– В детстве я не бывал в тематических парках, и у меня не было времени посетить хоть один, будучи взрослым. – Пожал он плечами.
– Соболезную по поводу твоей мамы, – тихо сказала я. – Знаю, что сочувствие не помогает, потому что не раз сама слышала подобное. Порой мне хотелось ударить людей или закричать, что от слов нет никакого толку. Но я не знаю, что еще сказать.
Бастиан кивнул и достал из кармана пиджака солнцезащитные очки. Отличный способ замаскировать грусть, которую ощущает любой оставшийся без родителей ребенок.
– Я вырос, так что теперь боль притупилась.
– Вы с ней были близки?
Он засунул руки в карманы и прикусил щеку, тогда я поняла все, что хотела знать.
– Благодаря матери семья оставалась семьей. Но из-за отца она потеряла себя, он высосал из нее все соки, и в итоге я нашел ее на полу в ванной, а рядом валялась бутылка с таблетками.
Я прочистила горло. Мне было жаль и его, и себя.
– Значит, она умерла от передозировки лекарствами.
– Она умерла от разбитого сердца, и виноват в этом лишь один подлый человек, – мой отец. За это он должен гнить в аду, – Бастиан произнес это тихо, но жестокие слова были полны ненависти.
– Тогда, хочется верить, что он именно там, где ему и следует быть. – Я коснулась его плеча, пока он смотрел куда-то вдаль.
– Если нет, то сейчас наверняка переворачивается в гробу, наблюдая за тем, как я провожу реорганизацию его империи на свой лад.
– Значит, это все в память о твоей маме? – полушутя спросила я. – Получается, мы дадим друг другу клятвы в память о ней?
Он усмехнулся.
– Конечно, Морина, именно так. – Несмотря на очки авиаторы, я почувствовала на себе его взгляд. – А как умерли твои родители?
Я чуть отодвинулась от него, не желая обсуждать эту тему.
– Их автобус разбился.
Он кивнул.
– Судьба бывает безжалостна. Соболезную твоей утрате. Они когда-нибудь водили тебя в парк?
– Нет. – Я вздохнула, не готовая открыть ему, что мои родители были наркоманами. Люди осуждали их, не понимая, что, бывая рядом, они дарили мне свою любовь. Да, такое случалось редко, но хоть что-то. – Я не знала, что наше время ограничено. Просто мои родители…
– Не любили покидать городок? – Он усмехнулся, решив, что родители были похожи на меня.
– Нет. Они часто уезжали. – Признание далось мне нелегко, ведь, по их словам, вина за их отсутствие лежала на мне. По ночам я слышала, как они ссорились с бабушкой, жалуясь, что я слишком гиперактивная, и они не в состоянии со мной справиться. Конечно, они любили меня, как и я их, однако нуждались в передышке. Мои успехи в учебе в лучшем случае были посредственными, и необходимость постоянно следить за этим удручала их.
Желая отдохнуть, они ходили на вечеринки, употребляли наркотики и уезжали из дома.
После их отъезда бабушка каждый раз уверяла меня, что я тут ни при чем, вот только я знала, что это неправда. Почему большинство родителей оставались со своими детьми, а мои уезжали? В ежемесячных отчетах из школы всегда было написано одно и то же: проблемы с вниманием. Из-за воспоминания об этом в животе возникло неприятное ноющее чувство.
Я хотела опустить руку в карман и сжать кристалл, но Бастиан поймал ее и переплел наши пальцы.
– Что случилось? Вряд ли я так быстро успел тебя разозлить.
Прочистив горло, я посмотрела на большую карусель с единорогами, на которой родители с детьми катались по кругу.
– Я не привыкла говорить о них.
– Понимаю тебя. – Он сжал мою руку, и я не понимала, какова цель подобного жеста, делал ли он это ради камер или правда хотел утешить меня. – Я тоже редко рассказываю о матери и отце.
– Поняла это по тому, что ты сказал сегодня Айви, – пошутила я, но получилось не очень смешно. – Прости. Просто… ты отлично ладишь с ней. Из тебя получился отличный дядя.
– У тебя тоже отлично получается ладить с ней. Насколько я заметил, ты любишь детей. Планируешь когда-нибудь сама стать мамой?
Вопросы, которые задавал Бастиан, свидетельствовали о том, что он действительно хочет узнать меня, словно мы становились друзьями.
– Да. Мне нравилось проводить время с родителями, когда они оставались рядом. Конечно, иногда я возмущалась по разным пустяковым поводам, но как без этого. Иногда на рассвете папа брал меня с собой к океану, и когда-нибудь я хочу прийти туда со своим собственным ребенком.
Бастиан хмыкнул.
– Из тебя выйдет отличная мама.
– Могу сказать то же самое о тебе, – я пихнула его локтем, пока мы шли. – Серьезно. Айви тебя обожает.
– Я всегда стараюсь быть с ней честным. – Он пожал плечами. – Мои родители придерживались иной стратегии. Именно это стало причиной смерти отца.
Услышав это, я замерла и внимательно посмотрела на него. Он тоже смотрел на меня и ждал. Но нет, я не собиралась задавать вопрос, даже если он побуждал меня к этому. Потому что сама знала, каково это, когда тебя расспрашивают о родителях. Они были под кайфом во время аварии? Скучала ли я по ним, хотя их часто не было рядом? Наверняка они выпили в тот вечер, да?
Только ничто из этого не имело значения. Они умерли.
– Хорошо, что мы здесь. – Я повернулась к замку, благодаря подсветке он сиял даже днем. – Пойдем посмотрим, что приготовила для нас Вселенная.
– Вселенной нет до нас дела, piccola ragazza. – Он указал на американские горки, и мы направились туда.
Я осознала смысл его слов. Бастиан считал, что я не настолько важна для Вселенной, но благодаря каждой крупинке на этой планете Вселенная двигалась в нужном направлении.
Глава 20
Прогулку по парку едва ли можно было назвать умиротворенной. Кейд написал, что передвижение с коляской заняло больше времени, чем он предполагал, и он найдет нас через час. Он полагал, что способен контролировать все с помощью технологий, но в некоторых вопросах приходилось действовать по обстоятельствам.
К счастью, ему удалось достать пропуска, позволяющие миновать большинство очередей. Мы с Мориной решили прокатиться на самом большом аттракционе. Он был популярным, и там делали фотографии катающихся.
Проверив указатели, я направил Морину к более быстрой очереди. Для прохода нам требовались карточки и отпечатки пальцев, но благодаря Кейду все сработало идеально. Несмотря на это, мы прождали около десяти минут.
Пока стояли в очереди, стали свидетелями нескольких любопытных ситуаций. Мужчина велел своему сыну выпрямиться и тянуться выше, чтобы ему разрешили прокатиться на горке.
Морина удивленно наблюдала за ними.
– Как думаешь, у него получится?
Я покачал головой, наблюдая за кульминацией момента. Сотрудник парка в форме сказал сыну с отцом, что мальчик все еще недостаточно высок. Отец закричал, ребенок расстроился.
– Боже мой, – произнесла Морина, будто тоже переживала. Буквально через несколько минут она убрала руку и теперь перебирала бусины на запястье.
Мне захотелось ударить отца, если не за то, что он расстроил ребенка, так за то, как переживала Морина.
Я не должен был испытывать подобное, но, похоже, в обозримом будущем меня ждало именно это.
– Он не отвечает за то, что не в силах контролировать, – сказал я, обращаясь скорее к себе самому, чем кому-то другому.
Мой отец придерживался иного мнения. Он настаивал, что я несу ответственность за то, за что вообще не способен отвечать ребенок. Это сильно повлияло на меня.
Но Морина услышала.
– Нет, не должен. Но не стоит забывать, что его отец тоже человек. Возможно, у него сейчас трудный период. По крайней мере, они здесь.
Из динамиков над нами тихо лилась музыка, и я огляделся по сторонам. Родители ходили по парку и улыбались, кто-то катил коляску, кто-то доставал еду из рюкзака. Они точно отличались от того типа родителей, к которым можно было отнести Марио Арманелли. Отец никогда бы не привел меня в подобное место. Парк был полон родителей, которые явно желали лучшего для своих детей.
Марио хотел натаскать меня, его не интересовала любовь.
– Да, моя семья вряд ли решила бы посетить такое место.
Морина продвинулась вперед в очереди. Нас ждало катание на американских горках, где в середине на тебя льется вода. Да, мне не очень хотелось мочить свой костюм, но я готов был пойти на такое ради фотографий.
Она на секунду задумалась и принялась постукивать ногой.
– А я не знаю, возможно, родители привезли бы меня сюда, если бы не были так заняты своими делами.
Казалось, это признание далось ей легче чем те, что она озвучила ранее.
– А разве случалось такое, что они не были заняты своими делами? – Она отвела взгляд. Понятно, значит, мы оба страдали от боли, которую нам причиняло прошлое. – Полагаю, над нашими семейными отношениями мы поработаем на более позднем этапе нашего брака.
Услышав это, Морина посмотрела на меня.
– Кажется, пора решить, когда все произойдет. – Ветер подхватил ее волосы и отбросил их назад, обнажая шею. Я заметил, что она покраснела, словно, обсуждая нашу договоренность, чувствовала себя неловко.
А мне очень захотелось, чтобы румянец распространился и на другие части ее тела, но по совершенно другой причине.
– В твоей папке сказано, что до заседания совета директоров несколько недель, а согласно завещанию мы должны запланировать дату свадьбы, – заметила она.
– Скоро так и сделаем. – Надо было обсудить с ней план. – Я все продумал и составил идеальный график.
Она кивнула и посмотрела на семью впереди нас. Один из детей сидел у мамы на бедре и кричал, а другой дергал папу и ныл, что он голоден… на нас никто не обращал внимания.
– Тогда было бы неплохо подключить твою невесту к планированию этого графика?
– Мою невесту? Но ведь моя невеста не хочет иметь ничего общего с планированием фальшивой свадьбы, так?
– Ну, да, я не люблю заниматься тем, что мне не нравится. – Она сжала металлические перила. – Мы объявим обо всем публично, появившись на том вечере?