– Я часто любуюсь восходом солнца над пляжем. Тот рассвет на твоем острове тоже был красивым.
– Теперь я понимаю, почему ты любишь этот город. Рассвет над морем – неплохой бонус.
Она вздохнула.
– Похоже, мне придется переехать раньше, чем я планировала. – Она сделала глоток соленого воздуха, и я последовал ее примеру. Он оказался странно свежим и теплым, словно мог смыть все грехи и давал возможность продолжать жить дальше.
– Из-за фургона? – Лучше дать ей время смириться с соглашением, чем принуждать.
– Может быть. А возможно, причина в том, что я прочитала бабушкино письмо. – Она зарылась пальцами глубже в песок. – Кажется, ты прав, она заманила тебя в ловушку, чтобы ты обеспечил мне защиту.
– Теперь мы видим, насколько умно она поступила. Никто бы не решился посягнуть на фургончик моей девушки.
Она повернулась ко мне.
– Неужели ты настолько могущественен и известен?
– Ragazza, за пределами этого города я – бог.
Морина посмотрела на солнце и прищурилась, словно пытаясь разглядеть что-то вдали.
– Как считаешь, если бы боги действительно существовали, они бы наслаждались такой жизнью? Принимать решения даже несмотря на усталость, нести ответственность за жизни, возможно, двигать горы? – Похожие на сапфиры глаза посмотрели на меня. – Бастиан, ты когда-нибудь устаешь от всего этого?
Я не ответил. Открой я рот, оттуда вылетели бы слова, которые ни один из нас был не в силах переварить. Морина видела во мне нечто такое, что не удавалось разглядеть никому другому. Она задавала вопросы и размышляла о том, о чем никто другой даже не думал. Ее крайне быстро облеченные в слова мысли представляли опасность.
По крайней мере, для меня.
Ветер развевал темно-каштановые вьющиеся волосы по ее плечам, а солнце поднялось настолько, что теперь согревало загорелую кожу. Именно на фоне моря и восходящего солнца ее и должен был запечатлеть художник.
Вероятно, поняв, что ответа ждать не стоит, она прочистила горло.
– Ладно, все равно ты считаешь меня глупой за то, что я не сдалась сразу и не согласилась на наш брак. Возможно, ты прав. Но мне нужно было время, чтобы свыкнуться с ситуацией.
– Понимаю, вот только мы ограничены во времени.
– Да, теперь начинаю это понимать. – Она потянулась к запястью, возможно, искала свои браслеты из бисера, которые я заметил раньше, однако теперь их там не было. Потом девушка сплела пальцы, пытаясь найти комфорт и без них.
– Попросить кого-нибудь собрать твои вещи?
– Собрать мои вещи? – Она усмехнулась. – Интересно, как часто ты переезжал, и кто упаковывал твои вещи?
Морине нравилось подчеркивать, насколько мы разные. Таким образом она создавала так необходимый барьер. Я не возражал. Нам все равно надо было очертить границы и озвучить правила.
– Если хочешь все собрать сама, могу попросить Данте отвезти тебя, когда закончишь.
– У меня есть пикап. Просто я редко им пользуюсь. – Она прочистила горло. – Готова посмотреть с тобой квартиры. У меня пока нет доступа к деньгам на аренду, но, когда смогу, я оплачу половину.
– У меня уже есть квартира, расположенная неподалеку от компании. – Я купил ее совсем недавно, но не счел нужным сообщать об этом Морине. Сам не понимал, почему так старался создать для нее комфортные условия. Все равно никто не придет проверять нас или нашу гостиную. – Ни к чему тратиться на аренду, ведь я заинтересован в этой затее так же, как и ты. А еще надеюсь, твоя благосклонность ко мне продлится достаточно долго, и, когда придет время, ты позволишь выкупить твои акции.
– Бастиан, я хочу удостовериться, что ты позаботишься о городе, что он будет процветать. Моя бабушка…
– Она мне не доверяла.
– Да, именно так.
– Мой отец вел себя нечестно по отношению к ней, – признался я, понимая, что единственная причина моего пребывания здесь – необходимость привести в порядок дела.
– Хорошо, – медленно произнесла она, давая понять, что ей не по себе и она не знает, как поступить.
Ветер задул сильнее, тогда Морина задрожала, и я все же не сдержался. Я расстегнул свою толстовку и протянул ей. Она нахмурилась и сделала шаг назад.
– Все нормально.
– Ты вся покрылась мурашками, – указал я.
Она покачала головой, будто моя толстовка была слишком дорогой. Я поднял ее повыше.
– Серьезно?
– Тогда ты сам замерзнешь. К тому же я удивлена, что ты не надел костюм. Ладно толстовка, но футболка?
Заметив невозмутимый взгляд, я посмотрел вниз, желая убедиться, что выгляжу нормально. Затем рассмеялся.
– Ты шутишь?
– Нет! – Пока я продолжал смеяться, Морина выхватила у меня толстовку и надела ее. – Твоя привычка постоянно носить костюмы кажется пугающей, но крайне странно видеть тебя в чем-то другом.
– Вообще-то, когда мне позвонили и сообщили, что к тебе кто-то вломился, я спал.
– И ты поспешил сюда, чтобы спасти меня? – Она ухмыльнулась, окинув меня удивленным взглядом.
– Рассчитывая на благодарность, – проворчал я и повернулся обратно к фургону.
– Знаешь, весьма странное поведение. Я не смогу сегодня продавать смузи, а они даже не старались найти меня. Ведь это попытка похищения, так? – Она топнула ногой. – Зачем тогда портить мое оборудование?
Мне не понравилось пренебрежение, с которым она сказала об этом, ведь дело могло закончиться пытками, но я продолжал быстрым шагом идти к фургону.
– Почему бы просто не проявить вежливость, например, позвонить или оставить записку? Кто знает, возможно, мы все преследуем одну цель, – беспечно продолжала она.
Морина была молода. Она не жила моей жизнью, напомнил я себе, как за несколько дней до этого сделал Данте.
– Не понимаю, почему мы все просто не можем договориться. Вместо этого выполняем какие-то нелепые условия, а безумцы проникают в мой фургон.
Она говорила тихо, практически себе под нос, но рассуждения задели меня за живое.
– Морина, твой фургон перевернули вверх дном, – повернувшись, прорычал я.
Она резко остановилась, моя толстовка висела у нее на плечах, она была настолько большой, что доходила до середины бедра, ее края развевались на ветру, потому что Морина не удосужилась застегнуть молнию.
Она выглядела такой же беспечной, как тогда в самолете, и это понимание привело меня в ярость.
Я пытался рассуждать и действовать здраво, но рядом с ней раз за разом терпел неудачу.
Нападавшие с радостью поддались бы искушению. Уничтожили остатки невинности и любви, которые еще сохранились в этом мире.
Быстро подойдя к ней, я схватил язычок молнии.
– Что… что ты делаешь? – пискнула она, когда я застегнул ее до самого подбородка.
– Прикрываю тебя, чтобы ты не замерзла.
– Но сейчас не так уж и холодно.
– Да, но ты практически голая. – Я решил не останавливаться на молнии, поэтому натянул ей на голову капюшон и убрал часть волос. – И слишком беззащитна в своем фургоне. Не могу допустить, чтобы на мне лежала подобная ответственность.
Она внимательно изучала мое лицо. Затем подошла ко мне и погладила мой подбородок.
– Думаю, бабушка была права насчет тебя. Ты стремишься, сделать так, чтобы всем было хорошо. – Затем она покачала головой и отстранилась. – Но мне не нужна твоя защита. Бастиан, не позволяй поступкам отца влиять на твое решение. И бабушке тоже не стоило вынуждать тебя печься о моей безопасности.
Почему, услышав ее слова, я сразу же захотел сделать все ради ее защиты. Я понимал, Морина права, не я отвечал за ее жизнь. Но в моем бизнесе все зависело именно от меня. И моя семья тоже рассчитывала на меня.
– Я получил свой груз ответственности еще при рождении.
Никто никогда не опровергал этого. Но именно ее поведение побуждало меня заботиться о ней. Морина походила на маленькую грозу, а со мной превращалась в настоящее цунами. Я мог бы с легкостью увлечься ею, что было совсем не кстати.
Тогда на пляже мы наблюдали за восходом. И теперь снова стояли на песке, делившись тем личным, что не стоило открывать.
Я отступил назад.
– Давай приступать к делу.
– Точно. – Она кивнула и опустила руки, затем указала на фургончик, до которого оставалась пара метров. – Я могу остаться здесь еще на несколько дней и все убрать.
– Остаться где? – я огляделся. Не могла же она в самом деле считать, что это нормально – провести в этой жестяной коробке хоть ночь. Не после того, что случилось.
– Ну, мне нужно прибраться, и так у меня будет время, чтобы…
– Тебе нужно лишь время на сборы, – отрезал я. – Ты не останешься здесь, даже если для этого придется тащить тебя в пентхаус силой.
Она моргнула, шокировано приоткрыв рот.
– Морина, клянусь, я плохо переношу отказы. Именно по этой причине выдвигаю разумные и обоснованные требования. И по отношению к тебе я вел себя более чем любезно.
– Любезно? Я ничего о тебе не знаю, а ты просишь меня переехать к тебе, а потом быстро выйти замуж.
Я медленно обвел взглядом ее тело.
– А вот и нет, ты кое-что знаешь обо мне. – Своим поведением и словами она разозлила меня, и вместо того, чтобы повести себя зрело, я решил отплатить ей тем же.
– Знаешь что, отвали! У нас была простая интрижка, а теперь мы должны изображать любовь до гроба. – Она топнула ногой. – Мне нужно время.
– У тебя его нет. – Я строго посмотрел на нее. – В ближайшие полгода ты не проведешь в фургоне ни одной ночи. Скоро ты станешь моей Неприкасаемой, и я не готов рисковать твоей безопасностью. Ты слишком важна.
– Что? – она скрестила руки на груди. – Из-за компании?
– Разве это не очевидно? – Вот только учитывая, что я ни свет ни заря стоял в каком-то странном месте, становилось понятно, что все может быть не так однозначно. Неужели Морина что-то значила конкретно для меня?
– Ты выяснишь, кто это учинил? Думаю, они должны ответить за свой поступок. – Она посмотрела на беспорядок в фургоне.
– Да, выясню. И они ответят. – Лишь об одной мысли о том, что ее могли похитить, мне захотелось как следует проучить наглецов. – Я привык защищать то, что принадлежит мне. А теперь ты моя невеста.