– Думаешь, его и вправду отравили? – поежившись, спросила я.
– А ты думаешь иначе? – спросил Охотник.
– Не знаю, – неуверенно пробормотала я. – Как-то все это странно выглядит. Посуди сам – только что он сидел с нами за одним столом и вдруг…
Я не сумела закончить – меня била мелкая дрожь.
– Похоже, что Ангел Смерти разит без промаха, а? – заметил мой спутник. – Правда, подходящее название для какого-нибудь романа?
Я не смогла удержаться от улыбки.
– Ты веришь, что это и впрямь работа Ангела?
– А кто еще смог бы это сделать так чисто? – пожал плечами Охотник. – Яд – старое, проверенное и вполне надежное оружие.
– При условии, что точно известно, что он попадет по назначению, – заметила я.
– Похоже, что Ангел был в этом уверен, – отозвался Охотник. – А обстоятельства происшедшего поневоле утверждают нас в мысли, что тут опять замешан кто-то из своих.
В это время к нам подлетел запыхавшийся охранник и доложил, что Никита очень просит Охотника вернуться в зал. Мой спутник удалился, а я осталась наедине с мыслями, которые никак нельзя было назвать радужными.
Остаток этого грустного и гнусного дня я провела в опостылевшем мне доме, где почти все забыли о моем присутствии. Бродя по комнатам, я обнаружила бассейн, оранжерею и зал с розовым роялем. Я впервые в жизни видела рояль розового цвета и, не удержавшись, даже потрогала его. Никита, вбежавший в это мгновение в дверь, повел себя так, словно застал меня на месте преступления.
– Ты что тут делаешь? Какого черта! А ну, топай к себе и сиди смирно!
– У меня нет комнаты, – обиделась я, – мне ничего не сказали на этот счет.
Никита издал несколько бессвязных восклицаний и воплем призвал Леху-терминатора, о существовании которого я уже успела начисто забыть.
– Вот, – прошипел Никита, тыча в меня пальцем. – Там… Это… Словом, размести ее где-нибудь, чтобы она не путалась под ногами!
Терминатор взял меня за локоть и отвел в угловую комнату на втором этаже, где имелись кровать, стол, стулья, телевизор, компьютер, навороченный музыкальный центр и мини-бар, искрящийся сотнями бутылочек.
– Вот. – Палец Лехи вытянулся в сторону телевизора. – Это телик. Посмотри там чего-нибудь. Фильмы на стойке, если интересуешься. – Потом Леха указал на кнопку рядом с изголовьем кровати. – Это звонок. Что понадобится, можешь, это, обслугу вызвать. В коридор не высовывайся.
– А в туалет? – поинтересовалась я.
Леха с укоризной поглядел на меня и ткнул пальцем в маленькую дверь напротив, которую я сначала даже не заметила.
– Пжалста. И сделай одолжение, сиди тихо, хорошо? Хозяина, похоже, замочили, весь дом на ушах ходит.
– Ясно, – вздохнула я.
Оставшись одна, я некоторое время мерила шагами свою комнату, которая показалась мне необъятной. Охотник куда-то запропастился, и мне было скучно. От одного взгляда на диски фильмов в ярких упаковках сводило скулы. Последний мой киносеанс закончился и вовсе плачевным образом, а я не желала искушать судьбу.
Поколебавшись, я остановила свой выбор на мини-баре, где обнаружилось виски, а также я углядела искристый зеленый шартрез, множество более легких ликеров, мадеру, различные виды французского коньяка и даже шампанское.
– Гм, – задумчиво пробормотала я себе под нос, – пожалуй, надо помянуть Ипполита Сергеевича. А то нехорошо как-то получается.
И я помянула усопшего раба божьего Шарлахова, причем не один раз и даже не с одной бутылочкой. Виски мне не понравилось, зато ликеры привели в восторг, и я с удовольствием отдалась их разноцветным волнам. Несколько позже доставили ужин на серебряной тележке (или притворявшейся таковой), и я, вынырнув из ликерного моря, съела все до крошки. Но опьянение мое продолжалось недолго, и я села на кровати, поджав под себя одну ногу, и задумалась.
– Что-то слишком гладко все получается, – пожаловалась я безмолвствовавшему телевизору. – И куда, интересно, все подевались?
Однако через некоторое время ко мне заглянул Владислав Ипполитович. Я сидела в темноте, не зажигая света, и вспоминала свой любимый кактус. Последний раз я видела его в горшке, разбитом пулей противника.
– Вы здесь, Татьяна Александровна? – несмело спросил Владислав от двери.
– Здесь, – отозвалась я. – Можете включить свет.
Владислав так и поступил, после чего оглянулся в поисках подходящего сиденья. Я молча смотрела, как он опускается в красивое резное кресло.
– Вот так, – сказал он, когда с процедурой приземления было покончено. – Папа умер. Его отравили.
Под глазами у Владислава виднелись красные круги.
– Мне очень жаль, – выдавила я. – Значит, уже точно известно, что…
– Да. Вскрытие и анализ содержимого бутылки… – Он слабо улыбнулся и прикрыл глаза рукой. – Боже, я начинаю выражаться как герой детективного романа, честное слово.
– Да, – пробормотала я, – у меня тоже было ощущение, словно перед нами разыграли какой-то детективный роман.
– Правда, забавно? – Владислав вздохнул. – Честное слово, я бы дорого дал, чтобы это так и осталось романом. Но, увы, мы в реальности, и от этого никуда не деться.
– А что за яд? – спросила я. – Они знают?
– Да. Уже установили. Название я не запомнил. Одно из этих, новых средств… Действие, аналогичное действию цианистого калия, только совсем без вкуса.
– Наука идет вперед семимильными шагами, – буркнула я и, спохватившись, прикусила язык.
– Это верно. – Владислав кисло улыбнулся и подпер рукой щеку. – В точку попали, Татьяна Александровна.
– А кто… – начала я. – Кто же это сделал?
– В том-то и дело, – хмыкнул Владислав. – Мы не знаем.
Я выпрямилась на кровати и изумленно вытаращилась на него.
– То есть как – не знаете? Если яд был в бутылке, не мог он туда попасть сам по себе!
– И Калиновский утверждает то же самое, – отозвался Владислав. – Дело вот в чем. Бутылка эта не простая, а особая. Папа любил спиртные напитки и знал в них толк. И стояла она не в баре, а у него в спальне. Наверное, вам это неизвестно, но папа не любил пить и есть со всеми. – «Надо же, какой нежный», – мелькнуло у меня в голове, но я постаралась, чтобы на моем лице ничего не отразилось. – Несколько лет назад у папы был партнер по бизнесу, которого отравили. С тех пор папа придерживался золотого правила: никогда не употреблять непроверенную еду и напитки. Вы понимаете?
Надо же, отравили делового партнера! Ах, тяжела ты, участь российского бизнесмена!
– А кто отравил? – несмело спросила я.
– Я же говорю: мы не знаем этого, – с досадой отозвался Владислав.
– Нет, я имею в виду, того… делового партнера.
– Ах, вы об этом! – Владислав несколько расслабился. – Это вообще такой казус, что мало не покажется. Думали, как водится, на конкурентов, а оказалось – его жена любимая на тот свет отправила. Молодая была, ну и надоел он ей очень. А он еще завещание так неудачно оформил – все ей досталось.
– Надо же, пал жертвой собственной щедрости, – хмыкнула я. – В нашей жизни обычно случается как раз наоборот. И как же ее раскусили?
Владислав махнул рукой.
– Случайно. Как я уже говорил, по завещанию она унаследовала все, в том числе и бизнес, но вести дела ей оказалось не под силу, она больше предпочитала развлекаться. В общем, однажды ночью она попала в аварию и погибла. Подозревали, что авария была спланирована, ну мало ли там, конкуренты подсуетились, и полиция на всякий случай стала проверять ее бумаги. Вот так и обнаружилось, откуда она взяла яд и как им воспользовалась. Забавно, правда? – В глазах у Владислава застыло странное, почти умоляющее выражение, рот скривился в какой-то болезненной гримасе. – Если бы не это, ее бы никогда не вывели на чистую воду.
– Что ей эта чистая вода, – фыркнула я, – когда она уже стала землей?
– Ваша правда, – согласился Владислав. – Вообще должен отметить, Таня, вы необычайно проницательны. Всегда смотрите в корень дела.
– Хотите сказать, я деревня неотесанная? – проворчала я.
– Ну зачем вы так, Таня, – заволновался Владислав. – Я ведь вовсе не это имел в виду. Вообще-то я пришел к вам, надеясь, что вы мне поможете. Как я уже сказал, у нас нет ни малейшей идеи насчет того, кто мог подбросить яд в бутылку отцу.
– Перестаньте, Владислав Ипполитович, – сказала я со скучающей гримасой. – Это же вам не детективный роман, в самом деле. В реальности первым делом надо искать свидетеля, и обязательно найдется кто-то ушлый и глазастый, кто что-то приметил, просто вовремя не сообразил, что это значит. Либо кто-то вошел в комнату и насыпал яду в бутылку, зная, что из нее пьет один Ипполит Сергеевич, либо это сделали, уже когда несли бутылку в зал, и не говорите мне, что вы сами не смогли додуматься до этого.
– Насчет второго предположения. – Владислав Ипполитович значительно поднял указательный палец, его левый глаз подергивался. – Слуга Ивар тут ни при чем.
– Ивар? – удивилась я.
– Да, он прибалт, а что?
– А я-то гадала, откуда у него такие безукоризненные манеры.
Владислав Ипполитович улыбнулся и пригладил несуществующую бородку.
– Да, папа им очень гордился.
– Все равно, не вижу связи между манерами и возможностью подсыпать отраву, – ввернула я.
– А между тем она есть, – спокойно отозвался Владислав Ипполитович. – Видите ли, этот дом нашпигован камерами. Я сам лично с Никитой и Калиновским отследил путь Ивара в спальню отца и обратно.
– И в спальне тоже? – уточнила я.
– Тоже. Так вот: ничего он в бутылку не клал.
Воцарилось молчание.
– Но если в спальне стоит камера, то где же отравитель ухитрился… – начала я.
– Вы все схватываете на лету. – Владислав Ипполитович устроился в кресле поудобнее и закинул ногу ногу. – Вы пришли одной из последних, так ведь? Вы не можете мне рассказать все, что помните, абсолютно все, в деталях? Это может оказаться очень важным.
Что ж, рассудила я, от рассказа меня не убудет, и в подробностях поведала, как я пришла, как села за стол, как слуга принес выпивку и чем все завершилось.