В правдивости утверждения, что беда не ходит одна, Анфисе вскоре пришлось убедиться. В своем особняке был застрелен Герман Салаев. Для Воркунова это стало очередным ударом, он вызвал Анфису к себе и коротко сообщил ей о случившемся. Герман отвечал за всю организацию экспедиции, теперь было непонятно – кто возьмет на себя его функцию. Воркунов сказал, что Герман одновременно вел несколько бизнес-дел, так что не исключено, что здесь присутствуют разборки конкурентов.
– Жаль, – вырвалось у Анфисы.
Начальник устремил на нее долгий взгляд, в котором можно было прочитать многое. Что нам теперь делать? Кого искать? Жаль мужика! Но ничего не попишешь. Это жизнь. А кто вступает на путь криминального бизнеса, должен быть готов ко всему, в том числе и к самому неблагоприятному развитию событий. Что и случилось с Германом.
Анфиса покинула кабинет Воркунова в жутко расстроенных чувствах, она позвонила Лавочкину и рассказала ему о случившемся.
– Послушай! – неожиданно сказал Валентин. – А давай мы с тобой закатимся в ресторан?
– Это с чего? – с подозрением спросила Анфиса.
– А… просто так… ты пережила только что стресс… Тебе надо развеяться. Я настаиваю на этом. Заодно и поговорим.
Ресторан, который выбрал Валя, был ему знаком. Хорошая европейская кухня, приятный светлый зал, негромкая музыка, все располагает к спокойному расслабленному отдыху… и главное – Анфиса! Ему так хотелось хоть немного помочь ей. Быть рядом. Не только сегодня, а всегда… Лавочкин мысленно одернул себя: надо не разбегаться, а думать, как помочь девушке.
Анфиса же не смотрела на него, а ковыряла вилкой салат. Есть ей не хотелось, но она притащилась в этот ресторан ради Вали и поэтому делала вид, будто ей здесь хорошо, тогда как ей больше всего хотелось уехать в свой Ораниенбаум и сидеть в комнате, слушая шум ветра. А еще она подумала – вдруг к ней прилетит тот самый таинственный ворон, который и явился вестником, как ей теперь думалось, всех этих несчастий. Хотя, если разобраться… Ворон не виноват. Это вселенная таким способом пыталась достучаться до нее. А она не послушалась голоса свыше. Хотя что она могла сделать? Разве маховик судьбы уже не был запущен? Такие вот философские вопросы терзали ее. А потом она не забывала о карте, которую передал ей картограф Ямпольский, потихонечку расшифровывала ее. На ней «вырисовывалась» местность вокруг Ловозера и Сейдозера. Были прочерчены дороги, скала… Расшифровка шла медленно, Анфиса пробовала разные варианты, но так как буквы стерлись, да еще слова были на разных языках, то быстро привести карту в первоначальный вид никак не удавалось.
А Валя… Он сидел с несчастным видом и смотрел на нее. Анфиса подняла на него глаза. Она знала, как он переживает за нее, как старается в любую минуту подставить свое плечо… Неожиданно мысли Анфисы приняли другой оборот. Она вдруг подумал, как много девушек на ее месте были бы рады такому кавалеру, как Валентин Лавочкин – молодой человек с хорошими перспективами, добрый, щедрый, симпатичный, без вредных привычек, из приличной семьи. А она, Анфиса Костомарова, не рассматривает Лавочкина в качестве жениха. От слова совсем. И разве это правильно?
– Что ты так на меня смотришь? – спросил Лавочкин с мрачным видом.
– Как – «так»?
– С таким видом, словно хочешь меня убить.
– Не глупи!
– Сейчас принесут мясную тарелку.
– Слушай, Лавочкин! Я эту тарелку не осилю. Если только ты помогать мне станешь.
– Ни в коем разе! Ешь сама. Ты вообще похудела!
– Лавочкин! Не лги! Прошу тебя. Эти дешевые комплименты мне ни к чему.
Но, посмотрев на Валю, который был готов перейти от заботы к легкой обиде, Анфиса сразу смягчилась.
– Прости! Смотри, умирает Шварцман – странная непонятная смерть, потом – тот самый тип. Который был на аукционе, а затем преследовал меня. Его убили.
– Его смерть не обязательно связана с вашим фондом, с тобой. Его могли убить случайно.
– Ну если ты так считаешь…
Официант принес мясную тарелку. Анфиса подцепила вилкой кусок ветчины.
– Ешь, ешь!
– Теперь убивают Салаева – жестоко, выстрелом в упор, он даже не успел проснуться, как его убили. И ушли… В его собственном загородном доме, который он недавно построил. А Салаев у нас отвечал за снабжение, маршрут, координацию. Практически вся организационная часть висела на нем. Понимаешь, что это значит?
– У Салаева, ты сама как-то говорила, был серьезный конфликт с бывшей женой, которая хотела оттяпать половину его бизнеса.
– И что? Поэтому она решила его убить? Переговоры продолжались. И, по последним данным, Салаев собирался пойти на мировую. Он не хотел доводить до разрыва с бывшей женой. И еще он очень любил свою дочь.
– Откуда ты это знаешь?
– Знаю. Пару раз сталкивалась с его дочерью на приемах. Салаев выводил ее в свет, гордился ею, баловал. Оплачивал образование. Она училась в МГУ. До этого – два года в Лондоне… Ее зовут Луиза. Милая, хорошая девочка.
– Сколько ей?
– Девятнадцать. Мы с ней иногда встречались в кафе, трепались по-девчачьи.
– Ты ей доверяешь?
– Почему нет?
– Она может выгораживать мать. Если та как-то причастна к этому, девочки чаще всего берут сторону матери. Это мнение психологов.
Анфиса смотрела куда-то мимо него и некоторое время молчала.
– Нет, – наконец сказала она. – Это не тот случай. Луиза говорила мне правду. Я думаю, нам нужно встретиться с ней. Я ей сейчас позвоню и позову завтра к нам в офис.
– Лучше в кафе.
– Да, – немного подумав, согласилась Анфиса. – Так будет лучше… – она немного расслабилась. И по настоянию Лавочкина разрешила проводить себя до квартиры.
И только когда за Анфисой закрылась дверь, Лавочкин подумал, что его тревога никуда не денется… И он снова позвонил в дверь. Увидев его на пороге, Анфиса не рассердилась, а разрешила ночевать на кухне, поставив там раскладушку.
Утро началось со звука льющейся из крана воды. Он был достаточно громким, и Лавочкин открыл глаза, не сразу поняв, где находится. Потом вспомнил, бросил взгляд на часы. Было уже десять. Хорошо, что сегодня выходной и не надо мчаться на работу. Вскоре из ванной вышла Анфиса и сказала, что сейчас она будет готовить завтрак. Тот состоял из бутербродов с сыром и кофе. Лавочкин предложил приготовить сырники. В их семье обожали их: нежные, с поджаристой корочкой… Но, посмотрев свои запасы, Анфиса объявила, что муки у нее нет.
– Тогда отменяется, – сказал Лавочкин. – Хотя могу сейчас сбегать в магазин. Не хочешь?
– Нет, мы потеряем время.
– А что, мы куда-то торопимся? – удивился Валя.
– Ты забыл, что мы хотим встретиться с Луизой Салаевой?
– Забыл, – покаялся Лавочкин.
Он и правда все забыл от радости, что сейчас находится рядом с Анфисой.
После завтрака она позвонила Луизе. Та была свободна и поэтому согласилась встретиться с ними в кафе на «Бауманской». В оставшееся время Лавочкин с Анфисой разыграли шахматную партию. При этом выиграла Анфиса, но если честно, то Лавочкин просто поддался ей… Ему очень хотелось хоть немного поднять настроение своей подруге.
Луиза Салаева – стройная девушка в джинсах, розовой футболке со смешным зайцем, с длинными волосами, распущенными по плечам, встретила их в кафе около входа.
– Привет! – поздоровалась с ней Анфиса. – Знакомься, это мой друг Валентин Лавочкин. Прошу любить и жаловать.
В кафе было малолюдно, они выбрали столик в глубине зала – подальше от любопытных глаз.
– Я сочувствую тебе, Луиза! – обратилась к ней Анфиса. – Правда, очень.
Луиза наклонила голову, словно прислушиваясь к словам Анфисы.
– Да-да, – почти скороговоркой проговорила она. – Это ужасно, я все еще не могу привыкнуть к тому, что моя жизнь изменилась.
Анфиса хотела сказать, что да, теперь некому будет оплачивать Луизины путешествия, учебу, шопинг и милые девчачьи траты. Хотя, наверное, Герман Салаев – человек серьезный и позаботился о своих близких на все случаи жизни. Хотя когда человек живет – о смерти ему думать некогда, он считает, что вечен…
– Луиза, расскажи, пожалуйста, что ты знаешь о смерти своего отца, был ли он чем-то обеспокоен незадолго до своей гибели?
– Зачем? – прошептала Луиза. – Зачем рассказывать? Его все равно уже не вернешь.
– Но убийца на свободе, разве это правильно? Подумай об этом.
– Полиция работает.
– Полиция! – воскликнула Анфиса с непередаваемым презрением. – Им лишь бы галочку поставить, и все! Найдут они убийцу или нет – никого не волнует. Положат дело под сукно и забудут. Тебя уже допрашивали?
– Да.
– И что?
– Что будем заказывать? – встрял в разговор Лавочкин. Он чувствовал, что нужно немного сменить тему разговора, чтобы дать Луизе собраться с мыслями. Анфиса слишком давила на нее, поэтому с точки зрения психологической разрядки стоило взять паузу.
– Мне все равно. Наверное – кофе, – сказала Луиза. – Американо с молоком.
– Нет, – сказал Лавочкин, – здесь прекрасно кормят и нужно насладиться восточной кухней.
Бабушка Лавочкина Олимпиада Андреевна часто говорила: чтобы успокоить женщину, нужно ее хорошо накормить. Во время еды она расслабится, только тогда можно приступать к серьезному разговору. Сама бабушка Олимпиада прекрасно готовила. Особенно ей удавались курники и расстегаи.
Они заказали лагман и чебуреки с бараниной.
Анфиса бросила на Лавочкина странный взгляд, но решила ему не перечить.
– Так, – сказал Валя, когда им все принесли, – приступим. Как говорил великий Омар Хайям:
Жизнь пронесется, как одно мгновенье,
Ее цени, в ней черпай наслажденье.
Как проведешь ее – так и пройдет,
Не забывай: она – твое творенье.
Луиза ела молча, уткнувшись в тарелку. У нее были красивые глаза и волосы: густые, с шелковистым блеском.
– Луиза! Это очень, очень важно, чтобы ты вспомнила, что касается твоего отца. Ты же знаешь, какое значение он придавал этой экспедиции. Мстислав Александрович говорит, что это невосполнимая потеря для всех нас. Герман Рустемович был душой нашей экспедиции.