— Вот и пусть бы сама покупала!
— К тому времени дочка могла бы оказаться далеко от нас! И мы ничем не могли бы ей помочь. А сейчас она рядышком. Вот скоро Сергей Эдуардович довезёт нас до больницы, мы увидим дочку. Ты убедишься, что с ней всё хорошо, и успокоишься. — Логунов ласково погладил жену по плечу, и Вера Максимовна, к явному облегчению Яхнова, притихла.
Высадив супругов возле больницы, Яхнов предложил подождать их.
— Ну что вы! — возразил отец Лены. — Неизвестно, сколько мы там пробудем. Мы вам бесконечно благодарны: так много для нас сделали!
— Ерунда, — отмахнулся физрук. — Это мальчики молодцы, обратили внимание на то, что с Леной беда приключилась, и позвали меня.
— Да, мы их обязательно поблагодарим, — пообещал Логунов, подхватив жену под руку, потащил в направлении больницы.
Физрук подумал: «Надеюсь, что их пропустят к дочери, ведь уже поздно».
— Может, вас всё-таки подождать? — крикнул он вдогонку супружеской паре.
— Нет, нет, Сергей Эдуардович, поезжайте. А мы, если что, такси вызовем.
«Моё дело предложить», — подумал Яхнов, забрался в свою машину и наконец-то поехал домой, где его уже заждался успевший как следует проголодаться Барсик.
Сумерки сгущались. Загоревшиеся фонари проливали рассеянный свет на дороги и улицы города. Время от времени они поглядывали на небо в ожидании появления звёзд. Они знали, что звёзды городского неба не могли соперничать с ними, ослабленные блеском многочисленных реклам. Но всё-таки фонарям было приятно ощущать, что они не одиноки в огромном мире и что там, далеко наверху, есть те, кто, как и они, проливает свет, в меру своих сил, разгоняя тьму.
Глава 3
Вадим дома ни слова не сказал домашним о том, что случилось с Леной Логуновой. На вопрос бабушки, отчего он так сильно задержался, ответил кратко: школьные дела.
И все удовольствовались его ответом. Сразу после ужина он ушёл к себе, сославшись на то, что задали много заданий на дом.
Семья только порадовалась желанию Вадима столь старательно грызть гранит науки. Все осознавали, что этот учебный год решающий. Да и сам Вадим понимал: если заниматься спустя рукава, хороших результатов по ЕГЭ не получить, а значит, и высшего образования не видать, как своих собственных ушей. Тянуть его на платном факультете родителям было бы очень трудно, да и парню самому совесть не позволит требовать от семьи таких жертв. Поэтому Вадим на самом деле засел за учебники. Он постарался сосредоточиться на учебном материале, однако время от времени в его голове всплывала мысль: как там Лена?…
А ночью она приснилась ему. Девушка шла по узенькой тропинке между двумя колосящимися полями. Вокруг синели цветки васильков точно такого же цвета, как Ленины глаза. В своём сне Вадим не видел Лениных глаз, так как снилась она ему со спины. Девушка уверенно ступала по земле длинными стройными ножками. Передвигалась она легко и грациозно. И главное — не хромала.
Именно с этой мыслью Вадим и проснулся утром. Во двор он вышел в бодром состоянии духа и с хорошим настроением, где нос к носу столкнулся с Лёхой.
— Ты чего так долго? — сердито спросил Смирнов.
— Я долго? — искренне удивился Вадим.
— Кто же ещё? — буркнул Смирнов. — Я тебя тут почти целый час жду.
Вадим присвистнул и спросил:
— Чего же тебе не спалось?
— А ты, выходит, хорошо спал?
— Спал я просто отлично! — порадовал друга Самойлов. — Занимался допоздна и уснул, едва коснувшись головой подушки.
— А я плохо спал, — признался Лёха, — и задание домашнее толком не сделал. Всё у меня через пень-колоду, — пожаловался он и добавил: — Это всё из-за Ленки!
— Ленка-то тут при чём? — сделал вид, что удивился Вадим.
— Я всё думал о ней!
— Да ты никак влюбился, — подколол друга Самойлов.
— Сам ты влюбился! — неожиданно обиделся Лёха. — Боюсь я, как бы она хромой не осталась. Представляешь, такая красивая девчонка и хромоножка?
— Представляю, — ответил Вадим, — но это не про Лену Логунову. У неё всё будет хорошо.
— Откуда ты знаешь? — недоверчиво спросил Смирнов.
— Знаю, и всё! — ответил Вадим. — А этот случай послужит ей наукой.
— Какой ещё наукой? — удивился Лёха.
— Той! Что нечего по городу на ходулях бегать!
— Ты чего несёшь? — Лёха подозрительно покосился на друга. — Я имел в виду её высокие каблуки!
— А-а-а, — облегченно вырвалось у Лёхи.
— Кстати, — сказал Вадим, — теперь большинство девчонок поумнели и носят обувь на низком каблуке, а то и вовсе без оного. Мода на ходули прошла.
— Вот-вот, мода, — закивал Смирнов. — Не зря моя бабуля говорит: «Выдумал чёрт моду, а сам ушёл под воду».
Вадим засмеялся:
— Моя говорит практически то же самое.
— Бабушки наши, как ни крути, поумнее нас будут, — вздохнул Лёха.
— Золотые слова, гамарджоба, генацвале! — весело хлопнул друга по плечу Вадим.
— Какая ещё жоба? — обиделся Лёха.
— Темнота! Лета не знает, — нараспев проговорил Самойлов. — Гамарджоба генацвале можно перевести с грузинского как «победа, друг».
— А ты грузин, что ли?
— Я нет, а из нашего класса грузины Гиви Чаурелли и Георгий Магарадзе. А все мы, как сказал классик, одной крови.
— Заумный ты какой-то в последнее время стал, Вадик, — посетовал Смирнов.
— Ничего, привыкай, — усмехнулся друг, — у каждого, как говорится, в голове свои тараканы.
— Типун тебе на язык! — не выдержал Смирнов. — Только тараканов нам и не хватает.
— Ладно, не буду больше доставать, — хмыкнул Вадим.
— Скажи хоть, в чём победа-то?
— В том, что с Леной всё будет хорошо. А теперь пошли в школу, иначе опоздаем.
— Пошли с унылой покорностью, — согласился Смирнов и поплёлся следом за бодро шагающим другом.
— Ты про Ленку дома кому-нибудь рассказал? — спросил он немного погодя.
— Нет, — ответил Вадим, не оборачиваясь.
— Я тоже не сказал, — признался Лёха.
На этот раз Вадим обернулся и посмотрел на друга с нескрываемым удивлением, так как признание, прозвучавшее из уст словоохотливого Лехи, никак не выписывалось в его привычный образ.
— Ну ты даешь! — только и оставалось сказать Вадиму.
Незаметно пролетела неделя, и физрук как бы вскользь, проходя мимо двух друзей, обронил:
— Логунову завтра выписывают.
— Завтра?! — воскликнул Лёха.
Учитель кивнул и уже собирался продолжить свой путь, как Смирнов громко спросил:
— Сергей Эдуардович, а она не хромает?
— Кто? — сделал вид, что не понял Яхнов.
— Как кто? Лена Логунова!
Физрук пожал плечами, но, увидев, как на глазах вытягивается от огорчения лицо его ученика, похлопал его но плечу и заверил:
— С Логуновой все в порядке. Так что, Смирнов, не переживай. — И, обернувшись к Вадиму, спросил: — А ты, как я погляжу, Самойлов, не особо волнуешься за девчонку.
— Почему же это, — нахмурился Вадик.
— Просто у него нервы покрепче, чем у меня, — влез Лёха со своими объяснениями.
— Toгда ладно, — усмехнулся физрук и отправился по своим делам.
— Видал? — сказал Лёха, кивая в ту сторону, куда ушёл физрук. — Ленку выписывают, a мы и не знали.
— Эх, Лёха, с притворной скорбью проговорил Вадик, — я уже в который раз убеждаюсь, что система оповещения в нашем дворе работает из рук вон плохо.
— Какая ещё система оповещения? — вытаращился на него Смирнов.
— Как какая?! Тётка Лукерья, разумеется!
Друзья расхохотались. Лёха рассмеялся аж до слёз, не переставая приговаривать:
— Ой, не могу! Тётка Лукерья — система оповещения! Нуты, Вадька, даёшь!
— Ладно, — сказал Вадик, — посмеялись и будет. Хочу посоветоваться с тобой.
— Co мной? — удивился Смирнов.
— А с кем же еще? Может, нам Ленку навестить? — осторожно проговорил Вадим. — Всё-таки как-никак приложили руку к её спасению.
— Точно, приложили, — согласился Лёха и почесал пятерней затылок.
— Вот видишь, — Вадим поторопился закрепить, как ему показалось, достигнутый успех.
— Чего и говорить, — важно проговорил Лёха, — мы с тобой, как два рыцаря на белых конях, кинулись на выручку прекрасной дамы. И спасли её.
— И я примерно о том же, — кивнул Вадим,
В этот момент ребята напрочь забыли о том, что если в той ситуации и был рыцарь-спаситель, то это физрук Сергей Эдуардович Яхнов. Именно он донёс Лену на руках до машины, отвёз её в травматологию, а потом ещё и привёз к девушке родителей. Но в понимании ребят физрук и романтика — вещи несовместимые. Это как две параллельные линии, которые никогда не пересекаются.
— Я вот и думаю, Вадик, — проговорил Смирнов, наконец, оторвав свою пятерню от затылка, — после всего произошедшего мы, как порядочные судари…
— Ты хотел сказать, джентльмены? — улыбнулся Вадим.
— Тьфу на них, на этих джентльменов! Разве они бывают порядочными? Нет, я сказал именно то, что хотел. Итак, мы, как порядочные судари, должны нанести спасённой барышне…
— Девушке, — снова поправил его Вадим.
— Да нет же! — Лёха от нетерпения даже топнул нотой. — Не перебивай меня! Не видишь, что ли, я выражаюсь высоким стилем! Мы должны нанести спасённой нами барышне визит вежливости.
— Эко, как высоко тебя занесло, — усмехнулся Вадим, радуясь в глубине души, что проведать Лену предложил именно Смирнов, а не он.
— Только давай по-взрослому, — неожиданно заявил Лёха.
— Что ты имеешь в виду?
Лёха переступил с ноги на ногу и выдал:
— Цветы ей! Тёте Вере! И торт! Большой!
— Что значит большой?
— Можно и не очень большой… — пошёл на попятную Лёха. — Но красивый!
— Согласен, — кивнул Вадим. — Когда пойдём?
— Сразу после уроков. Сначала в магазин за тортом, потом в цветочную лавку. И уже к Логуновым.
— Возражений не имею.
— Принято единогласно, — подвёл итог Лёха.
— Только вот что…
— Возражения всё-таки имеются? — спросил Смирнов.