инёс на праздник спиртное, и теперь у вас у обоих трещит голова.
— Что ты! — гневно хором возразили друзья. — Разве мы похожи на идиотов, которые напиваются, когда у них ЕГЭ на носу?
— Вообще-то не похожи… — помедлив, ответила Лена.
— Вот видишь! — обрадовались друзья.
Два последующих воскресенья Лена и Вадим провели вместе по нескольку часов. Но дальнейшие свидания пришлось отложить до лучших времён. Вадим плотно занялся подготовкой к ЕГЭ. Время от времени они обменивались эсэмэсками. Лена очень скучала, но, смирившись, безропотно довольствовалась совместным хождением до школы и обратно.
Потом десятый класс отпустили на каникулы. А одиннадцатый погрузился в экзаменационную пору. И времени не только встречаться, но и посылать Лене эсэмэски у Вадима не было. И лишь перед самым сном он находил силы написать ей пару слов: «Люблю, целую» или «Потерпи, Зайчонок!»
И Лена отвечала:
— Терплю, люблю, целую.
У библейского царя Соломона был перстень, на котором было написано: «Всё пройдёт». И царь смотрел на него, когда ему было невмоготу. У Лены Логуновой перстня с такой надписью не было. Но она и без него знала, что рано или поздно ЕГЭ, как и всё на свете, завершится. Так и есть! Испытания закончились, Вадим и Лёха получили по экзамену столько баллов, что могли претендовать в вуз на бюджет. Парни были просто счастливы так как у их родителей не было лишних денег, и тянуть сыновей на платном семьи могли только ценой множества ограничений и лишений.
Уже оба знали, куда поступят.
Узнав результаты, Вадим первой сообщил благую новость Лене. Услышав её радостный визг в трубке, чмокнул мобильник и отключил связь. После обрадовал родителей, уже дома все рассказал деду и бабушке. Никто из домашних, как и следовало ожидать, визжать не стал. Зато мама с бабушкой приготовили праздничный ужин, на который пригласили и Лену. Девушка сначала засомневалась:
— Ты уверен, что это удобно?
— Конечно!
— Но это же, насколько я понимаю, семейный ужин, — заметила она осторожно.
— А разве ты не собираешься в будущем стать частью этой семьи? — спросил парень прямо.
Лена смутилась и тихо ответила:
— Это ведь не только от меня зависит.
— От тебя и от меня, — проговорил он уверенно.
Ужин в доме Самойловых и впрямь прошёл по-семейному. Лена не чувствовала себя лишней. Родители Вадима, дед и бабушка относились к ней так, словно она занимала своё место за столом уже не один год.
В этот вечер, провожая Лену, Вадим крепко обнял девушку, и она не сделала попытки освободиться. Тогда он нашёл её губы, и у них случился первый взрослый поцелуй. После чего Лена выскользнула и скрылась в подъезде. А парень ещё долго стоял во дворе, освещённом единственным фонарём да луной, и улыбался, ощущая на своих губах волнующий привкус. Почему-то показал язык луне и рассмеялся.
«Молодо-зелено», — прошептали над головой ветви пирамидального тополя, разбуженного тёплым летним ветром.
Вадим же, решив быть последовательным в своих поступках, пригласил Лену на свой выпускной. И она согласилась. Девушка долго выбирала платье, в котором собиралась появиться на одном из главных торжеств в жизни дорогого ей человека.
Лена понимала, что платье не должно быть вычурным и бросаться в глаза окружающим, но и совсем уж серой мышкой ей выглядеть тоже не хотелось. Она долго советовалась с мамой, наконец, они остановились на платье светло-соломенного цвета, по полю которого были рассыпаны синие васильки на стеблях с зелёными резными листиками. Цветки выглядели как настоящие. Даже складывалось впечатление, что кто-то, нарвав охапку цветов в ржаном поле, бросил их на платье девушки. И только ветер осторожно разглаживает гладкий шёлк её платья.
— Замечательно, — сказала Вера Максимовна, с трудом оторвав восхищённый взгляд от собственной дочери.
Лена и сама видела в зеркало, что это платье ей к лицу. И выглядит она в нём свежо и трогательно.
После торжественной части — вручения аттестатов и медалей, поздравлений со стороны учителей, заверений и выражения благодарности со стороны учеников и множества пролитых слёз радости и грусти одновременно со стороны и тех и других — начался праздник с чаепитием и танцами.
Девчонки наконец-то смогли продемонстрировать свои наряды и причёски, ревниво поглядывая на подруг.
Инна Тимохина пришла в белом платье, по краю которого были нашиты бутоны небольших алых роз. Издали они казались каплями крови, и у всякого видящего их по спине пробегали мурашки. Большая красная роза пламенела на груди девушки. Её тёмные волосы оказались уложены на голове в виде короны. Инна — красивая девушка. Отрицать это было глупо. Но, как известно, сердцу не прикажешь. Поэтому взгляд Вадима едва скользнул по её яркому облику и притянулся к тонкой фигурке Лены.
— Васильки, — произнёс Вадим вслух и улыбнулся.
Инна тоже заметила Лену. Да и как ей было её не заметить, если Вадим шёл прямо к ней, приблизившись, руки протянул навстречу Лене. Взгляд же Инны, точно тонкой, но крепкой цепью прикованный, следовал за Вадимом.
— Ничего, — прошептала она злобно, — ты свой выпускной бал на всю жизнь запомнишь. Крылья я тебе пообломаю, и никуда ты от меня не денешься! Как миленький в загс поведёшь!
— Инка! Ты чего там шепчешь? — остановил её Гриша Гудков. — Давай потанцуем!
— Я не хочу! — сказала она, увернувшись от его рук.
Ну и зря! рассмеялся Гриша. — Ты разве не знаешь, что я лучший танцор в нашем классе.
— А мне по барабану! — огрызнулась Инна и скрылась в толпе.
— Чего это она сегодня не в духе? — пробормотал опешивший Гриша, но, увидев Галину Мишину, тотчас забыл об Инне. — Галка! Привет!
— Привет, Гришаня, — улыбнулась та в ответ.
— Пойдём, потанцуем, — предложил он, — погремим костями.
— До твоих костей ещё добраться надо, — рассмеялась девушка. — Но против танцев я никогда не возражаю, даже с таким неумелым партнёром, как ты.
— Кто неумелый? Я неумелый? — возмутился он. — Это потому, что ты меня в деле не видела.
— Видела, видела! Ты что, забыл, на своём дне рождения ты меня дважды приглашал танцевать?
— Смутно припоминаю, — признался Гриша.
— И оба раза мне все ноги отоптал. Слонопотам ты эдакий! — рассмеялась девушка.
— Теперь всё будет иначе, — заверил её Гудков.
— Свежо предание, да верится с трудом. — Однако руку Грише подала.
И Гриша утянул её к танцующим парам. К удивлению Галины, на этот раз Гриша двигался легко, можно даже сказать, грациозно, попадал в такт и ни разу не наступил ей на ногу.
— О, да ты просто переродился! Я приятно удивлена!
Гудков не стал сообщать ей, что специально к выпускному балу брал уроки танцев. Он просто гордо выпятил грудь.
— Гришечка! — громко сказала Галина, стараясь перекричать музыку. — Два следующие танца тоже мои!
— Арендуй меня уже на весь вечер! — так же громко ответил он, чем вызвал смех окружающих.
— Мне на сегодня и трёх танцев хватит, — ответила Мишина, — я ещё и с другими мальчиками хочу потанцевать.
— Ишь, какая ты непостоянная, — протянул он.
— Смена партнёра в танцах вовсе не говорит о непостоянстве характера, — парировала она.
— Это ещё надо проверить, — многозначительно проговорил Гудков.
— Как?
— Провести научный эксперимент, — он придал своему лицу выражение солидной сосредоточенности.
А она рассмеялась и исчезла сразу же, как только закончилась музыка.
— Галя! А как же ещё два танца?
Ответа не последовало.
— Вот и доверяй после этого женщинам. Либо обманут, либо под монастырь подведут.
— Какая ты сегодня красивая, — сказал Вадим, осторожно взяв Лену за руку.
— Только сегодня? — с лёгким девичьим кокетством спросила она.
— Ну что ты! Я хотел сказать, что ты всегда красивая! Просто в этом платье ты выглядишь замечательно, как луговая нимфа или русалка.
— Скорее всего, русалка, — проговорила она серьёзно.
— Почему же? — не понял он.
— На Руси нимф не бывает, — тихо рассмеялась Лена.
И тут из-за плеча Вадима донёсся голос девушки в белом платье:
— Вадим, можно тебя на минутку?
— Нет, нельзя, — ответил он, не оборачиваясь: голос Инны он узнал сразу.
— Ты пожалеешь! — сказала она.
— Ты повторяешься, — ответил он.
— Что? — переспросила Инна сердито.
— Я говорил, что ты повторяешься, — все так же насмешливо отвечал Вадим.
Инна резко развернулась и ушла.
— Кто это? — испуганно спросила Лена.
Эта девушка ей совсем не понравилась. Она пугала ее, чем именно, Лена не знала.
— Да так, пылкая поклонница, — небрежно усмехнулся Вадим. — Прохода мне не даёт, как рыба прилипала.
— Она твоя одноклассница? — спросила Лена.
— Типа того.
— Почему типа того? — удивилась Лена. — Разве ты не знаешь этого точно?
— Знаю, Лена, знаю! Просто она уже бывшая одноклассница! Ты что, забыла, моя школьная жизнь — тю-тю! Завершилась! Поэтому все одноклассницы и одноклассники стали бывшими.
— Кто тут у нас перешёл в разряд бывших? — весело спросил вынырнувший из-за спины Вадима Лёха.
— Одноклассники, — закатил глаза Вадим.
— Надеюсь, я-то не стал бывшим? — спросил Смирнов.
— Лёха, ты чего?! Ты же мой друг! — Самойлов шутливо шлёпнул Смирнова ладонью по лбу. — Друг! А друзья бывшими не бывают. Правда, Лена? — обратился он к девушке.
— Правда, Вадя, — ответила она.
— Эх, ребята, — вздохнул Смирнов, — вашими бы устами да мёд пить.
— А ты чего такой грустный? — спросил Вадим.
— А чего веселиться-то? Столько лет были вместе, а теперь разбежимся в разные стороны.
— Такова жизнь, как говорят французы, — улыбнулся Вадим и, хлопнув друга по плечу, сказал: — Главное, что мы никуда разбегаться не собираемся.
— Что верно, то верно, — согласился с ним Лёха и заметно повеселел. — Ладно, воркуйте, дети мои, а я пойду с Клавой Ветровой из параллельного потанцую, пока она тоже куда-нибудь не разбежалась.