ия бессознательного, принесла на следующую встречу целый каталог внутренних персонажей: «любимчик учителя», «уклончивый политик», «обольстительная наивность» и так далее. Я понял, что её прогноз благоприятен, потому что она научилась пользоваться этим даром, чтобы осознанно персонифицировать внутренние энергетические системы. Те, кто не умеет обращаться, вынуждены неосознанно проживать эти персонификации из прошлого. Ещё была клиентка, которая любила начинать сессию с предложения: «Давайте я расскажу, чем занимались дети на этой неделе». Мне нравилась её способность облекать внутренние события в истории, поскольку она поняла, что большинство настырных, непрошеных гостей, вторгающихся в её сознание, появились в раннем детстве. Понимание через нарратив оживляет работу по самопознанию и даёт сознанию более твёрдую почву для проведения различий и вступления в диалог с этими персонажами. Только когда мы сможем дать им имена или определить их присутствие, у нас появится шанс жить осознанно. Но чаще всего бо́льшую часть времени мы подчиняемся этим пришельцам из прошлого и служим их архаичным программам, знаем мы об этом или нет.
Можно также охарактеризовать комплекс как «эмоционально заряженный рефлекс», поскольку к конкретному моменту всегда привязаны кванты чувств. Учитывая, что их появление носит практически рефлекторный характер, мы спрашиваем себя: «Как мы можем предотвратить их вторжение?» Мы не можем, потому что носим свою историю с собой и тащимся сквозь отмеренное нам время, навьючив прошлое на спину, как галапагосские черепахи. «Как же я могу понять, что у меня комплекс?» Ну, с этим разобраться проще. Поскольку в теле всегда присутствует эпифеноменальный опыт, мы можем начать распознавать определённые соматические изменения. В разгар зимы мы обливаемся потом; конечности коченеют; желудок скручивает тошнота; к горлу подкатывается комок и так далее. У каждого есть знакомые места, где проявляется эта энергия комплекса. Мы распознаём их, локализуем, уделяем больше внимания, чтобы дать себе возможность поскорее понять, что мы вошли в это изменённое состояние, и начать выпутываться из него.
Аналогичным образом всякий раз, когда комплекс получает импульс, он вызывает прилив энергии, превышающий рациональные запросы текущего момента. Проблема в том, что охваченный комплексом человек легко подстраивает свои рациональные рамки, чтобы оправдать уровень энергии. Поэтому мы часто задаёмся вопросом, почему накануне мы впали в ступор во время конфликта или дали волю гневу, посчитав его праведным. Агрессивное поведение на дороге – классическая иллюстрация того, как комплекс может привести к чрезмерной реакции и часто к очень печальным последствиям. Дело не в том, что какой-то водитель вас подрезал – это часть обычного движения на дороге. Проблема заключается в том, что в этот конкретный момент активируется скрытый комплекс, и на поверхность всплывает примерно следующее сообщение: «Ну вот, опять они за своё. Они никогда тебя не уважали. Неужели ты позволишь, чтобы им это сошло с рук?» Таким образом, из прошлого поднимаются обиды, отягощающие влияние момента, и архаическая энергия выплёскивается в настоящее. Исторические «они» из прошлого переносятся в новый момент, накладываются на нового человека, и мы получаем долгожданное приглашение наконец-то отыграться за неутихающую обиду.
Помните, как детские страхи некогда доминировали в нашей жизни, а затем отошли на второй план, когда мы повзрослели. Большинство из нас боялись, что их вызовут к доске, и, вероятно, каждый помнит хотя бы один случай, когда на виду у всего класса у нас что-то не ладилось. Этот комплекс, вероятно, останется с нами на всю жизнь. Хотя я уже 57 лет преподаю студентам и тем, кто продолжает обучение в университете, и сотни раз выступал перед аудиторией, всё равно перед выходом я регулярно борюсь с тошнотой и неврастенией. После стольких лет! Но я также понимаю, что на карту поставлено нечто более важное, чем страхи, идущие из детства и семьи. Если я собираюсь полноправно вступить на свой путь, служить целям, которые имеют для меня большое значение, то как мне удастся не преодолеть свои страхи и не сделать всё, что в моих силах? Гораздо страшнее поддаться пугающим комплексам, чем выбираться из них. Нужно понять, что они эфемерны, что они являются средоточиями архаичной истории, в которых не больше вещества, чем в тончайших нитях паутины. Несмотря на всю её угрозу, с помощью настоящего момента всегда можно «преодолеть» паутину, а не замирать в нерешительности перед ней. Вот почему Юнг заметил, что мы не «разрешаем» накопленные в прошлом комплексы, поскольку история о прошлом заложена в нашей неврологии и психике, но мы можем вырасти над их умаляющими и регрессивными планами в отношении нас. Возможно, расти именно таким образом и означает становиться взрослым. У нас есть прошлое, психоактивная история, которая тащится за нами повсюду, куда бы мы ни отправились, но нам не обязательно всегда подчиняться ей.
Выявление комплексов имеет решающее значение для восстановления ведущей роли в собственной жизни. Чем раньше мы сможем распознать их повторяющиеся вспышки, тем скорее вернём себе настоящее. И рано или поздно нам придётся столкнуться с непредвиденными внутренними трудностями, с антагонизмом между различными притязаниями прошлого и имманентной актуальностью настоящего. Мы никогда не сможем претендовать на сознательное поведение, если не сместим баланс сил в пользу настоящего момента, тем самым переосмыслив свой путь и обогатив его бо́льшими возможностями выбора, которых нас лишали железные кандалы истории. Без этого осознанного взгляда и борьбы мы остаёмся запертыми в тюрьмах, хотя не подозреваем, что в них сидим. Работа Юнга помогла многим людям открыть двери своих темниц.
Глава восьмаяПольза и ограничения психотерапии
Эта глава представляет собой переосмысление общепринятых ожиданий от психотерапии. Помня о её многочисленных преимуществах, необходимо также понимать, что первостепенная цель терапии – вернуть человеку право самостоятельно распоряжаться своей жизнью и определять, что с ней можно сделать. Из-за этого недопонимания терапия часто оказывается безрезультатной либо клиенты даже и не думают предпринимать никаких шагов. А иногда те, кто понимает цель, не хотят прикладывать усилия для её реализации. Они выбирают наркотики, алкоголь и отупляющую массовую культуру в качестве привычной альтернативы.
Я, конечно, никогда не ожидал, что окажусь на психотерапии. Будучи мужчиной, я думал – хотя это глупо, – что всё зависит от силы воли. Если мы проявим достаточно воли, если усердно поработаем над своей проблемой, то всё наладится. В тот далёкий день, когда в возрасте 35 лет я впервые попал на сессию психотерапии в Филадельфии, я и подумать не мог, что положил начало второй половине своей жизни. Скорее мне казалось, что я допустил сокрушительное поражение. И так оно и было: разрушились все мои глупые предположения. Как это ни странно, но пока мы не потерпим неудачу или не переживём по-настоящему крупное крушение, мы не будем даже пытаться ставить под сомнение свои способы приспосабливаться к жизни, отключать защитные механизмы, перестраивать приоритеты и возвращаться к началу.
Прежде чем мы перейдём к сути этой главы, давайте немного отступим от темы. Существует множество видов психотерапии для решения различных задач: долгосрочная и краткосрочная, разговорная, поведенческая, когнитивная, фармакологическая и так далее. И все они находят применение, потому что мы приходим к такому моменту в жизни по разным причинам, обладая уникальными качествами и пребывая в самых разных контекстах. (Давным-давно ещё Уильям Джеймс в книге «Многообразие религиозного опыта» 1902 года скорее воспевал, чем критиковал множество конфессий и духовных традиций именно потому, что изобилие выбора лучше отвечало условиям жизни и разнообразным человеческим потребностям и способностям.) В интернете читатель может найти подробную информацию о лонгитюдных исследованиях, которые доказывают эффективность или несостоятельность тех или иных подходов. Я же в этом эссе описываю преимущества и недостатки только одного процесса, известного как разговорная терапия, а точнее – аналитическая психотерапия. Понимая, что у многих людей нет свободного времени или денег на долгосрочную терапию, я вынужденно признаю эти реалии и сожалею об этих ограничениях. Тем не менее для решения большинства психодуховных проблем, не обусловленных биологически, хотя и некоторых из этой категории тоже, лучше всего подходит долгосрочная разговорная терапия. Она доказала свою высокую эффективность, что подтверждают несколько лонгитюдных исследований. Теперь вернёмся к нашей теме.
Часто возникает желание найти новый подход к решению обычных жизненных неурядиц: потеря энергии, конфликты в отношениях, ощущение тупика или кризис карьеры. Все эти неприятности являются частью повседневной жизни, и человек так или иначе справляется с ними, погрязает в них или находит новый подход к их решению. Также верно и то, что старые клише, связанные с присутствием материнского и отцовского имаго, действительно нужно раскопать и извлечь на свет божий. Эта работа может стать делом всей жизни, потому что мама и папа никогда полностью не покидают закоулки нашей психики. Английский поэт Филип Ларкин так сказал об этом в своём известном стихотворении 1971 года «Это будет стих»:
Мама и папа твою жизнь загубили.
Непреднамеренно, просто так получилось.
Свои неудачи тебе на плечи взвалили,
Добавив и то, что у них не случилось.
Далее он напоминает нам, что они когда-то тоже были детьми своих родителей. Мы повторяем их жизнь, их послания, убегаем от них или невольно пытаемся исправить их с помощью каких-то неосознанных стратегий. Когда мы, наконец, выбираемся из-под купола их назидательного примера, сообщений, ограничений на открытый воздух собственного пути, мы совершаем большое достижение.