– Не верю я этой даме! – сердито сказал сосед.
– Какой даме? Уборщице? Я тоже!
– Да нет, интуиции, – пояснил сосед. – У меня с ней особые счеты. Ладно, сие к делу не относится. Вы мне лучше скажите, как попали на банкет. Ведь Холстин собирал к себе о-очень избранную публику. Или вы из его гоп-компании?
Интересные нотки прозвучали в его голосе… Что это – классовая ненависть человека бедного к человеку богатому? Или профессиональная неприязнь мента к буржую (вполне, кстати, объяснимая, учитывая, что в основе каждого крупного состояния лежит преступление)? Не копится ли уже на Холстина особая стопочка компромата, который совсем скоро будет уложен в папочку с надписью: «Дело №…»? И не попадут ли гости банкета в число подельников?
– На вечеринку эту я попала совершенно случайно, – поспешила объяснить Алена. – Когда пришла на обед, выяснилось, что сижу за одним столиком с братом не то невесты, не то подруги Холстина, не знаю точно. Мы поболтали, и Вадим Покровский пригласил меня на банкет.
– Он не Покровский, – перебил сосед. – Да и Ирина стала Покровской после замужества. Их фамилия Лютовы.
– А, понятно, – кивнула Алена. – Значит, на банкет меня пригласил Вадим Лютов.
– Не пойму, – озадачился сосед. – Вы знакомы с ним, что ли?
– Да нет, он меня впервые увидел.
– И с места в карьер пригласил на помолвку своей сестры с Холстиным? – Голова соседа качнулась из стороны в сторону. – С чего бы это?
Ну и нахал! Ну и мужлан!
– Здесь темно, – ледяным тоном произнесла Алена, – и ничего не видно. Но, может быть, если бы мы встретились днем, вы бы поняли, почему Вадим с места, как вы изволили выразиться, в карьер пригласил меня на банкет.
– Да? – недоверчиво проговорил сосед. – Ладно, допустим… А он знал, в каком номере вы живете?
– Вроде нет, – попыталась припомнить Алена. – Точно, нет, не знал: я сказала об этом уже потом, когда Леонида начала меня пугать, мол, Толиков, очень может быть, умер не в парной бане и не в бассейне, а в своей комнате. Я поэтому, если честно, отказалась пойти с Вадимом и в бассейн.
– Ах, он вас и в бассейн звал? Интересное кино… – пробормотал сосед.
Ладно, хоть не полюбопытствовал, зачем и почему Вадим вдруг решил пригласить Алену в бассейн!
– Леонида – это кто ж такая? – спросил он затем. – Толстуха, которая сидит за одним столиком с Лютовым и его сестрицей?
– Она самая.
– А с чего она начала вас пугать рассказами про покойника? – насторожился Аленин собеседник. – Ей-то какая забота была, пойдете вы в бассейн или нет?
– Представления не имею, – не без тонкости улыбнулась Алена. – Спросите у нее.
– Понадобится – спрошу, – очень серьезно ответил сосед, и Алена вспомнила, где он работает. Это был именно рабочий голос. С обладателем такого голоса следовало говорить серьезно, поэтому она насторожилась. И не зря.
– Между прочим, ваша Леонида отчасти угадала, – сказал сосед. – Толиков умер именно в бассейне. Да, официальная версия – сердечный приступ в парилке, но лишь потому, что так удобнее для следствия. Кстати, я забыл спросить: вы о моей профессии и впрямь как-то сами догадались или сболтнул кто?
Алена вгляделась в темный силуэт, маячивший напротив. Странно, что сосед так и не присел – стоит перед ней, словно ученик перед учительницей или задержанный на допросе. Хотя, судя по фильмам и книгам, там предлагают присесть.
– Именно что сболтнул, – кивнула она. – Вернее, сболтнула. Потому что это была особа женского пола. А именно – та же Леонида. Она просто-таки с придыханием сообщила, что вы гений своего дела, а также образец высокой морали.
– Что, так и сказала? – недоверчиво спросил сосед.
– Не дословно, но смысл был именно таков, – с удовольствием подтвердила Алена. – Не представляете, до чего же трудно мне было сдержаться и не рассказать о вашем особом расположении к одной из уборщиц «Юбилейного»! Могу себе представить, что с ней было бы, если бы я все же…
– Но вы все же сдержались? – в голосе мужчины прозвучало беспокойство.
– Конечно. Я не сплетница. А что, – не удержалась Алена, чувствуя, что теперь настал ее черед сдобрить затянувшийся ночной диалог малой толикой ехидства, – вас так сильно волнует мнение Леониды? Типа: что станет говорить княгиня Марья Алексевна?
Восемь из десяти Алениных знакомых при последних словах непременно спросили бы, кто она такая, эта самая Марья Алексевна. Сосед не спросил. Может, не забыл еще бессмертную комедию Грибоедова? Или он просто умел пропускать мимо ушей то, что слышать не хотел? Это качество тоже свойственно некоторым мужчинам. Совершенно так же поступал один знакомый Алены. Черноглазый такой, красивый до умопомрачения. Тот самый, который однажды сказал ей высокомерно: «Я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь!»
Никогда, никогда Алена не простит ему этого! И всего остального не простит!
Ох, опять… Она как цирковая лошадь, которая привыкла бежать по кругу арены и которую нипочем не заставишь свернуть в сторону. Вот и Алена все время возвращается на арену своих терзаний…
– Мнение какой-то Леониды меня нисколько не волнует, – донесся до нее голос соседа. – И вам я советую – чем меньше вы будете обращать внимания на всякую болтовню по поводу смерти Толикова, тем лучше для вас же. Меньше знаешь – лучше спишь, в вашем случае это просто в точку! Я прояснил ситуацию насчет его смерти лишь для того, чтобы уверить вас: если призракам и свойственно бродить рядом с тем местом, где они отдали Богу душу, то покойный Толиков сейчас плещется в бассейне и катается с водяной горки, а не бродит вокруг люкса номер два. Поэтому вы можете спокойно вернуться к себе и не бояться никаких шумов, шорохов, шелестов и проблесков света. Их производил не призрак, тут у меня нет никаких сомнений, я даже готов торжественно поклясться.
– Спасибо, – сухо сказала Алена, не проявляя, впрочем, никаких новых намерений выбраться из диванной топи и ринуться к себе в комнату. – Чувствительно вам признательна за эту клятву. Но если бродил не покойник, то кто же тогда?
– Как – кто? Люди, конечно. Вполне реальные люди. Неужели не понятно?
В голосе соседа на сей раз прозвучала не насмешка, а нескрываемая тревога. Похоже, он несколько забеспокоился: а не сказались ли потрясения нынешней ночи на умственных способностях его собеседницы?
– Это-то мне понятно, – устало, словно больного или несмышленого ребенка, успокоила соседа Алена. – Но кто именно? Та уборщица и ее босоногий сообщник? Или кто-то другой? Кто старался выжить меня из номера? Неужели они и правда что-то ищут здесь?
– Похоже на то. – Силуэт соседа сделал некое движение, которое можно было истолковать как кивок. – И если бы вы только знали, как меня изумляет упорство этих поисков!
– А вы знаете, что именно они ищут? – не смогла сдержать любопытства наша писательница.
Повисла минута молчания.
Конечно, сосед мог буркнуть что-то типа: «Не ваше дело!» Или вообще не снизойти до ответа. Однако он все же снизошел:
– Скажем так: я предполагаю, что это такое. Но не выпытывайте подробностей: все равно не скажу. Служебная тайна.
– А вы знаете, кто именно ищет? – уже смелее спросила Алена.
Сосед оказался на диво однообразным:
– Предполагаю, но опять-таки не ждите, что я стану открывать вам служебные секреты.
– Ладно, не открывайте, – внезапно разозлившись, прошипела Алена. – Только скажите: вы можете поклясться, что мне не угрожает никакая опасность со стороны тех людей, которые лезли нынче ночью в мой номер? Положа руку на сердце?
– Положа руку на сердце, – торжественно начал сосед, – я могу поклясться, что…
И осекся. И помолчал немного. А потом упавшим голосом продолжил:
– Положа руку на сердце – не могу.
Алена не особенно удивилась – чего-то в этаком роде она и ждала. Поэтому она только вздохнула и задала вопрос, который давно уже вертелся у нее на языке:
– Значит, Толиков не сам по себе умер? Значит, он был убит?
Сосед помолчал. То ли был поражен нелепостью предположения, то ли потрясен до онемения догадливостью соседки. Потом произнес сухо:
– Скажем так: смерть Толикова произошла при загадочных обстоятельствах. И все, больше ничего от меня не ждите!
– Тогда и вы от меня не ждите, что я после этого безропотно отправлюсь в свой номер на растерзание неизвестно кому! – воскликнула Алена. – Или вы хотите утром обнаружить еще один труп человека, умершего при загадочных обстоятельствах? Хотите?
– Нет, – после некоторого раздумья признался сосед.
После его признания Алена закинула ногу на ногу и решительно заявила:
– А значит, я никуда не пойду. Остаток сегодняшней ночи я проведу с вами, хотите вы того или нет!
Неизвестно, какого ответа она ждала. Но, уж конечно, не такой плюхи, которую получила:
– А вот этого я хочу меньше всего на свете. И если вы не намерены уходить, то уйду я. Счастливо оставаться.
Из дневника убийцы
«Оказывается, номер два – достаточно известная фигура в кругах неизвестных. Узнать помог Мальчишка, он тоже иногда тусуется в тех же компаниях. Это называется – бисексуал.
Ну вот, принес он мне в клювике информацию, а потом уперся, когда я стала свой план излагать.
– Я?! С убийцей человека, который заменил мне отца?! Нет, я не могу!
– А я, – говорю я ему, – могла, как по-твоему? Я тоже не могла. Но сделала. И ты сделаешь. Пойми ты: это единственный путь к нему. Его достать только через эти снимки можно будет. Я его не хочу одним рывком на небеса отправить, в такую игру мы уже наигрались, и не столь уж она интересна. Я его хочу поджарить медленно, медленно…
Мальчишка усмехнулся:
– А где намечено развести костер?
Тут я улыбнулась:
– Есть такой пансионат – „Юбилейный“. Там у директора очень интересная фамилия – Юматов.
– Говорят, хороший пансионат, – сказал Мальчишка. – Он „Зюйд-вест-нефтепродукту“ принадлежит.
И тут до него дошло!