– Почему?
– Значит, ваш организм этого требовал. А нам всем иногда надо прислушиваться к своим внутренним потребностям. Но вставайте. Нас ждет восхитительный завтрак. Надеюсь, моя кухарка не подвела… Я ей плачу хорошие деньги не просто так. Она жила во Франции и знает толк в тамошней кухне.
Завтрак в комнате – тоже залитой светом, с темно-коричневой мебелью и картинами на стенах, уже ждал их на столе. Восхитительные куриные котлеты таяли во рту, украшенный свежей зеленью рис был зернышко к зернышку.
Скандаровский ел не спеша, растягивая удовольствие. Он не был гурманом, но толк в хорошей кухне знал.
– Ваша кухарка восхитительна.
– Да. Вот, кстати, и кухарка. Можете поблагодарить ее. Точнее, его.
Скандаровский оглянулся. Позади него стоял молодой человек, весьма похожий на женщину. С нежно-золотистым цветом кожи. И длинными черными ресницами. Его темные волосы блестели в свете солнца.
– Амадарб Чоханг, – сказал Эдуард. – Я его называю просто Ами.
– Он… индиец?
– Такой национальности как индиец не существует. Там множество племен и народностей. Маратхи. Гуджаратцы, раджпуты… тамилы… В его жилах течет кровь нескольких племен. И еще… он весьма необычен.
– В чем же его необычность? – спросил почему-то шепотом Скандаровский.
– Увидите позже…
Ами бесшумно исчез. А Скандаровский воззрился на Эдуарда Чапеллона. Он понимал, что тот пригласил его не просто так.
Им принесли кофе в серебряном кофейнике. Белые чашки из хрупкого фарфора казались почти прозрачными.
Скандаровский налил себе кофе.
– Ну что ж, мой друг, – сказал, откидываясь на стуле, Чапеллон. – Поговорим теперь серьезно. Старый барон Майнфельд умер. Я был с ним знаком.
– Я тоже, – вырвалось у Скандаровского.
– Насколько хорошо, так следует поставить этот вопрос, – усмехнулся Чапеллон. – Я вас уверяю, все же не настолько хорошо, как я.
– Не спорю. Не вижу предмета для спора.
– И не надо. Умные люди всегда придут к некоему согласию. И чем скорее, тем лучше… Барон завещал мне кое-какое дело. И думаю, что здесь без вас не обойтись. Времена, как вы знаете, наступают весьма тяжелые и трагичные. И последствия будут весьма печальными. Сейчас у нас Временное правительство…
– Надолго ли?
Чапеллон устремил на него взгляд холодных глаз.
– О нет! Я уверяю вас! Долго оно не продержится.
– Вы так думаете, – пробормотал Скандаровский. От волнения он перешел на французский язык.
– Я знаю. А это, согласитесь, не то, что уверенность… Наш славный Александр Федорович не продержится долго… За ним придет другая сила.
«Как же, как же, – подумал Скандаровский, – наши маленькие друзья англичане тоже беспокоятся об этом… пытаются понять: что им делать дальше. Сейчас Петроград и Москва наводнены лазутчиками многих держав. Все хотят знать расстановку сил в России. Восстановится ли монархия или нас ждет совсем другой строй…»
– Семья нашего императора находится в подвешенном состоянии…
– Да, его хотят спровадить из страны, но это сделать не так легко. Ведутся тайные переговоры со многими европейскими державами, но пока безуспешно. Никто не хочет брать вашего бедного Ники на поруки. Даже его прямые родственники – англичане и немцы. Но его судьба уже отделена от России. А вот что ждет вашу страну…
– Что? – Скандаровский ощущал себя все более неуютно. Он не знал, зачем понадобился Чапеллону. От этого нервничал и сердился. Наверное, для каких-то важных дел.
– Вы правы, – подтвердил Чапеллон, словно угадав невысказанное.
«Батюшки, – ахнул про себя Скандаровский. – Он еще и мои мысли читает. Какой-то ужас».
– В этом нет ничего удивительного, – откликнулся Чапеллон. – Всего лишь тренировка памяти и неких экстрасенсорных способностей. И все получится. Даже у вас.
«Интересно, почему это «даже», – с некоторой обидчивостью подумал Скандаровский, – я что, уже совсем пропащий экземпляр?»
– Вам придется развивать и эти способности, – подтвердил Чапеллон. – И вы увидите, что это не так сложно, как кажется на первый взгляд. Что вам и предстоит сделать, мой друг. Как вы понимаете, какие бы смутные времена ни наступали, мы никогда не вправе пускать ситуацию на самотек. Она должна быть у нас под контролем. Вы меня слышите? – возвысил голос Чапеллон.
– Да, – откликнулся Скандаровский.
– Я рад.
Возникла пауза.
Свет, лившийся в окна, был по-прежнему ослепителен. Но здесь как будто бы сменили декорацию. Где-то, и кажется совсем близко, раздались звуки выстрелов. И свет словно померк… Скандаровский поежился.
– Видите, – как будто бы угадав его мысли, сказал Чапеллон. – Та ситуация, которая сложилась, не даст нам ни на минуту забыть о том, что происходит… И ведь это только начало…
Скандаровский не был глуп. Он моментально подобрался, понимая, что вот-вот Чапеллон приступит к основному, и ему хотелось не ударить в грязь лицом – понять, что же от него требуется. Выглядеть наивным юнцом не хотелось.
– Друг мой, – неожиданно дребезжащим голосом сказал Чапеллон, словно ему было сто лет, а не сорок с небольшим, – на вас выпадет весьма почетное задание, я бы даже сказал миссия… Нас ждет увлекательное зрелище… К власти придут большевики.
– Эти варвары? – вырвалось у Скандаровского.
– Они будут стараться искать новый мир. И пытаться переделать старый.
– Ну да, – попытался иронично подхватить тему Скандаровский. – Там еще в песне «Интернационал» об этом поется. «Весь мир насилья мы разрушим до основанья. А затем… мы наш, мы новый мир построим».
– Вы неплохо знакомы с революционными песнями, – поддел его Чапеллон. Скандаровский в этом месте чуть не покраснел. Дело в том, что он временами читал статьи и труды большевиков, знакомился с, так сказать, популярным в их среде творчеством. Он порой корил себя за эту излишнюю любознательность, но совладать со старой привычкой было сложновато.
– Да… так… – промямлил он.
– Это, кстати, очень похвально. Вы интересуетесь окружающим… Мы вчера с вами были в одном красивом особняке со мраморными львами. Когда я подходил к нему, я подумал, что вот передо мной – мертвые львы, сила, запечатленная в мраморе, но существует некая мудрость, заключенная в живых письменах, она никогда не исчезает, не становится мертвой. А передается из поколения в поколение…
Домой Скандаровский шел в странном состоянии. То, что открыл ему Чапеллон – с одной стороны, выглядело невероятным. А с другой… скорее всего, он прав. Во всяком случае, осведомленность нового знакомого просто поражала. И весьма вероятно, что все пройдет так, как он предсказывал.
Скандаровский шел по Невскому и вспоминал состоявшийся разговор.
– Куда прешь? – услышал он грубый окрик. Скандаровский прищурился: перед ним стоял пьяный человек и покачивался.
– Пропустите, милейший, – суховато сказал Скандаровский, – отойдите с дороги!
Мужчина лет сорока пяти, с покрасневшими глазами и в мятых брюках икнул и воззрился на Скандаровского.
– Чего? Ты как разговариваешь со мной, супостат, времечко ваших благородий вышло… накося выкуси, – и пьяненький показал Скандаровскому большой кукиш, на что он точно рассчитанным ударом вывернул ему руку. Да так, что тот даже не крикнул, только глаза выпучились от боли и из горла вырвался жалкий писк.
– Еще раз нападешь на кого-то из благородных, с того света достану, – прошипел ему в ухо Скандаровский. Сам же себя в душе похвалил за рвение в изучении боевых наук. Нет, недаром он всегда важное значение уделял своему физическому совершенству, любил верховую езду, фехтование, не был чужд боксу, хотя находил его варварским… и вот сейчас он бы с радостью не оставил от наглеца и мокрого места… Он занес руку для второго удара, как услышал:
– Ах. Оставьте его, тупое и бесчувственное животное.
С удивлением Скандаровский повернулся вправо и увидел около себя девушку, при взгляде на которую ему пришел в голову один-единственный эпитет «прелестная». Девушка была из благородных, как он сразу определил. Светлые волосы с пепельным отливом и большие небесно-голубые глаза были так живописны… Как знаток женской красоты Скандаровский это сразу отметил.
– Тупое? – переспросил Скандаровский. – Мадам? Это вы о ком?
– Да ну о вас же! – девушка сделала презрительный жест рукой. Словно отмахиваясь от него как от назойливой мухи. – Помогите же…
Скандаровский помог перетащить уже бесчувственного к тому времени человека к краю тротуара.
– И вы не окажете ему помощь?
– Помощь? Он на меня напал, а я должен ему помощь оказывать? Не многого ли вы хотите от меня, сударыня?
– Ничуть…
– Тогда прощайте! Честь имею, – лихо козырнул Скандаровский. И окинул свою новую знакомую нахальным взглядом, – счастливо оставаться.
Он ушел не оглядываясь, но даже спиной чувствовал презрительный взгляд молодой особы.
Дома Скандаровский перевел дух. То, что ему предложил Чапеллон, было захватывающим и дерзким… Он обещал ему внедрение в структуры большевиков, которые будут так называемым «мистическим» направлением. И здесь ему нужно будет обратить внимание на одного человека. На Александра Васильевича Барченко.
Глава шестая. Встреча в ночи
Труднее всего в жизни запомнить, какой мост надо перейти, а какой сжечь.
– БА-БА-А… – сначала раздались примерно такие звуки, которые свидетельствовали о приходе Воркунова. Почему-то он сразу начинал кашлять, шумно двигаться, говорить по мобильному телефону, отчего все звуки сливались в это бесконечное ба-ба-ба… Анфиса знала, что босс любит нагрянуть без всяких объяснений, проверить, чем она занимается. Когда он так шумел – давал Анфисе сигнал подготовиться к его приходу. Значит, он шел не один.
У них был представительский офис в бизнес-здании недалеко от метро «Киевская». Там шеф вел деловые переговоры, принимал потенциальных партнеров, инвесторов. Сюда же, в этот старый особняк, Мстислав Александрович приводил обычно людей не столь официальных: старых знакомых, друзей, тех, с кем когда-то пересекся по жизни, а теперь считал нужным и полезным возобновить знакомство. Анфиса давно поняла, что ее шеф ничего не делает просто так. Он выстраивал сложные связи, многоуровневые комбинации. Она ничуть не удивилась, когда шеф сказал, что его любимой игрой с малых лет были шахматы. Как поняла Анфиса, у него было типичное детство ребенка представителей партийной номенклатуры, не самого верхнего эшелона, но крепкого, среднего, когда связей и влияния достаточно, чтобы жить лучше, чем большинство жителей страны, и уверенно строить карьеру – шаг за шагом. Мстислав Александрович рос с интуитивным пониманием того, куда ему надо пойти и что сделать, чтобы получить желаемое. Он чу