– Зачем выбросила? Просто засунула в шкаф.
– А, тогда ладно. Я, наверное, оденусь, чтобы тебя не смущать.
– Майку при твоем ранении очень муторно надевать, надо руку поднимать и прочее, – напомнила я.
– Нет, мне уже гораздо лучше.
Я помогла ему влезть в майку. К счастью, та оказалась просторной, и Охотник натянул ее без особых проблем.
– Я в комнате видела старый телевизор. Он работает?
– Лучше, чем новые.
– Новости смотрел?
– Нет еще.
Я допила чай, вытерла руки и отправилась в гостиную. Телевизор «Горизонт» оказался древним, без пульта дистанционного управления, но в моей семье тоже имелся такой телевизор, когда я была совсем маленькая, и я быстро вспомнила, как с ним обращаться.
– Ближний Восток… Напряжение растет… Президент Соединенных Штатов… Международный конфликт… Фондовые рынки…
Все мимо, все не про нас.
И вот новости подошли к концу, а про атаку на дачу с применением гранатометов по-прежнему ничего.
– Таня! – крикнул Охотник из кухни. – Что там?
Я выключила телевизор и вернулась к нему.
– Молчание. О ночном происшествии вообще ни слова.
– Узнаю Шарлахова, – проворчал Охотник. – Наверняка он дал команду никому ни о чем не говорить. Знаешь, я вот тут думал…
Он умолк, чтобы собраться с мыслями.
– Тебе не кажется, что все это странно?
– Что?
– Это многолюдное нападение… Раньше Ангел всегда работал один. – Охотник нахмурился. – И еще меня беспокоит Серега.
– В смысле?
– Зачем убивать свидетеля, который все рассказал? Это имело бы смысл, если бы ты не успела ничего сказать. Но Калиновский наверняка донес Белозерову, что ты дала самые подробные показания и даже помогла составить фоторобот. Тогда зачем?
– Что – зачем?
– Зачем затевать эту трудоемкую операцию? Находить наемников, платить им, подкупать человека внутри…
– И что же ты думаешь?
– Либо главной целью была вовсе не ты – но это отпадает, потому что прежде всего обстреляли твою комнату. Либо есть еще что-то, чего мы не знаем.
– К примеру?
Охотник помедлил.
– Таня, ты уверена, что никогда прежде не встречала стрелка?
– Если бы я его встречала, – проворчала я, – извини, но я бы сдала его с потрохами.
– Тогда, может быть, ты видела что-то еще?
– В смысле?
– Никита был уверен, что Ангел придет за тобой, потому что он никогда не оставляет свидетелей и так должно быть и впредь. А по-моему, это глупость. Или Ангел на самом деле приходил за Серегой, потому что именно Серега подкладывал бомбу, или…
– Ты чай не пьешь, – встревожилась я. – Что, я плохой чай купила?
– Нет, нормальный. Знаешь, Таня, я думаю, что ты чего-то недоговорила. Ты видела что-то очень важное, и именно этого Ангел опасается больше всего.
– Я уже рассказала все, что видела, – отозвалась я, пожимая плечами. – Может, ты кофе хочешь? Я растворимый купила, потому что тащить сразу чайник и кофемолку – это как-то чересчур.
Однако Охотник только упрямо помотал головой.
– Ты видела что-то еще. Какую-то мелочь, очень важную, на которую, может быть, даже внимания не обратила. И этот подонок очень боится, что ты вспомнишь, потому что это равносильно разоблачению. Вот тогда все имеет смысл – и нападение, и количество людей, задействованных в операции. Ангел понял, что не справится в одиночку, и поэтому ему пришлось вызывать подмогу. Были это его знакомые или он просто их нанял, неважно. Серегу он убил, потому что тот значился в списке Белозерова, но главной целью все равно была ты.
– Знаешь, – пожаловалась я, – когда ты говоришь про цель, мне тошно становится.
– Извини, но…
– Не называй меня целью, хорошо?
– Хорошо. Ты только не сердись, но мне нужно понять, чего именно Ангел так боится. Потому что страх – это ключик к человеку, и если мы найдем этот ключ, мы его сделаем.
Я покосилась в окно и украдкой зевнула. Начали сказываться последствия нервного напряжения и бессонной ночи, когда я металась по улицам с тяжеленными пакетами, не зная, что делать и куда идти.
– Ты так хочешь убить Ангела?
– Его нельзя убить, – улыбнулся Охотник. – Он же ангел. Шутка.
– Поняла. – Я потерла глаза. – Ладно, если я вдруг вспомню что-то, я тебе обязательно сообщу. Надо его остановить, я не могу всю жизнь бояться.
Как-то я неудачно выразилась, но смысл тем не менее был понятен.
– У тебя есть родственники? – спросил Охотник.
– Конечно, есть. Тетка, она, правда, меня не очень жаловала, пока у нее в жизни все было в порядке. Но как потеряла сына, сразу же вспомнила о моем существовании, а раньше и открытки не присылала.
– А твои родители где?
– Отец – не знаю, он давно от нас ушел. А мать умерла в прошлом году. А у тебя есть семья?
– Есть.
– И отец, и мать, и жена, и дети, и дедушка с бабушкой?
– Я не женат.
– Надо как-то это исправить, – объявила я, напустив на себя серьезный вид. – Все мучаются, один ты в стороне. Нехорошо!
– Что, неудачно замуж вышла?
– Не совсем. – Я поморщилась. – Это был гражданский брак. Восемь лет.
– И что?
– Ничего, просто надоело. Детей ему не надо, никаких обязательств он тоже не признавал. Я все чего-то ждала, потом подумала – сколько еще я буду ждать? Год? Два? Всю жизнь? Потом, когда я ушла в конце концов, позвонила его мамаша и сказала, что ее сын меня содержал, за все платил, так по совести я должна теперь эти деньги вернуть.
– Круто, – усмехнулся Охотник. – Даже боюсь представить, что ты ей ответила.
– Я вообще ругаться не люблю, – проворчала я, – это все от нервов, и если ты думаешь, что я ее обложила матом, ты ошибаешься. Я просто сказала, что верну деньги, если ее сын вернет мне восемь лет жизни, которые я на него потратила. Короче, больше ни она, ни он мне не звонили. Я хотела поехать куда-нибудь, развеяться, переменить обстановку, и тут тетка пригласила пожить у нее, пока она будет лечиться. Я два дня из ее квартиры бутылки выносила, вот до чего она себя довела, а ведь до этого несчастья она совсем была непьющая. А теперь и ее цветы пропали, там кактус был, который в первый раз зацвел…
Я вспомнила волшебный цветок на кактусе и чуть не расплакалась.
– Несчастье – это ты о гибели ее сына говоришь?
– Угу. Его машина сбила насмерть. У нее на глазах.
– Водителя нашли?
– Не-а. Наверное, и не искали. Тетка говорила, что машина больно дорогая была. Кому охота связываться? – Я поднялась с места.
– Ты куда? – сразу же спросил Охотник.
– Посуду мыть. Тебе кофе сделать? Он растворимый, но это все равно кофе.
Для того чтобы сделать кофе, пришлось заново ставить чайник, потому что вода уже остыла. Пока вода кипела, я помыла противень, тарелку и свою чашку.
– А ты хорошая хозяйка, – заметил Охотник.
– Я терпеть не могу хозяйничать, – ответила я, – но грязь я не люблю еще больше. Выбор очевиден. А что с твоими родственниками?
– В смысле?
– Ну, моих мы обсудили, может, поговорим о твоих?
– Это слишком скучно.
Он сразу же замкнулся, и я поняла, что он не желает обсуждать эту тему.
– Тогда расскажи, как ты стал Охотником, – предложила я.
– Это еще скучнее.
– Это не ответ.
– Это не вопрос, – парировал он.
– Ладно, тогда поговорим об Алексее Шарлахове. Я давно хотела спросить – что он делал в том доме, возле которого его убили? В прессе писали о чем угодно, только не об этом, и Ипполит Сергеевич мне тоже ничего не сказал.
Охотник вздохнул.
– У Алексея была одна слабость, – сказал он.
– Женщины?
– Точно. Хотя это не его вина.
– А чья – папиных денег?
– Нельзя все сводить к деньгам, Татьяна, – усмехнулся мой собеседник. – Алексей был нормальный, открытый парень. Женщины сами ему на шею вешались пачками. Даже Марина… – он нахмурился.
– Ну, так что там с Мариной? – подбодрила я моего собеседника.
– Марина – жена Владислава, – нехотя ответил Охотник. – Ходят слухи, что у них был роман, но эту тему предпочитали не обсуждать. Если бы до Ипполита дошло, он бы ее мигом вышвырнул из семьи. Он терпеть ее не может.
– Нехорошо крутить роман с женой брата, – назидательно заметила я. – И вообще последнее дело гадить в своем доме, скажу я тебе.
Охотник пожал плечами.
– Если правда то, что я слышал об этой даме, то еще вопрос, кто с кем крутил роман. Она из тех женщин, от которых не отвяжешься, если они что-то вбили себе в голову. Только вот к гибели Алексея это не имеет никакого отношения, потому что в том доме у него было свидание с другой женщиной. Замужней, кстати сказать.
– До чего же все прозаично, – вздохнула я. – То есть если бы Алексей не бегал по бабам, он бы не попался так глупо.
– Если судить по-твоему, может, ты и права.
– А почему я должна быть не права?
– Видишь ли, Таня… Не думаю, что скажу что-то очень уж оригинальное, но объясню как смогу. В общем, у каждого человека есть в жизни вещи, которые он ставит превыше всего. Для одного это деньги, для другого – женщины, для третьего – слава, для четвертого – не знаю что еще. Алексей был вовсе не глупый человек, он вел очень многие дела, и отец доверял ему. Ты представила дело так, что Алексей терял голову при виде каждой юбки, но это неправда. Просто ему нравились женщины. И он им нравился. Ради них он на все был готов.
– И Ангел Смерти об этом узнал. А что было дальше, я видела.
– И он это оценил, что доказывает ночное нападение на дом. – Охотник криво улыбнулся.
– Если он так начал, – мрачно заметила я, – он не успокоится, пока не убьет меня. И все из-за Алексея и его любовницы, чтоб им… пусто было.
Охотник нагнулся ко мне и положил мне руку на плечо.
– Послушай. Я не знаю, кто такой этот Ангел Смерти, но в одном я уверен: это человек. А раз человек, рано или поздно он допустит ошибку. И тогда ему наступит конец.
Кто-то не так давно уже говорил мне почти такие же слова, но пока что конец чуть не наступил мне самой.