– Я не представился, – сказал я, глядя на нее. Она еще не открыла дверь, и я ждал приглашения войти.
– Это лишнее, мы оба знаем, кто мы такие. Ты похож на своего отца. И уверена, я не подхожу под то описание, которое он давал тебе. Потому что мы оба знаем, что он ни разу не произнес мое имя.
Я старался не выдать ни единой эмоции, пока она стояла и изучала меня.
Поняв, что ничего не прочтет по моему лицу, женщина улыбнулась. Я давно научился жестко контролировать эмоции.
– Кажется, я вижу в тебе достойную себе партию, потому что твой отец уже точно начал бы болтать. Тем не менее я только что сказала и повторю еще раз: я обсуждала дела только с твоим отцом. – Она разгладила белую ночную рубашку. Женщину явно не волновал ее внешний вид. Она не придавала значения моему визиту, ее больше заботила собственная пижама.
– Мой отец мертв, Марибель. – Ее взгляд метнулся вверх, и она посмотрела на пейзаж за моей спиной. – Ты знаешь, что я организовал его убийство.
Его смерть помогла мне сформировать характер. Я выстрелил, а потом смотрел, как он истекает кровью, и как вместе с ним исчезают наши грехи.
Она фыркнула, но посмотрела мимо меня на мою охрану. Данте был хорошим другом, и я доверял ему, позволяя присутствовать рядом, когда сам наносил кому-то визит, вот как сейчас.
Пожилая женщина прищурилась.
– В доме моя внучка. Ни слова о моих акциях в нефтяной компании. Понятно? И я продам их тебе честно и по всем правилам. А ты проследишь, чтобы город и дальше жил своей жизнью. Таковы условия.
Я хмыкнул и качнулся на пятках. Встретив ее прямой взгляд, я понял, что наследие и поступки моего отца повлияют на наше общение.
– Бастиан, я не отступлюсь. Ты позаботишься о городе.
– Вместо того чтобы обратиться к нам, ты заплатила ирландцам за то, чтобы на пляже стоял фургон.
Она снова фыркнула.
– Лишь раз. И чтобы доставить радость внучке. Я не оскорбляла твою семью. В отличие от твоего отца, который постоянно так и делал. А теперь дай мне одеться. – Она захлопнула перед нами дверь.
Стоявший позади Данте усмехнулся.
– Не самый радушный прием.
– Черт побери, – проворчал я.
Морина и правда ничего не знала.
Дерьмово.
– С каждой секундой ситуация лишь усложняется, – тихо заметил я.
– Мы присматриваем за этим местом на случай, если она что-то задумала, – сказал Данте.
– Нет, я беспокоюсь не об этом. Она не доверяет нам, потому что мой отец наверняка использовал ее.
– Марио вел себя мило, лишь если у него был мотив. Он делал все необходимое, чтобы добиться лучшего для нашей семьи.
– Нельзя создавать альянсы таким образом. Иногда приходится жертвовать семьей ради блага своих партнеров.
– Не стану с этим спорить. – Данте хрустнул костяшками, и я снова взглянул на него. Светлые глаза контрастировали с загорелой кожей и татуировками на шее. – Придется сохранять спокойствие. Я слышал о ней, когда прослушивал секретные каналы.
Я посмотрел на часы. Подул осенний ветерок, он дарил небольшую прохладу, но благодаря влажности воздух казался удушающим.
– Я хочу в отпуск.
– Только у тебя его никогда не будет.
– Почему?
Данте не ответил. Мы оба отлично знали, что глава мафиозного клана никогда не отдыхает. Подобная роскошь ему недоступна.
Я не привык расслабляться.
Дверь снова распахнулась, но теперь вместо пожилой женщины перед нами стояла молодая. У Морины был такой же разрез глаз, как у ее бабушки. Хотя мой мозг еще просчитывал возможные варианты исхода, я понимал, конечный результат будет отличаться от того, какой хотел получить я.
– Ты что, шутишь? Ты следил за мной? – вскрикнула она.
Услышав ее возглас, я шагнул назад.
– Я приехал встретиться с твоей бабушкой.
– Моей бабушкой? – взволнованно повторила она. – Немедленно уходи.
Я проигнорировал ее.
– Мой отец никогда не упоминал, что у Марибель есть внучка.
– Вероятно, потому, что мы с Марибель не рассказываем подобным мажорам о наших семейных делах.
Из коридора донесся голос ее бабушки, она велела нам всем войти внутрь. Пока Морина раздумывала, послушаться или нет, я поправил манжеты.
– Морина, мы в любом случае попадем в этот дом.
Она прищурилась, и я понял, что сейчас услышу ехидный комментарий.
– Теперь я очень жалею о решении, которое приняла на прошлой неделе.
Значит, нас таких двое, piccola ragazza. Однако я не произнес этого вслух. Ни к чему было подливать масла в огонь.
Она отступила, тогда я вошел в дом и осмотрелся. В прихожей стояли горшки с растениями, а на расположенной дальше кухне – исцарапанный деревянный стол. Тогда я понял, что Марибель скрывает уровень своего богатства. Если моя семья знала об этом, значит, большинство картелей, банд и других семей тоже.
А еще Марибель пряталась от кого-то, оставаясь на виду, и этим кем-то была ее внучка.
Морина махнула рукой в сторону стола.
– Ну, садитесь, если хотите. Бабушка выйдет через минуту.
– Мы не задержимся надолго, – сказал я, надеясь, что она уйдет. Не хотелось обсуждать дела в ее присутствии.
– Вы пришли забрать наши деньги, да? – Она наклонила голову и пристально посмотрела на меня своими большими глазами.
– Что?
– Ты пришел получить от города плату за защиту и лояльность, верно?
– Не уверен, что нам с тобой стоит обсуждать эту тему.
– Бастиан, моя бабушка умирает, – тихо призналась она, и в этом шепоте я расслышал боль и такую искреннюю любовь, которую самому испытывать не доводилось. Она провела ногтем по столу, затем по браслетам из бисера на запястьях. – Она оставляет мне все. Включая долги и обязательства по заключенным союзам. Так что учитывая, что скоро тебе платить буду я, именно нам стоит говорить обо всем этом.
Я посмотрел на Данте, он ущипнул себя за переносицу, а затем провел рукой по коротким вьющимся волосам.
– Знаете, а она умнее, чем я полагала, – появляясь в дверях, произнесла Марибель. Женщина переоделась в черное платье с замысловатой плиссировкой.
Мы с Данте сразу же внимательно посмотрели на нее. Без сомнения, она была не совсем здорова, но я не мог понять, какие именно у нее проблемы, как, уверен, и Данте.
– Когда я сказала, что больна, я имела в виду смертельно. Моими делами займется Мо, нравится ей это или нет.
– И мне это не нравится. – Вздохнув, Морина нахмурилась и провела рукой по длинным волнистым волосам. – Я не просила втягивать меня в этот нелепый…
– Никто не просит дать ему ту жизнь, которой он живет, Мо, – отрезала бабушка. – И я не просила. Ты получаешь ее в наследство и просто двигаешься дальше.
– Я не привыкла… – она махнула в нашу с Данте сторону, – иметь дело с бизнесменами. Все, что я хочу, просто работать в своем фургончике и…
Она посмотрела на бабушку. Глаза Марибель заблестели, и она потерла грудь. Другой рукой она так крепко держалась за спинку одного из деревянных стульев, что костяшки побелели.
– Всего лишь пара новых дел, Мо.
– Бабушка, прости, пожалуйста. Я справлюсь. – Морина подошла к ней и обняла ее за плечи. Они склонили головы к друг другу и на мгновение замерли.
Я с рождения участвовал в этом бизнесе. Не знал той любви, которую они разделяли. И все же понимал, почему Морина сопротивляется. Я тоже никогда не хотел получить в наследство тот бизнес, который мне достался.
В конце концов, я согласился. Смирился с тем, что живу жизнью, где господствует грех и жадность. Я решил, что изменю то, с чем мириться не готов, и научусь жить с тем, что изменить не в силах.
Когда я прочистил горло, Морина подняла на меня взгляд.
– Это все из-за тебя.
Скрестив руки на груди, я пристально посмотрел на нее.
– Неуважение и обвинения – не лучший способ наладить отношения.
– Ты здесь не для того, чтобы налаживать отношения. – Морина коснулась бабушкиного плеча и окинула нас обоих взглядом. – Ты не горишь желанием заводить дружбу, а хочешь заключить сделку.
Я вздохнул. Она не ошиблась. Однако большинство деловых партнеров моего отца благосклонно отнеслись к нашему партнерству, и мне не пришлось заставлять их. Я продумывал стратегию работы с семьями, поэтому заключил множество союзов там, где отцу это не удавалось.
Я относился к ним так, будто они были частью нас, хотя дело обстояло иначе.
– У меня сложилось впечатление, что вы оба хотели бы продолжить сотрудничество с семьей Арманелли.
– А у нас есть выбор? – подняв бровь, спросила Морина.
Бабушка хихикнула и погладила ее по щеке.
– Кажется, когда меня не станет, у тебя все по-прежнему будет хорошо. В тебе горит настоящий огонь, даже если ты часто отвлекаешься на воду и ветер.
Я не понимал, на что она намекает. Да меня это и не волновало. От Морины требовалось лишь присутствовать на деловых переговорах, и все. На все остальные ее занятия мне было плевать.
– Марибель, просто удостоверьтесь, что выполните свою часть сделки. Я не знаю, что происходит с тем фургоном.
– Мы разберемся. Тогда все остальные условия останутся в силе, верно? Когда я умру, Мо тоже будет нуждаться в защите. – Марибель вопросительно подняла брови.
– Мне не нужна защита, – возразила Морина. – Никому нет до меня никакого дела. А если она все же понадобится, всегда могу обратиться к шерифу или его помощникам.
Бабушка Марибель кашлянула, и звук получился очень громким. Но она не откашлялась, у нее начался приступ. Она начала хватать ртом воздух, и Мо быстро села рядом с ней. Кожа пожилой женщины посерела и стала еще бледнее, чем раньше.
Она схватила внучку за руку и прохрипела:
– После моей смерти вы все окажетесь в опасности.
Морина посмотрела на нас так, будто это мы виноваты в приступе бабушки, и погладила Марибель по спине.
Стоявший за мой спиной Данте заговорил:
– Марибель, принести вам воды?
Она кивнула, указав на один из буфетов из сосны. Данте всегда стремился сохранить атмосферу спокойствия. Говорил что, если в комнате слишком много отрицательной энергии, то жди неприятностей.