Скандаровский прищурился. Здесь самое главное было – не торопиться. Не давить на собеседника. Иначе он замкнется и не станет с ним разговаривать. А ему надо втереться в доверие к Барченко, стать своим. А это весьма непросто… Да, он сослался на человека, знакомого Барченко. Это – его первый шаг к нему. Нужно, чтобы следующие движения не спугнули его. Следует все сделать грамотно, аккуратно…
– О ваших трудах, – негромко проговорил Скандаровский, – ими весьма заинтересовались влиятельные люди.
Барченко по-прежнему молчал. Огонь в печи бросал отблеск на его лицо. Оно выглядело то мрачным и суровым, то напротив – расслабленным и спокойным.
«Всего лишь причудливая игра теней, – подумал Скандаровский. – А как все сразу меняется за какие-то секунды». Неожиданно он вспомнил умершего барона, предсказавшего великие потрясения. Тот был прав, мир сошел с ума, и конца-краю этому не видно…
– Мы знаем, – сказал Скандаровский, – что вы давно интересовались феноменом психического влияния на людей. С этой целью вы ездили на Ловозеро и Сейдозеро, побывали в Индии. Пытались идти по следам мадам Блаватской.
При этих словах Барченко сделал протестующий жест, но Скандаровский не дал ему ответить.
– Нет, я хотел сказать не то, что вы являетесь последователем основанного нашей соотечественницей учения о теософии, вы идете своим путем и пытаетесь черпать мудрость в великих восточных учениях. Индия является колыбелью человечества и хранит истину.
Барченко все так же не смотрел на него. Его завораживал огонь…
– Сейчас при строительстве нового государства ваши знания, опыт будут востребованы как никогда. Вам предоставят все условия для научной практической дельности.
– Вы думаете, что сейчас это кому-то нужно? – в голосе ученого прозвучали нотки горечи.
Скандаровский выдержал эффектную паузу.
– Не просто нужно, а необходимо. Позарез. Вы читали лекцию о «золотом веке человечества», который был когда-то. Разве сейчас мы не можем возродить его? – теперь голос Скандаровского звучал тихо, вкрадчиво. – Только подумайте, вы присутствуете при начале грандиозного строительства передового общества и нового человека. Такого еще не было в истории.
Теперь Барченко оторвался от созерцания огня и внимательно посмотрел на своего собеседника.
– История пережила многое…
– Такого она еще не знала…
– Вы исполнены оптимизма, боюсь, что неоправданного, Лев Степанович.
– Почему? Это не оптимизм, это знание, базирующееся на данных научных исследований. Новый человек уже на пороге. Но ваши знания… непременно должны быть востребованы, уважаемый Александр Васильевич. Я думаю, что вам необходимо связаться с нашим светочем в области наук, человеком, которого вы, конечно, знаете, Владимиром Михайловичем Бехтеревым. Вам напишут письмо, мы дадим вам знать, – опять Скандаровский подчеркнул слово «напишут», «мы», чтобы ученый понимал – он, Скандаровский, действует не сам по себе, а от имени всесильной могущественной организации.
Барченко снова перевел взгляд на огонь.
– Хорошо. Я согласен.
Скандаровский сидел и записывал все по порядку в толстую тетрадь, как его научил этому Чапеллон. Александр Васильевич Барченко познакомился с Владимиром Бехтеревым, поскольку эти два исследователя близко соприкасались в своих научных опытах и экспериментах. Встреча их состоялась в 1920 году, когда Барченко был приглашен выступить с научным докладом «Дух древних учений в поле зрения современного естествознания» на конференции Петроградского института изучения мозга и психической деятельности (Института мозга). Там судьба и свела его с академиком Владимиром Михайловичем Бехтеревым, под руководством которого Институт мозга с 1918 года занимался опытами и научным объяснением феноменов телепатии, телекинетики, гипноза. Наряду с клиническими исследованиями в институте велась апробация методов электрофизиологии, нейрохимии, биофизики, физической химии. Барченко работал здесь над созданием нового универсального учения о ритме, которое можно было применить как к космологии, космогонии, геологии, минералогии, кристаллографии, так и к явлениям общественной жизни. Позднее он назовет свое открытие «синтетическим методом, основанным на древней науке». Это учение он изложит в книге «Дюнхор». По представлению Бехтерева, Барченко был командирован в Лапландию для исследования загадочного заболевания «мерячение», в район Ловозера. Скандаровский перенесся мысленно туда, в экспедицию, участником которой был.
…Ловозеро, располагающееся в центре Кольского полуострова, тянулось с севера на юг. Местность вокруг была неприглядная: тундра, болота, земля хлюпает, иногда проваливается под ногами. Недаром тут царит полярная ночь… В этом мире мрака все же живут люди – лопари, которые занимаются рыбалкой, пасут оленей. Они впадают в странное состояние – заболевание, которое называется мерячением. Оно охватывает не только местных жителей, но и пришельцев. Со стороны это выглядит как массовый психоз: люди повторяют друг за другом одни и те же движения, выполняют приказы, которые им отдают, не вникая в суть…
На данное явление обращал внимание еще Бехтерев. Скандаровский подумал, что это вполне может заинтересовать сильных мира сего. Толпа, которая безропотно выполняет команды – мечта любого диктатора.
Перед экспедицией Барченко пробыл на Севере около двух лет. Работал на биостанции в Мурманске, занимал должность заведующего Мурманским морским институтом краеведения – изучал прошлое этих земель, быт и верования лопарей. Это стало частью подготовки к экспедиции… Он хотел найти наследие Гипербореи.
Экспедиция начиналась в глубокой тайне. В своем дневнике Скандаровский обозначал ее участников под номерами: Первый, Второй, Третий…
В этих местах было тревожно и неуютно. Еще в первый вечер Александр Васильевич рассказал древнее предание местных жителей о племени чудь, которое ушло под землю, когда территорией завладел другой народ – чухонцы… Подземное племя живет до сих пор, никого не тревожа, только перед бедой выходит на поверхность…
Скандаровский помнил эту экспедицию во всех деталях. Как они наткнулись в тайге на массивный прямоугольный гранитный камень, и по спине прошел холодок, как это всегда бывает при столкновении с чем-то необъяснимым. Удивило то, что у камня была правильная форма и он был ориентирован по сторонам света. Самым священным озером среди местного населения считалось Сейдозеро. Когда они вышли к нему, то в глаза бросились скалы, а на них изображение огромной черной фигуры человека. Скандаровскому хотелось перекреститься, но он сдержался.
– Что это? – услышал он вопрос одного из членов экспедиции.
Сам Барченко смотрел на эту фигуру не отрываясь. Как будто не слышал вопроса.
– Не знаю, – наконец раздался его хриплый голос. – Не знаю.
Скандаровский поежился. Ему хотелось повернуть назад, но в этом он не мог признаться даже самому себе. Он мельком скользнул взглядом по участникам экспедиции. На их лицах тоже было выражение растерянности и страха. «Мы думаем и чувствуем одно, – подумал Скандаровский. – Да. Одно».
– Господа, – сказал Барченко, но тут же поправился: – Товарищи! Перед нами редкое необъяснимое явление. Что будем делать?
– Плыть туда, – сказала женщина, секретарь Барченко. – Мы должны исследовать этот феномен.
– Надо просить у местных жителей лодку, – это были слова жены Барченко Наташи.
– А они дадут? – задумчиво ответил Александр Васильевич. – Местные нас не очень-то жалуют. Боятся, что мы разбудим злых духов.
– Уговорим, – неожиданно предложил Скандаровский. – Дадим денег… или прикажем именем нового революционного правительства. Они не посмеют нам отказать.
– Да-да, – рассеянно согласился Барченко. – Это хороший вариант. – Но было видно, что думает он о чем-то своем.
– Нам непременно нужно исследовать эту фигуру, – подал голос член экспедиции из общества «Мироведения». – Неужели это создано человеком? Как это возможно сделать? Таких размеров и на такой высоте?
– Это говорит о том, – голос Барченко неожиданно стал звонким и высоким, – что мы имеем дело с цивилизацией, которая превосходит нашу по всем параметрам. Гиперборея…
Раздался плеск воды. По ней пошли круги – шире, шире…
– Рыба, – выдохнул кто-то. – Большая какая…
– А может быть, – произнес все тот же «мировед», – это некие подводные существа, которые таким способом дают нам сигнал, что они – рядом, что они слышат нас…
– Я бы уже ничему не удивлялся, – голос Барченко звучал торжественно и печально.
На другой день они достали лодку. Путь до берега, где на скале отчетливо виднелась фигура в черном, был непрост. Местные не хотели давать лодку, ссылаясь на разные причины. Наконец, когда пришли к договоренности с лопарями, выяснилось, что плыть придется самим, никто не станет сопровождать их. При этих словах местные жители отводили глаза – в них явно читался страх и еще недоверие. Они воспринимали членов экспедиции как чужаков, с которыми нельзя быть до конца откровенными. Они были пришельцами, которых нельзя посвящать в тайны здешних мест.
– Может быть, ты, – обратился Барченко к подростку с причудливым именем Егра. Его все звали Игошка.
– Не-а, – пацан хмурился и качал головой.
– Минуту, – провозгласил Скандаровский.
Он отвел мальчишку в сторону и взял за ухо.
– Ну-с, сударь, чем вы мотивируете ваш каприз? Вы понимаете, что это научная экспедиция с мировым именем. А вы ставите таким образом палки в колеса мировому прогрессу.
Парень таращил глаза, мало что понимая из сказанного.
– Отвези на ту сторону, каналья, – прошептал Скандаровский. – Получишь от меня деньгу. Ну…
Парень потер ухо.
– Ладно, – шмыгнул он носом, – не обманете?
– Я? – Скандаровский сделал грозный вид. – С кем ты так говоришь? Со мной?.. Чтобы через час был как штык. Понял?
Тот кивнул.
Поплыли четверо. Остальные остались на берегу. Отправились сам Барченко, Скандаровский, «мировед» плюс местный Игошка.