Коридор привел меня ко второй лестнице, которая еще держалась. Я бросилась к ступеням и быстрее ветра помчалась вниз. Мгновение, еще одно, и вот я уже на середине лестницы, но тут входная дверь распахивается, и в нее вламываются человек пять, которые – судя по их виду – явно не желали мне добра.
Двоих я уложила на месте, но трое оставшихся рассыпались по холлу и открыли ожесточенный огонь. Превратившись в сплошной комок страха, я кинулась наверх, юркнула обратно в коридор и сломя голову помчалась по нему. Электричество не горело, и пару раз я едва не споткнулась о трупы охранников, которые там лежали. Убегая, я слышала, как топочут мои преследователи, следом за мной бежавшие вверх по лестнице.
– Скорее! За ней!
И вот я снова в кровавой гостиной. Дальше бежать некуда. Откуда-то – судя по всему, из сада – донеслись два одиночных выстрела, и вскоре наступила странная, непривычная тишина, от которой у меня заложило уши.
Люстра уже не раскачивалась, только ее подвески слабо мерцали в лунном свете. Дверь затрещала.
– Сюда! Она здесь!
Следующий голос, раздавшийся над самым моим ухом, заставил меня вздрогнуть, хотя до этого я слышала его множество раз.
За мной пришли. Спасибо за внимание.
Сейчас, должно быть, будут убивать.
Надо признаться, песенка пирата была настолько к месту – как пуля в лоб, – что меня прошиб холодный пот. Очевидно, электричество восстановилось, но продолжалось это недолго. Раздалось легкое шипение, и экран погас – на этот раз окончательно и бесповоротно.
Дверь распахнулась, и я ощутила холодок под ложечкой.
– Смотри! Она за диваном!
Мне показалось, что у меня вот-вот лопнут барабанные перепонки. Три автоматные очереди обрушились на диван, нещадно его дырявя. Наконец обоймы кончились.
– Готова, что ли? Слышь, посвети, ни хрена не видать.
Теперь или никогда. Я распахнула дверцу и выскочила из шкафа, в котором пряталась. Прежде чем боевики успели опомниться, я в упор расстреляла их из автомата. Они не успели даже понять, что происходит.
Я подобрала свой ботинок, который бросила за диван с таким расчетом, чтобы его было видно от двери. В подошве пуля оставила дырку, но я не собиралась разгуливать босиком. Патроны в автомате кончились, и я решила его бросить. Вытащив обойму из пистолета, я констатировала, что она тоже пуста, и перезарядила оружие. Обыскав тела (по меньшей мере один из тех, кого я подстрелила, был еще жив, но я являлась последним человеком, который стал бы оказывать ему помощь), я нашла еще одну пушку и забрала ее с собой. Раненый слабо застонал, но я перешагнула через него и двинулась к двери, держа в каждой руке по пистолету. Уже в коридоре я столкнулась с Охотником и в потемках чуть не застрелила его. Лишь в последнее мгновение я узнала этот поджарый черный силуэт – на его счастье. Охотник тоже вскинул оружие, но я тихо окликнула его, и он опомнился.
– Это ты! С тобой все в порядке?
– В полном. Не знаю. Кажется, да. А ты где был?
Он бросился ко мне и ощупал меня. Тревога не сходила с его лица, и мне пришлось повторить последний вопрос, чтобы Охотник наконец расслышал меня.
– Вырубал гадов с гранатометами. Пришлось повозиться. – Он с облегчением выдохнул. – Слава богу, ты жива! Я бы никогда себе не простил, если бы с тобой что-то случилось. Честно говоря, я уже не надеялся тебя увидеть. Эти сволочи прямо тучей перли.
– Ага, – кивнула я. – Но ты дал мне хороший совет.
– Какой? – озадаченно спросил он.
– Ну, стрелять во всех подряд и не колебаться. Я так и поступила.
– А-а! – Он засмеялся, но в смехе его звенели нервные нотки. – А я-то боялся за тебя.
– Я тоже, – ввернула я.
– Молодец, – сказал Охотник. – Никогда нельзя давать себя в обиду. – Он перевел дыхание. Его лицо было испачкано грязью. Он поморщился и вытер ее.
– Почему такая тишина? – спросила я.
Охотник как-то озадаченно поглядел на меня.
– Так никого больше нет. Только мы с тобой.
– Круто, – пробормотала я, лишь сейчас осознав, что это значит. – И скольких ты уложил?
Мой собеседник только передернул плечами.
– Человек восемь, может, девять. А что?
– Да так. Ничего.
– Надо уходить, – сказал он. – Здесь нельзя больше оставаться. Если они догадаются прислать подкрепление, нам хана.
– А тот? – внезапно спросила я. – Он мертв?
Охотник покачал головой.
– Похоже, его вообще не было среди нападавших.
Я почувствовала, как меня зашатало.
– Не было?
– Нет.
– И что все это значит?
– Понятия не имею.
– Черт, – бессильно уронила я. – Вот тебе и западня. Столько народу угробили, а все зря.
– Пойдем, – сказал Охотник. – Нечего теперь об этом думать. Все равно ничего уже сделать нельзя.
– Наверное, ты прав, – согласилась я. – А Серега тоже погиб?
Охотник нахмурился.
– Серега, Серега… Знаешь, когда заварушка началась, я упустил его из виду.
– Может, он банально сбежал? – предположила я.
– С него станется, – усмехнулся мой спутник.
В полном молчании мы прошли по коридору, переступая через трупы.
– Что будем делать? – спросила я.
– Делать? Ноги. Старый, хорошо известный маневр.
– Тогда я накину чего-нибудь, – сказала я. – На дворе холодно.
Я забрала свою желтую куртку, и мы отправились в комнату Охотника за его вещами. Однако возле двери мой спутник резко остановился.
– Серега? – вырвалось у меня.
Он лежал ничком, вокруг его головы натекла темная лужа. Охотник перевернул тело, посмотрел на рану, покачал головой.
– Пуля в лоб… Без шансов.
– Зря я тогда ему сказала, что… – начала я и осеклась.
Охотник забрал свою куртку, деньги и кое-какие документы. В полном молчании мы спустились по уцелевшей лестнице, пересекли холл и вышли наружу. Я и не подозревала, какое это счастье – вновь почувствовать под ногами твердую землю.
Пройдя несколько шагов по дорожке, Охотник остановился.
– Стой здесь, – приказал он. – Я подгоню машину.
Он повернулся ко мне в профиль, и в это мгновение выражение его лица неожиданно изменилось. С быстротой молнии он ринулся ко мне, словно собираясь сбить меня с ног, и сразу же вслед за этим я услышала сухой треск выстрела. Пуля ударила в стену в полуметре от моей головы.
Возле угла дома, шагах в сорока от нас, стояла молодая женщина. Впрочем, женщину в ней можно было признать только по прическе и одежде, больше подходящей для какого-нибудь клуба; манера держать оружие у нее оказалась совершенно мужская. Губы ее были крепко сжаты.
Не размышлять, не колебаться, не…
Бах. Бах. Бах.
Незнакомка как-то нелепо запрокинулась назад, выронила пистолет, повалилась и больше не двигалась.
– Черт, – вяло проговорил Охотник. – Чуть не попались… Ладно, пошли отсюда.
Я оглянулась на лежащее на земле тело. Чем-то оно неуловимо напоминало сломанную куклу, и мне стало жаль ее. Так, совсем чуть-чуть.
– Я ее задела? – пробормотала я.
– Задела? – усмехнулся Охотник. – Можно сказать и так. Ты пушку-то опусти, а то не ровен час, в меня стрельнешь.
Я спохватилась, что дуло моего пистолета смотрит прямо на него, и убрала оружие.
– Вот так-то лучше, – спокойно заметил Охотник. – Идем!
Глава 13Погоня
В большом гараже стояло пять или шесть машин самых различных моделей и марок. Я растерянно озиралась среди всего этого великолепия.
– Тебе какие машины нравятся? – поинтересовался мой спутник.
Я шмыгнула носом. Память услужливо высыпала передо мной веер красочных картинок завораживающей красоты.
– Спортивные, – подумав немного, ответила я.
Охотник поглядел на меня и фыркнул.
– Что тут смешного? – обиделась я.
– Да так, ничего, – отозвался он. – Забавная ты все-таки, Татьяна.
Я подумала, обидеться мне на него или нет, и решила, что момент все-таки не слишком подходящий для того, чтобы закатывать скандал. В конце концов, мы еще не выбрались из хваленой западни, которая чуть не стала моей могилой.
– Любишь скорость? – поинтересовался Охотник.
– Люблю, – призналась я.
– Спортивных тут нет, но есть не хуже… Залезай.
Он хлопнул рукой по верху красивой машины алого цвета. Похоже, все эти дни были окрашены в разные оттенки красного цвета – рябины, крови, машины, фамилии хозяина, наконец.
…В какую же историю я угодила, черт побери?
Мотор завелся с полоборота и сытно заурчал.
– Класс, – пробормотала я, устраиваясь на сиденье поудобнее. Охотник только улыбнулся.
Позади – гараж, забор, развороченный дом. Позади – трупы, смерть, неудавшаяся ловушка. Позади – наши неприятности…
Или нет?
– Охотник! – завизжала я.
Она была черная как ночь, и ее контуры почти идеально сливались с окружающей тьмой. Машина цвета мглы появилась с боковой дороги и уже несколько секунд плотно следовала за нами.
– Держись! – сквозь зубы ответил Охотник и прибавил скорость.
Из сгустка тьмы вылетели яркие вспышки и устремились в нашу сторону.
– Охотник, они стреляют в нас!
– Пригни голову!
Треснуло заднее стекло, алая машина как-то завихляла по дороге, но Охотник выровнял ее.
– Шину прострелили, сволочи, – ответил он на мой незаданный вопрос.
Машина летела по шоссе, но скорость уже явно была не та, и преследователи легко поравнялись с нами. Охотник, ведя машину правой рукой, левой достал пистолет и несколько раз выстрелил. Наш автомобиль тряхнуло – убийцы в черной машине пытались столкнуть нас с дороги, но Охотник вывернулся, срезал поворот и понесся, набирая скорость. Сзади донеслась беспорядочная стрельба.
– Цела? – крикнул Охотник, обращая ко мне горящее азартом и бешенством лицо.
– Вроде да, – пробормотала я, вытряхивая из волос осколки стекла. – Они от нас отстали?
Охотник дернул щекой.
– Да нет, вряд ли, – почти беззлобно ответил он.