? – удивился Кулешов.
– Саш, если бы я принимал решения, мне твоего слова было бы достаточно, но… – Геннадий Алексеевич многозначительно развел руки в стороны.
– …но вы ничего не решаете, – закончил за него предложение Кулешов. – И вас как будто не очень интересует, где в данный момент находится орудие убийства Вероники Матвеевой. – Воронов медленно покачал головой, что было странно и любопытно одновременно. Так и подмывало спросить, кто вообще инициировал в отношении него проверку, и как узнали, что ключевая улика отсутствует в сейфе, но решил лишний раз не испытывать терпение руководства. В конце концов, все выяснится само собой, на крайний случай можно будет попросить Игнатова выведать, кто и, главное, зачем копает под Кулешова.
Следуя совету Воронова, Кулешов собрал свои личные вещи и, ни с кем больше не разговаривая, спешно покинул здание. Очевидно, его интерес к старым делам об убийствах не остался незамеченным, поэтому таким образом некто решил помешать ему докопаться до истины. Во всей этой ситуации было два несомненных плюса: во-первых, отстранение Кулешова означало, что он на правильном пути и убийства, совершенные в местах из списка Карины, на самом деле связаны, а во-вторых, за ними стоит кто-то очень могущественный. И если подумать, его отстранение от службы тоже пришлось как нельзя кстати: близится дата очередного убийства, а они все еще не выяснили, как и где оно может произойти. Похоже, ему на самом деле лучше прислушаться к рекомендациям Воронова и навестить в Москве мать. А заодно и еще парочку приятелей.
Глава 8
Яна никак не могла взять себя в руки. Обрушившаяся на нее новость оказалась подобна удару молнии – в одно мгновение выжгла дотла все чувства, бурлившие у нее внутри последние недели. Она была уверена, что у них еще есть время, чтобы разобраться с приворотом, который сделала Карина, но все, происходившее с Марком свидетельствовало об обратном. Всю ночь ее мучили кошмары, в которых она снова и снова безуспешно пыталась его спасти. Вконец измученная, она оставила попытки уснуть, рассудив, что можно бесконечно долго корить себя за необдуманные решения, но Марку это не поможет.
За окном было еще совсем темно, когда она отперла тяжелую дверь магазина «Пятнадцатый аркан». Сбросила пальто, зажгла тусклую лампу и направилась к стеллажу с книгами. Степанида сказала, что необходимо выяснить, какой именно ритуал провела Карина, а для этого, в первую очередь неплохо было бы узнать, какие вообще существуют привороты и где, как не в эзотерическом магазине, можно найти всю необходимую информацию.
Проходя мимо старинного зеркала, которое все еще стояло в углу, Яна привычно поежилась. Ей постоянно мерещилось в его отражении какое-то движение, хотя она знала, что Карина больше ее не преследует, и других призраков рядом с собой она также не ощущала, поэтому списывала возникающую каждый раз тревогу на стресс и усталость.
Яна сняла с полки все, что, так или иначе, могло помочь в ее изысканиях, и, расположившись за пустым столом в центре магазина, погрузилась в чтение.
Как оказалось, приворот – один из самых популярных магических обрядов. Даже заговоры на богатство уступали человеческому желанию привязать к себе возлюбленного. Яна сразу отмела простые ритуалы, вроде чтения заклинаний на перекрестке в полнолуние, изготовления приворотных зелий и заговоренных на растущую Луну булавок. Во-первых, срок действия у таких приворотов был недолог, а во-вторых, Карина серьезно увлекалась черной магией, поэтому для того, чтобы привязать Марка, выбрала бы нечто более действенное. Кулешов часто повторял, что в расследовании нужно в первую очередь исходить из имеющихся фактов, поэтому Яна раскрыла блокнот на чистой странице и начала записывать все, что ей известно.
Марк сказал, что его любовь внезапно вспыхнула два года назад, когда он увидел Карину на кладбище у могилы своего деда, Льва Яковлевича Яновского. Странный выбор места для первой встречи. Если Карина была уверена, что приворот сработает, она могла подыскать более романтический уголок для их «случайного свидания», и, раз уж она этого не сделала, значит, кладбище было важной частью ритуала и столкнуться они должны были именно там. Дальше, Елена, начальница Карины, после ее смерти обнаружила в ее рабочих вещах фото Марка, перевязанное черной лентой, что тоже, несомненно, было частью обряда. И был еще дневник, в котором Карина писала о своих чувствах. Яна принципиально не читала эти страницы, так как считала, что таким образом вторгается в чужую личную жизнь, и еще немного из ревности, которая вопреки всем доводам рассудка иногда ядовитой змеей шевелилась в груди. Но сейчас она подумала, что там может быть скрыто нечто важное, поэтому дотянувшись до сумки, вытащила папку, в которой хранилась копия дневника погибшей невесты Марка.
Яна достала первый лист, на котором была изображена черно-белая копия фото улыбающегося Марка в объятиях Карины. Глядя на их счастливые лица, Яна никогда бы не заподозрила, что их чувства неискренние, что это все морок, наваждение, колдовство. Зачем Карине нужно было прибегать к магии, чтобы заполучить Марка? Неужели она думала, что не сможет понравиться ему сама по себе? Или так сильно жаждала его внимания, что не способна была принять отказ? Сомневалась ли она когда-нибудь в правильности своего решения? Мучило ли ее это? Думала ли она о том, что своими действиями лишила его права выбирать, кого любить и с кем прожить свою жизнь? Хотя в некотором роде Яна и сама оказалась в такой же ситуации, когда выбор человека, которого она полюбит был предопределен. Правда, за нее это решение приняла ее душа в одном из множества прошлых воплощений, а Яне в этой жизни приходится разгребать последствия.
– Чем занята? – скрипучий голос раздался так неожиданно, что Яна едва не подпрыгнула на месте.
– Мы же договаривались, что ты будешь предупреждать о своем появлении? – раздраженно сказала она, поворачиваясь к Степаниде. – Ты ведь можешь мигать светом, например?
– Могу, – старуха пожала плечами, – но зачем тратить на это свою энергию? В отличие от других твоих знакомых духов, я предпочитаю разумно расходовать свои резервы.
– То есть сейчас ты не подпитываешься моими силами? – удивилась Яна.
– Конечно, нет. После смерти у души остается небольшой запас остаточной энергии, который она может использовать для того, чтобы задержаться немного в этом мире. Обычно его хватает дней на сорок, не больше. Но если душу что-то держит, то ей приходится искать другие источники питания.
– То есть ты исчезнешь уже через неделю? – испуганно пробормотала Яна. – Почему раньше не сказала? У нас же совсем нет времени!
– Да не паникуй ты, – махнула рукой Степанида, – я с тобой до тех пор, пока не выполню свою миссию. И, судя по тому, как неохотно ты приступаешь к обучению, я с тобой застряла надолго.
– Слушай, прости меня. Я вела себя отвратительно. Но мне очень тяжело принять все, что со мной происходит.
– Я знаю, – спокойно ответила старуха. – Ты постоянно совершаешь одни и те же ошибки, плывешь против течения вместо того, чтобы хоть в одной жизни покориться и безропотно принять свою судьбу.