Большинство согласится с тем, что первоочередная обязанность родителя – защитить своё дитя, но вскоре мы понимаем, насколько на самом деле непосильна эта задача. Родителям, бабушкам и дедушкам хорошо знакомо состояние одновременной радости и тревоги, которое приносят дети. Разумеется, это неоспоримо, что те же невидимые боги, которые одаривают нас до краёв наполненной чашей радости, в придачу к ней посылают пожизненные переживания. Много лет назад я признался в главе «Тревога» в книге «Душевные омуты» 1996 года, что в момент появления на свет первой внучки Рэйчел Эрин к моей радости немедленно примешалась мысль: «Вот и ещё один человек, о котором нужно беспокоиться». Я допускаю, что подобная мысль в такой час может быть невротической, но также она реалистична, особенно помноженная на домашнюю атмосферу моего детства, где тревога и беспокойство были неотъемлемой частью жизни – они были столь же реальны и осязаемы, как миска хлопьев, которая ждала меня каждое утро на столе. Словом, переживание о детях – явление естественное. Рано или поздно с ними случится что-нибудь ужасное. В конечном итоге мы обязательно потеряем их – или они нас.
Теперь, когда я вам как следует поднял настроение, давайте подумаем, как мы можем подступиться к этой дилемме. Честно признаюсь, что долгие годы неустанного беспокойства никак не спасли ни моего сына, который умер раньше меня, ни моего младшего брата. И всё же, судя по всему, переживание и оберегание – неизменный удел любого чувствительного родителя. Помню, что много лет назад мне попалось одно стихотворение, которое я больше нигде не смог найти. В нём рассказывалось, как молодой отец склонился над колыбелькой маленькой дочурки и воображал всевозможные ужасы, которые могут подстерегать её на пути, отчаянно надеясь, что если он сейчас проиграет их все в голове, то, по закону магического мышления, они никогда не произойдут с ней в реальной жизни. И он страшно переживал, что не может продумать наперёд все опасности до единой. «Я проснулся среди ночи и пишу эти строки» – насколько я помню, так заканчивалось стихотворение. И я полностью разделяю его чувства.
В доме моего детства, где дышать было нечем от вездесущего беспокойства по любому поводу, я, что вполне естественно, рос, горя желанием пуститься в приключения и исследовать мир. Когда я понял, что мои поползновения в этом направлении вызывают дома бурю переживаний, которые, как полчища мух в грязном хлеву, поднимались из давнего опыта родителей, я перестал спрашивать разрешения и начал действовать тайком. Я ходил в гости к соседям, лазил по деревьям и крышам с друзьями и воображал, что могу увидеть целый мир с этой высоты. Тогда я и не подозревал, что впереди меня ждут миллионы километров на борту самолёта, откуда я буду наблюдать за крохотными объектами внизу на земле. Я бы не сказал, что за нами недоглядывали – мы просто исследовали мир. Именно за этим мы и приходим на землю, именно этим и нужно заниматься ребёнку. Страхи моих родителей были естественны, а желание защитить вполне обоснованным. Но если бы они преуспели в своих стремлениях, а это у них почти получилось, то мой дух был бы сломлен.
Максимально мой рост составлял метр семьдесят три, что в мире спорта считается небольшим достижением. И вот, будучи парнем небольшого роста, я побаивался, что меня поколотят ребята покрупнее. Как же невысокому парню разобраться с этим страхом? Записавшись на американский футбол, конечно же! Родители, само собой, не разрешали мне играть в футбол, но когда я достаточно подрос, то начал ускользать из дома, тренировался, и в итоге меня взяли в команду. К этому моменту моё неповиновение уже зашло слишком далеко. Родителям гораздо труднее было бы отвадить меня от игры, чем позволить мне продолжать. Я вознаградил их за веру в меня и за боязнь всего на свете тем, что сломал себе палец, что, конечно же, мигом подтвердило обоснованность их теорий. В колледже я хорошо играл, и меня направили в команду третьего дивизиона. Сегодня команды третьего дивизиона не считаются серьёзными игроками, но для нас это был успех. Двух ребят из моей команды, тайтэнда и лайнбекера, пригласили играть в Baltimore Colts и Dallas Texans. Никому из них не удалось стать профессионалом, но всё же это доказывало, что хоть немного, но в футбол мы играть умели.
Зачем я совершил этот глупый поступок и занялся спортом, который со всей очевидностью подходил парням повыше? Ответ прост: я сильнее боялся своего страха, чем крупных ребят, и для меня было гораздо хуже сидеть и бояться, чем пойти и рискнуть. Вот в чём была соль. Я не жду, что аудитория поймёт меня, и даже могу представить, как какой-нибудь въедливый читатель обратит мои слова (взрослого человека) против меня и задаст мой же знаменитый вопрос: «Что страх заставляет тебя делать и от чего он тебя удерживает?» Могу лишь ответить, что сейчас я говорю с позиции взрослого человека, и я рад, что в молодости сильнее боялся страха, чем крепких ударов больших парней. Так я смог подготовиться к тому, что меня ожидало дальше.
Когда наши предки вводили в обиход продуманные до последней мелочи обряды посвящения и поэтапные испытания, они всегда включали в программу нанесение ритуальных ран – делали надрезы, обрезание, рассекали мочку уха и тому подобное. Современному человеку эти практики кажутся варварскими и рискованными для здоровья ребёнка, однако в них была заключена глубокая мысль, которую необходимо усвоить каждому из нас: «Жизнь – это не шутки. Она будет наносить удары, а ты должен выдерживать их и двигаться дальше. Ну а если ты захочешь по-взрослому взяться за нечто большее, то сработает правило равноценного обмена – quid pro quo. Не получится остаться плаксивым малышом на всю жизнь. Если хочешь чего-то, то работай, заплати цену – и тогда ты заслужишь желаемого».
С детства, учитывая, что я вырос в семье представителей рабочего класса, я никогда ничего не ждал от других, если не заработал на это сам. В дальнейшей жизни множество раз, будь то в моменты тяжелейших испытаний, раздирающего душу горя или схождения в тёмную долину старости и немощи, я черпал силы из этого опыта и гнал от себя соблазн сдаться на волю отчаяния и опустить руки. Как далеко всё это от естественного желания родителей защитить своих детей от трудностей. Я ни в коем случае не выступаю за то, чтобы понуждать ребёнка делать то, чего ему совсем не хочется, но в жизни этого маленького человека будут моменты, когда ему придётся встретиться с собой, своими страхами, эмоциональной зависимостью и рискнуть чем-то важным для себя, чтобы выбраться на другой стороне.
В книге о мужчинах «Под тенью Сатурна: Мужские психологические травмы и их исцеление» я рассказывал об одном случае, который хотел бы привести и здесь. Как-то раз в Нью-Джерси наступил День труда. Утренний холодный океанский бриз накатывался на берег навстречу тёплым порывам летнего ветра, рождая дымку, которая пеленой заволокла окрестности. Когда мы собирались выводить нашего косматого пса Шадраха породы лхасский апсо на ежеутреннюю прогулку, то услышали через дорогу бодрую речёвку старшеклассников, которые занимались гимнастикой. Моя жена, преисполнившись добротой материнского инстинкта, выразила сожаление о том, что тренеры не дали детям выспаться хотя бы в праздничный день. В ответ я выдал несколько замечаний, одно мудрёней предыдущего. Нет, на разные лады твердил я, «они хотят быть там, а не лежать в кроватях. Они ищут на приволье своих братьев. Ищут своих отцов, которые научат их, наставят, приоткроют завесу взрослой жизни. И… и им даже хочется набить себе шишек, ведь чутьё им подсказывает, что за этими ударами последуют многие другие и нужно учиться справляться с ними уже сейчас». Разумеется, для моей жены эти высказывания прозвучали необычно, особенно последнее. Я уже не стал говорить ей, что был рад сломать когда-то в юности палец, – тот случай дал мне возможность преодолеть себя. Я не утверждаю, что высказанные мной мысли с полным осознанием крутились в головах тех молодых спортсменов, но я твёрдо уверен, что они сидели в их бессознательном. И эти глубоко скрытые побудительные мотивы были достаточно сильны, чтобы вытащить их утром из постели под бойкую речёвку.
Когда я говорил своей любимой женщине, что те молодые люди сами хотели поступиться комфортом мягкой постели в праздничное утро, то понимал, что они жаждали испытать себя, наполниться общинной энергией эндогамного (или родственного) либидо, которое возможно только в команде. Им отчаянно хотелось отыскать мудрых наставников, которые помогут им одолеть свои страхи и научат действовать, несмотря на робость. Они понимали, что им необходимо показать себя, познать боль и заработать шрамы, чтобы справиться с внутренним ребёнком и понаблюдать, не появится ли вместо него новая, взрослая личность. Интуиция подсказывала им, что они должны принять вызов, получить тумаков, удариться оземь и проверить, смогут ли они снова подняться на ноги. Если смогут, если у них получится, то они узнают много нового о своей жизни и своих возможностях и будут отныне знать, что им есть на что опереться внутри себя в трудную минуту. Этот бессознательно протекающий процесс становился частью репетиции взрослой жизни. Жаль всякого, кто не обретёт этого знания, ибо он будет влачить жизнь, полную пугающей неуверенности перед будущим.
Я никоим образом не утверждаю, что спорт подходит всем. Вовсе нет. Также я не рекомендую вам отдавать ребёнка на американский футбол, обычный футбол, лакросс или любой другой контактный вид спорта. (Никто из моих детей не интересовался командными играми, но каждый из них нашёл для себя свой путь.) Я лишь утверждаю, что каждому из нас необходимо встретить лицом к лицу трудности, поражение, огорчение и даже кораблекрушение. Можно не играть в футбол и всё равно рано или поздно дождаться, когда наступят тёмные времена и душа станет особенно уязвима. На нас навалится физическая и эмоциональная боль, которой будет достаточно, чтобы сломить волю… и что же мы станем делать тогда? Те, кто уже ранее пережил разгром, смогут не единожды опереться на свой опыт. А те, кто не переживал подобного, будут страдать от непонимания, откуда им черпать силы в трудный час. Тем, кто не наработал опыт, всё равно придётся рано или поздно повстречаться с бедой, ибо нет сегодня таких обрядов, которые помогают дать бой своим страхам, повзрослеть и преодолеть их, чтобы в решающий час справиться с ситуацией наилучшим образом.